Деннис Маккирнан - Глаз Охотника

Ветер все так же сильно дул с юга, не предвещая ничего хорошего: вскоре опять мог подняться ураган.

Ближе к вечеру эльфийка неохотно отправилась назад, к своему наблюдательному пункту, по дороге не забывая издавать отрывистый крик куропатки. И вот, когда Риата уже подходила к площадке над логовом Стоука, она услышала ответный крик. С замирающим от счастья сердцем дара кинулась вперед.

Пытаясь совладать с непроизвольно текущими слезами, Гвилли старался подбодрить вконец расклеившуюся Фэрил:

— Ну что ты плачешь, глупенькая! Ясно ведь, что Риата не даст себя в обиду.

Баккан и сам себе не очень-то верил, ведь он помнил, как тяжко дался им побег от рюптов три дня назад. Однако им тогда удалось перехитрить преследователей, значит, это возможно.

Урус внимательно изучал следы на снегу. Наконец он оторвался от них и озабоченно произнес:

— Следы запутаны и ведут в обе стороны. Риатиных следов я вообще не вижу. Скорее всего они смешались со следами рюптов. — Урус скинул заплечный мешок и продолжал: — Нам нужно разделиться. Ты, Араван, иди на север с Томли… с Гвилли, а мы с Фэрил пойдем на юг. — Медведь с опаской взглянул на сереющие небеса: — И давайте поторопимся — до ночи осталось совсем немного времени.

Внезапно Араван приложил палец к губам, призывая к тишине, наклонил голову набок и стал жадно прислушиваться. Затем резко развернулся лицом на север и издал отрывистый клокочущий звук, похожий на крик куропатки. И сразу же до слуха друзей донесся ответный крик.

Гвилли сразу все понял. Лицо его озарилось улыбкой, и он повернулся к Фэрил, но дамна уже бежала вперед, на ходу скидывая рюкзак. Баккан припустил за ней. Урус так и остался стоять как вкопанный, ничего не понимая и недоуменно переводя взгляд с варорцев на Аравана. Эльф уже больше не хмурился. Облегченно вздохнув, он произнес, обращаясь к мужчине:

— Это же Риата!

Урус он изменился в лице и поспешно опустил голову. Глубоко вздохнув несколько раз, он снова взглянул на Аравана повлажневшими глазами.

Фэрил, подбежав к Риате, кинулась ей на шею.

— Я думала, ты погибла, — захлебываясь слезами, прошептала дамна.

Тут подоспел и Гвилли.

Риата сама не могла поверить, что снова обнимает своих маленьких друзей. Но тут ее взгляд упал на приближающиеся фигуры Аравана и… Эльфийка глазам своим поверить не могла: прямо на нее шел Урус, живой и невредимый.

Высвободившись из объятий ваэрлингов, эльфийка, медленно ступая, будто земля уходила у нее из-под ног, направилась к мужчине. В глазах ее стояли слезы. Когда они сошлись, Урус крепко прижал дару к своей груди, и она потонула в его объятиях.

Риата поведала о своем плане, который состоял в том, чтобы, дождавшись следующего дня, спуститься с восточной стены ущелья в пещеру Стоука и застигнуть его там врасплох, пока его приспешники прячутся от дневного света.

Друзья одобрили план Риаты, но ни Урус, ни Араван не хотели ждать завтрашнего дня: им не терпелось поквитаться с чудовищем.

Эльфийка, однако, стояла на своем.

— Идти нам неблизко, и скоро наступит ночь. Мы не знаем, что это за пещера: возможно, из нее ведет некий потайной ход. Если мы не успеем расправиться со Стоуком до наступления темноты, нам будет не уйти от ночного отродья, — пояснила Риата.

Друзья, подумав, согласились с разумными доводами дары.

Гвилли сейчас беспокоило совсем другое. Выслушав эльфийку, он решился задать волновавший его вопрос:

— А где же мы проведем эту ночь?

Риата хитро улыбнулась и ответила:

— Там же, где я провела предыдущую, — в норах у рюптов.

Друзья недоуменно уставились на нее, но, когда дара рассказала о своих приключениях, долго смеялись, а потом согласились, что она нашла самое правильное решение.

Прежде чем забиться в пещеру, друзьям предстояло запутать свои следы — ведь рюпты наверняка вернутся на скалу в поисках эльфийской беглянки.

По совету Фэрил друзья срезали пять сосновых веток и пошли на северо-запад, в направлении монастыря. Добравшись до голой скалистой стены, которую Фэрил заприметила еще по дороге в святую обитель, друзья обогнули ее и прошли еще около полумили. Затем повернули назад, аккуратно заметая свои следы, и, достигнув скалы, продолжили путь, ступая по следам, которые оставили еще утром. Риата же прокладывала путь заново, ибо ее не было с путниками по дороге к ущелью.

Таким образом, рюпты, добравшись до скалы, вынуждены будут теряться в догадках, поскольку следы ведут только от каменной стены и к ней, образуя замкнутый круг. Вероятно, ночной народ решит, что в скале есть потайная дверь, за которой и скрылись беглецы, и, поколотившись о неподвижный камень, вернется назад несолоно хлебавши.

Друзья возвратились к ущелью, вполне довольные собой, оживленно обсуждая хитроумную затею Фэрил.

Риата, вдоволь насмеявшись, сказала:

— Вот и еще одна лисица в нашей стае появилась!

Один за другим друзья спустились в пещеру, которую эльфийка облюбовала еще накануне ночью. Южный ветер крепчал, усиливаясь с каждым порывом, и друзья не могли не порадоваться, что ночью будут защищены мощными каменными стенами.

Варорцы забились в дальний угол, в тесную расселину, куда могли протиснуться только они. Риата и Урус сидели лицом друг к другу, прислонившись спиной к скалам. Араван, закрывшись капюшоном, сторожил вход в пещеру.

Так они ждали.

Урус задремал, и у Риаты появилась возможность хорошенько его разглядеть. Те же каштановые с сединой волосы, те же сильные руки. Мужчина был на голову выше Аравана, прекрасно сложен и широк в плечах. Риата не могла отвести взгляда от своего любимого.

«Да, Рина, мать моя, ты предупреждала меня, каково любить смертного! Но я не вняла твоим мольбам и повторила твою ошибку. Ах, если бы я могла признаться ему в своей любви — но нет, я не хочу увидеть ненависть в этих карих глазах, когда он станет дряхлым стариком, а я останусь юной, как и сейчас. Не бывать этому никогда!»

Ее размышления прервал резкий порыв ветра. Урус поежился и открыл глаза, взглянув прямо в лицо эльфийке.

— Похоже, это медвежонок, — озабоченно произнес Уран и прислушался, но несколько мгновений до его ушей доносились только завывания ветра в мрачных скалах Гримволла. Наконец раздался еле слышный жалобный крик, напоминающий плач.

— Пожалуй, ты прав, — кивнул Беорг.