На той стороне реки кентавр и животные с облегчением сошли на берег, а Метрия, превратившись в поворотный блок, соединяющий лодку с веревкой, потянула посудину обратно.
Теперь в лодку забрались Икабод, Ким с Дагом и Дженни. Ким и Даг сели на весла, а старик и эльфесса взялись за веревку, хотя не столько тянули, сколько удерживали суденышко, чтобы не снесло течением. Метрия зависла над ними, высматривая возможную опасность, которая не заставила себя ждать. К лодке устремилась другая акула, столь огромная, что не приходилось надеяться отделаться от нее с помощью удара веслом.
Понимая это, Метрия превратилась в огромный комок испорченной, провонявшей тянучки и бросилась чудовищу прямо в пасть, наполнив ее самым отвратительным вкусом, какой можно было себе представить. Порыв ветра донес до берега лишь слабое дуновение этой вони, но и этого хватило, чтобы Арнольд позеленел.
Акула попыталась выплюнуть противную массу, но та, будучи клейкой, не выплевывалась, а липла к зубам и языку. Не удалось хищнице и прополоскать пасть водой: река сделалась вонючей, но зубы чище не стали. В ужасе акула нырнула и поспешила прочь, оставляя за собой след в виде всплывающих смрадных пузырьков. Лишь когда она удалилась на солидное расстояние, Метрия обратилась в дым и покинула ее, будучи уверенной, что сей ростовщик не вернется к лодке, ни за какие дивиденды.
Конечно, пассажирам тоже досталось, но реявший над водой ветерок сносил миазмы прочь, благодаря чему никого не вывернуло наизнанку.
Однако, когда демонесса вернулась, Икабод сказал:
— Милая Метрия, будь добра, когда следующее чудовище вознамерится нас слопать, пусть себе кормится, — при этом он ухитрился выдавить болезненную улыбку.
Добравшись до берега, они выбрались на сушу, а лодку, сохранявшую остаточное «благоухание», пустили вниз по течению. Там, где она проплывала, увядали растения.
Спутники двинулись через луг, поросший цветами: гвоздиками с разноцветными шляпками, важными, завернутыми в прозрачный тюль тюль-панами, жуткими с виду кошмаргаритками, высматривающими все и вся шпионами и покачивающимися на стеблях, распространяя запах алкоголя, ром-машками.
Неожиданно перед ними появились дети, девочка и мальчик. Не иначе как близняшки.
— Вы кто такие? — храбро спросила девочка,
— Я демонесса Метрия, иду по своим делам, — ответила демонесса. — А вы кто?
— Я Абсцисса, — ответила девочка, — путешествую вдоль оси икс, потому как имею Икс-хромосому.
— Вдоль чего путешествуешь? — не поняла Метрия.
— Перемещаюсь горизонтально, — пояснила девочка. Внезапно возникла линия, и Абсцисса сдвинулась на некоторое расстояние, не сделав ни шага.
— А я Ординат, — представился мальчик. — Имею Игрек-хромосому и путешествую, ясное дело, вдоль оси игрек, то есть вертикально.
Как и сестричка, он продемонстрировал, что имел в виду.
— Удивительные таланты, синтез геометрии и генетики, — промолвил Икабод, занося данные о близнецах в свой блокнот. — А кто ваши родители?
Детишки переместились по своим осям назад и вновь оказались рядом.
— Считается, будто бы мы близнецы Грея Мэрфи и принцессы Айви, — ответила Абсцисса.
— Но они так долго тянули с женитьбой, что отнесли нас в сиротский приют, — добавил Ординат.
— Им должно быть стыдно, — огорчилась Ким. — Давно бы пора пожениться.
— Скоро поженятся, — заявила Метрия, — хоть и сами того не знают.
Все воззрились на нее, но она не заметила этих взглядов, и взгляды вынуждены были вернуться обратно.
— А в приюте вас не обижают? — поинтересовался Арнольд.
— Нет, — сказала Абсцисса, — вместе мы можем гулять когда хотим.
— Когда мы проецируемся на координатные оси, им нас не удержать, — пояснил Ординат.
— Весьма любопытно, — пробормотал Икабод, делая очередную запись. — Мгновенное перемещение в пространстве не физическим, а геометрическим способом.
— И куда вы можете отправиться? — спросила Дженни.
— Куда угодно, — заверила Абсцисса.
— Ну, например, к тому дереву? — эльфесса указала на восток, где маячил всегда растущий именно на востоке ориент-тир, разлапистое растение с мишенями вместо листьев.
— Конечно, — сказал Ординат. — Смотри.
Дети, взявшись за руки, сосредоточились. На лугу возникли координатные оси икс и игрек, образовалась координатная сетка, у ориент-тира возникла точка пересечения, и близнецы в мгновение ока оказались под его кроной.
Метрия перелетела к ним.
— Это правда вы? — спросила она.
— А кто же еще? — удивился Ординат.
— Ну, может, иллюзия.
— Мы не умеем создавать иллюзии, — произнесла, нахмурясь, Абсцисса.
— К сожалению, — Ординат.
— Может, стоит подыскать вам приемных родителей, которым хочется вырастить близняшек? — спросила Ким.
— Вот было бы здорово! — воскликнула Абсцисса, захлопав в ладоши.
— А они не будут запрещать нам каждый день есть мороженое и устраивать бои на подушках? — поинтересовался Ординат.
— Скорее они заставят вас каждый день есть подушки и устраивать бои на мороженом, — высказался Даг.
— Ты что мелешь! — осадила его Ким. — Пугаешь детей всякими глупостями.
Но детей это не испугало, а привело в восторг.
— Это классно! — Абсцисса.
— Бой на мороженом, это ж обхохочешься! — поддержал ее Ординат.
— Видишь, что ты наделал, — сказала Ким Дагу. — Внушил детям какую-то чушь: хорошо еще, что тебя не привлекли за нарушение Заговора Взрослых.
— Извини, — сказал Даг, но раскаявшимся он не выглядел.
— Ладно, нам пора идти, — заявила Абсцисса.
— Потому что вы, ребята, становитесь скучными, — добавил Ординат.
— Такова природа взрослых, — пояснил Икабод, однако, пока он говорил, дети успели сформировать координатную сетку и к концу фразы исчезли без следа.
Спутники продолжили движение. Диск тянул все сильнее: было ясно, что они недалеко от цели. Вскоре на земле показались отпечатки копыт.
— Молодая кентаврица, — промолвил Арнольд.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Дженни. — Разве это не может быть единорог или кто-то еще?
— Нет, у единорогов копыта немного другие, к тому же у кентавров ввиду наличия человеческого торса давление на передние ноги сильнее, чем на задние.
Для Метрии все следы копытных выглядели одинаково, но она понимала, что Арнольд знает, о чем говорит. Вскоре они действительно обнаружили молодую кентаврицу, выглядевшую не слишком счастливой. Длинные светлые волосы в беспорядке ниспадали на плечи и юную упругую грудь, к хвосту прицепился брань-репейник. Она морщилась, жуя горькие ягоды.
— Будешь пялиться, покажешь себя невежественным обыкновеном, — шепнула Ким Дагу.
