— У вас есть еще к ним вопросы? — поинтересовался я, когда узнал все, что хотел.
Леман странно на меня посмотрел.
— Пожалуй, нет.
— Вот и прекрасно, — кротко улыбнулся я, после чего по очереди оторвал наемным убийцам головы и, бросив их в стоящее в углу ведро, вышел за дверь.
***
Той ночью столица впервые услышала о так называемых «тоннельщиках».
Лемана я в это решил не втягивать — в ту ночь он и без того потерял много верных людей. Но поскольку его недоброжелатели стали угрожать и моим интересам, то я решил, что чем быстрее и жестче на это отвечу, тем проще потом будет жить.
Бесшумно и незаметно перемещаясь по полученным от убийц адресам, я хотел, чтобы каждый мерзавец и душегуб в Дамане и за его пределами, собираясь чем-то мне досадить, хорошо понимал, что за каждое такое действие обязательно последует наказание.
Поэтому сейчас я не ходил из дома в дом просто затем, чтобы навести там беспорядок. Я их наказывал. Жестоко, зато доходчиво. Так сказать, на понятном им языке. Я побывал во всех притонах, на которые мне указали мертвецы. Во всех злачных местах. Везде, что представляло для столичных банд хоть какую-то ценность.
Не могу сказать, что прямо взял и утопил весь город в крови, однако испачкался я тогда действительно знатно. Однако при этом в каждом притоне из принципа оставлял кого-то в живых. Чтобы знали. Помнили. Боялись. И чтобы больше ни одна двуногая тварь не смела и думать перейти мне дорогу.
После этого столичные криминальные авторитеты резко притихли и какое-то время о грандиозных разборках люди говорили только шепотом. Леман, несмотря на потери, не только не утратил, но и быстро набрал небывалый авторитет. О стоящих за ним «тоннельщиках» заговорили уже в голос. Частично наличие у него мощной поддержки подтверждалось редким товаром, на который всегда был бешеный спрос. Однако и выжившие в том кошмаре везунчики внесли свою лепту, потому что большинство меня даже не видели, а признаться, что банду отморозков на куски разорвал десятилетний пацан, ни у кого просто не хватило смелости.
Тех, кто рискнул о чем-то таком заикнуться, быстро занесли в разряд сумасшедших. Те, кто поумнее, предпочли слегка приукрасить правду. Ну а самые трусливые и говорливые рассказывали такие небылицы, что довольно скоро столица уверилась: в Даман пришла новая сила. И с ней придется считаться.
Леман, правда, ни разу не спросил, сколько народу я привел, чтобы избавить его от конкурентов. Но его отношение ко мне стало еще более учтивым, а мои просьбы приобрели для его людей приоритетное значение.
Гораздо хуже было то, что погибшего Ишру долгое время некем было заменить. Однако потом замену все-таки прислали. Работа и над артефактами, и над ведьминскими символами возобновилась. Организация Лемана продолжала все это время неумолимо расширяться. Народу в ней заметно прибавилось. Я, соответственно, стал появляться у него еще реже. А еще года через полтора нэл Тарио, которого неприятный инцидент не заставил отказаться от порученного ему дела, как и обещал, дал нам предварительные результаты.
— Ведьмин круг сам по себе безобиден, — сказал он, когда мы наконец-то встретились. — Это простой усилитель, на что совершенно четко указывает внутренний ряд символов. Второй ряд я расшифровал лишь частично, но вероятнее всего, это не схема многорядного заклинания, как мне сперва подумалось, а множество… как бы… м-м-м… целей, на которые оно должно было подействовать. Вот посмотрите!
Он сунул мне под нос исписанный листок, где находились некоторые из интересующих меня символов.
— Магия ведьм, если верить дошедшим до нас сведениям, была всеобъемлющей. То есть для того, чтобы что-то сделать, они обычно не пользовались вербальными формами, — торопливо пояснил старик. — Достаточно было волевого усилия. Вот, скажем, чтобы нам с вами вырастить дерево, нужно сперва подготовить землю, полить ее и дать воде время впитаться… потом посадить семечко, дать ему время вырасти… Тогда как ведьма могла просто захотеть, чтобы рядом с ней выросло дерево, и дерево действительно вырастало. Ровно такое, какое ей требовалось. Ведьмы творили магию совершенно естественно, — добавил он, видя, что я задумался. — Для них это было как дышать. Им даже не нужно было ее контролировать! Но поскольку источник магии был не столько в них самих, сколько в том, что их окружало, то я думаю — сами они не являлись сосудами для божественной силы. Но в них жило то, что умело этой силой управлять.
