Лог-а-Логу эта мысль не очень понравилась:
— Если большая птица способна убить даже господина Пещерноуха, что же тогда будет с нами?
Мартин размотал свою пращу:
— Все равно мы должны попытаться.
— Пращой тут ничего не поделаешь, Мартин. Но раз эта птица гнездится так высоко, я знаю одну старую уловку кротов, которая заставит ее убраться, пообещал Динни.
Из тьмы неслышно вышел господин Пещерноух.
— Как ты это сделаешь? Что ты задумал, что ты задумал?
— Ххррх, я подроюсь совсем близко под гнездо, а потом толкну, так что гнездо повалится вниз с горы, — объяснил крот.
Господин Пещерноух взлетел, широко взмахнув крыльями, и повис под сводом пещеры вниз головой.
— Ты сможешь это сделать, сделать? — Его голос свистел от волнения.
Мартин похлопал Динни по спине:
— Господин Пещерноух, уж если крот говорит, что может это сделать, то не сомневайтесь — сделает. Давайте-ка поможем ему.
Ночная темнота еще только надвигалась на лес. Верхушки деревьев рдели в лучах заходящего солнца, вечерняя песня птиц постепенно замирала, превращаясь в разрозненные прощальные чириканья. Густой лес с восточной стороны Котира был переполнен белками и выдрами, тщательно отобранными Командором и госпожой Янтарь. Оба командира выслушивали донесения.
— Белки готовы, сударыня. Лучники расположились на нижних ветвях. Бук, Груша, Сын Коры и Весенняя Лапа держатся наготове и в мгновение ока умчатся с малышами в Барсучий Дом по верхушкам деревьев.
— Вся команда в сборе. Командор, Була и Корень держатся в стороне — на тот случай, если понадобится отвлечь внимание врага. Все выдры полностью снаряжены — у всех пращи и дротики. Если придется дать бой, мы дадим им жару!
Отряд лесных жителей в полной тишине выжидал наступления ночи.
Белла и Колючки, а также мыши из Глинобитной Обители остались в Барсучьем Доме: Сосоп решил, что в этой операции принимать участие будут только самые проворные и воинственные звери.
А тем временем в Котире Маска спускался вниз в тюремный подвал. После беседы с Царминой выдру переполняли чувства ужаса, ненависти и отвращения. Невозможно было спокойно думать о чудовищных планах повелительницы диких котов: для лесных жителей их осуществление значило бы порабощение, заточение в тюрьму и смерть. А какое страшное выражение злобной радости показывалось на ее морде всякий раз, как она принималась мечтать о том, что сделает после победы над лесными жителями: разъединит семьи, запрет малышей в тюрьме в качестве заложников, страшно отомстит выдрам и белкам, заставит старых и больных зверей рабски трудиться на полевых работах…
Маска с удвоенной решимостью продолжал вести свою опасную игру.
В кольцах, укрепленных на стенах мрачных подземных переходов, ярко горели факелы. Горностай-часовой, которого товарищи предупредили о вспыльчивом и суровом характере нового командира, тщательно приготовился к встрече с ним. Он даже пошаркал метлой по своей части коридора.
Заслышав звук приближающихся шагов командира, горностай бравым солдатом вытянулся в струнку в ожидании приказов. Через мгновение быстро шагавший Маска уже стоял, перед часовым.
— Гмм, так-то лучше. Попрямее копье держи, — сказал он, внимательно осматривая солдата. — Хорошо. Есть о чем доложить?
— Все в полном порядке, командир.
— Отлично. Достань-ка ключи. Госпожа желает побеседовать с предателем Джиндживером.
— Но, командир, — произнес горностай, испуганно сглотнув, — повелительница строго-настрого приказала, чтобы никто никогда не упоминал его имени. Заключенного полагается держать под замком и кормить. Все. Она именно так и сказала.
— Все так, но ведь она — госпожа и повелительница, — улыбнулся Маска, дружелюбно похлопывая горностая по лапе. — Если она передумала, то кто мы такие, чтобы ей возражать? Мы всего лишь верные солдаты. Мне, однако, нравится, как ты себя ведешь: у тебя в голове мозгов побольше будет, чем у того шута, что вчера здесь на посту стоял. Исполняй, что я тебе приказываю, а уж я позабочусь о том, чтобы скоро ты тоже надел плащ офицера. Вот как мы сделаем: дай ключи мне. Таким образом я возьму на себя всю ответственность. А ты отправляйся ужинать и играть с товарищами в желуди.
Горностай с готовностью отдал ключи Маске. Кто сказал, что у нового командира отвратительный характер? Часовой молодцевато отдал честь.
— Благодарю, командир. Позови меня, если понадобится помощь.
Маска уже шел дальше по коридору. Полуобернувшись, он крикнул горностаю:
— Какая помощь, приятель? Занимайся своим делом. Я запросто справлюсь с сумасшедшим полудохлым котом. Не будь я Латаной Шкурой!
Когда ключ заскрежетал в дверном замке, Джиндживер, Коггз и Ферди были уже наготове. Дверь отворилась, и за ней показался странный лис со злой мордой.
— Надо действовать быстро! — прошептал он, приложив лапу к пасти. Времени терять нельзя! Джиндживер, иди передо мной. Я обнажу кинжал, как будто конвоирую тебя в комнату повелительницы. Ферди и Коггз, спрячьтесь у меня сзади под плащом, да идите за мной вплотную. И ни звука! За любую неосторожность можете поплатиться жизнью!
Постороннему наблюдателю показалось бы, что по коридору идут только двое Джиндживер и командир Латаная Шкура. Плащ офицера совершенно скрывал Ферди и Коггза. Они без помех прошли по тюремному коридору. Дважды им встретились часовые, которые только браво отдали честь да ели начальство глазами, не задавая лишних вопросов: командир Латаная Шкура уже пользовался среди солдат вполне определенной репутацией. Маска неприязненно кивал им в ответ. Беглецы прошли лестницу и достигли большого зала на первом этаже, из которого был выход на плац.
Кладд вместе с еще одной лаской вышел из столовой как раз в тот момент, когда Маска и Джиндживер проходили мимо. Кладд все еще не простил лису потерю своего звания.
— Смотри в оба, приятель, — хитро подмигнул он Броггу, — я этого старого мошенника до неба прыгнуть заставлю! Сейчас увидишь!
Пушистый накладной хвост Маски высовывался из-под края того самого плаща, что еще недавно был счастьем и гордостью Кладда. Подкравшись сзади, Кладд изо всех сил наступил лису на хвост, ожидая, что тот подпрыгнет до потолка и заревет от боли. Но вместо этого Маска спокойно продолжал идти вперед. Хвост отвалился и лежал на полу, прижатый лапой Кладда! Широко открыв пасть от изумления, ласка уставилась на фальшивый хвост, на толстом конце которого поблескивала клейкая смола и болтались две завязки.
Прошло некоторое время, прежде чем тугодум Кладд сообразил, что к чему.