— Кровь? — предположил я.
И старик просиял от радости.
— Совершенно верно! Не зря считается, что магия крови пришла к нам еще с тех далеких времен. Но полагаю, все эти годы мы неверно понимали ее суть. Способности ведьм шли от глубокого сродства с этим миром, с помощью своего дара они пробуждали в нем жизнь.
— Но со временем эта магия стала пробуждать не жизнь, а смерть…
— Да! Однако случилось это только тогда, когда истинной благодати в ведьмах не стало!
— То есть, по-вашему, исчезновение ведьм предваряло появление нежити?
— Я думаю, — понизил голос нэл Тарио, — оно вполне могло стать и непосредственной причиной этого. Тот ведьмин круг, что вы показали… мне никогда прежде не доводилось сталкиваться с таким сложным и всеохватывающим заклинанием. Вот. Смотрите!
Рядом с первым он положил второй лист, где я с удивлением увидел схематическое изображение животных. Бьерн, змея, летящая птица…
— Вот и вот… сравните. И еще здесь. И тут. Правда, похоже?
— Действительно, — проговорил я, всматриваясь в значки.
— Здесь есть практически все, что бегает, прыгает, ползает и даже ходит на двух ногах! Но при этом нет ни одного растения! Понимаете?
— Честно говоря, не очень.
— Ну вы подумайте, — с жаром воскликнул старик. — Ведьмины круги были придуманы не просто так. Они концентрировали магию, направляли ее! И если бы им понадобилось создать очень-очень мощное заклинание, которое должно было затронуть только строго определенных созданий, но не тронуть все остальное, то они, не желая понапрасну тратить дар, наверняка указали бы конкретные цели. Верно?
— Допустим.
— Так вот, этот круг был рассчитан на воздействие для очень большой площади. Чтобы охватить ее, так сказать, одним ударом.
Я покосился в угол, где в это время сгустилась крупная тень.
— Насколько большой? Город? Два? Целое королевство?
— Пожалуй, королевство — более вероятный вариант. А точнее, целью было все живое в этом самом королевстве за исключением того, что растет на земле.
— И что это было за заклинание?
— Я не уверен, — снова засуетился нэл Тарио и зашуршал бумагами. — Но оно очень специфичное. На внешней поверхности круга совершенно отчетливо просматриваются знаки отрицания. Так что я думаю… вернее, мне кажется, что это могло быть заклятие, блокирующее магию ведьм в каком-то конкретном месте. А еще точнее, большую часть магии, позволяющей воздействовать на живых, но при этом такое, чтобы не затронуть саму основу. Природную связь с землей, которая делала ведьму той, кто она есть.
Я снова покосился в угол.
— Получается, когда-то между ведьмами шла война?
— Я бы не назвал это полноценной войной — заклятие не предусматривало убийства или лишения дара. Скорее, его хотели ограничить. Связать. И тем самым ослабить ведьму. Причем, судя по размерам круга, это должна была быть очень могущественная ведьма, раз для того, чтобы ее сковать, понадобился такой мощный ведьмин круг. Я даже боюсь представить, сколько народу должно было поучаствовать в обряде, чтобы напитать такой круг жизненными силами.
Мне поневоле вспомнилась пещера, заполненная мертвецами.
— Много, нэл Тарио. Вы даже не представляете сколько. Но у меня еще вопрос: а что, если в процессе создания такого заклинания кто-то вбросит в него энергию смерти?
— Смерть? — невольно вздрогнул старик. — О, это было бы очень плохое решение, потому что заклинание должно было бы погасить почти всю жизнь на тех землях. А для ведьмы отсутствие жизни хуже, чем смерть. Для нее это мука. Страшная мука, особенно если саму ее заклинание не убьет.
