– снова произнес некто, – вижу, что мы поняли друг друга… капитан.
У Айдана голова пошла кругом. Это точно не простое ограбление; воры явились именно за его кинжалом. Из этой ситуации у него было два выхода. Он мог бы просто отдать им требуемое - в таком случае, скорее всего, кончится тем, что они попросту перережут ему глотку, - или же заставить их подумать дважды, прежде чем связываться с другим Пурпурным Драконом. В любом случае, о честной схватке и речи не шло – его ожидала только быстрая смерть.
Выругавшись про себя, Айдан принял решение.
– Вы получите этот кинжал только одним способом, – крикнул он в темноту. – Вытащив его из своей груди! – Припав к земле, он занял более устойчивую позицию и перебросил оружие из руки в руку.
Заявление воина встретила тишина, в которой было слышно только быстрое биение его сердца. После паузы, которая показалась ему вечностью, незнакомец заговорил снова:
– Вы приняли неверное решение, капитан.
Звон спущенной арбалетной тетивы заставил его перейти к действиям. Воин нырнул в сторону, почувствовав, что сердце его забилось быстрее, разгоняя по жилам благословенный огонь, который приходил ему на помощь ему в течение всей его полной сражений жизни. Перекатившись на ноги, он встретил первого из закутанных в плащи противников ударом кинжала в живот. Клинок, пронзив кожаную одежду, глубоко вошел в тело. Провернув оружие в ране, Айдан быстро вытащил его, не обращая внимания на предсмертное бульканье вора. К нему устремились ещё несколько нападающих, и вскоре он обнаружил, что ему приходится отбиваться от града сыплющихся на него со всех сторон ударов, пинков и взмахов лезвий. Старые мышцы и кости уже не давали возможности двигаться с той же скоростью, что и раньше, но, пройдя через годы сражений, Айдан держался – по крайней мере, пока.
«Боги, надолго меня не хватит», – с отчаянием подумал он. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, словно у загнанной лошади. Чужой меч просвистел совсем рядом с его головой. Поднырнув под замах, он рванулся вперед и полоснул нападающего по ноге, но при этом его левый бок оказался открыт. Айдан стремительно развернулся, пытаясь защитить уязвимое место. Не успел.
Когда лезвие вошло в тело, дробя ребра, он закричал. Другой меч распорол его бедро, и воин рухнул на землю, выронив кинжал. Айдан лежал, борясь за каждый вздох, за каждое движение, пытаясь вновь схватить оружие, но безуспешно. Конечности онемели и похолодели; они ему больше не подчинялись. С огромным усилием он посмотрел вверх на фигуры в плащах, что приближались к нему с мечами наголо. Они двигались медленно, неторопливо, почти спокойно. И тогда он услышал это – гул в ушах, похожий на рев бушующего океана крови. Этот звук становился все громче, заглушая скрип кожи, крики раненых и даже стук его собственного сердца. «Вот и всё, – подумал Айдан, – это и есть смерть».
Почему-то он всегда верил, что она будет иной. Чем-то большим.
Айдан смотрел, как один из воров вскинул клинок над его головой. Беззвучно вознося молитву Тиру, Тиморе и любому другому богу, который снизойдет до того, чтобы выслушать последние слова старого умирающего солдата, он ждал последнего удара.
Но его не последовало. Вместо этого в переулке вспыхнул свет. Айдан увидел, как из темноты возник ещё один человек в плаще, с его руки на убийц изливался искристый поток зелёного огня. В болезненном изумрудном свете под толстым капюшоном воин мельком увидел лицо новоприбывшего, юное и с маленьким носом. Раз за разом таинственный союзник обрушивал на воров магическое пламя, а те отступали с воплями.
Айдан попытался встать и принять участие в сражении, желая помочь человеку в капюшоне, но его раны взорвались болью. Лежа на земле, он смотрел на зелёные языки пламени, отражающиеся в луже его собственной крови, пока тьма не поглотила его.
Айдан очнулся в просто и довольно убого обставленной комнате. В камине, отбрасывая на стены блики, горел небольшой огонь. Какое-то время воин лежал неподвижно, задаваясь вопросом, как же ему всё-таки удалось выжить. Комковатый и неровный соломенный матрас, на котором он спал, давил спину. «Но, – с иронией подумал Айдан, – это лучше, чем до смерти истечь кровью на холодной грязной земле».
Он медленно сел, ожидая сильного приступа боли, но, почувствовав при движении лишь лёгкое недомогание, изумленно и неверяще ахнул. Более того, его раны выглядели так, словно были получены не одну неделю назад. Он пробежался пальцами по двум воспалённым шрамам. Лишь их краснота отличала их от других бесчисленных отметин на его теле.
– Вижу, ты всё же решил вернуться в ряды живых.
Проигнорировав протест негнущихся мышц, капитан поднялся с кровати и повернулся к говорившему. В открытом дверном проёме стоял худощавый мужчина в алой мантии. Когда он вошел в комнату, на его лицо легли отсветы огня. Его губы были полными, почти пухлыми. Такая задумчивая, глубокомысленная внешность, как знал Айдан, нередко привлекала молодых девушек.
Незнакомец передал Айдану чистую одежду и подошел к огню, небрежно пошевелив горящие дрова.
– Кого же я должен благодарить за спасение? – спросил капитан, натягивая простые кожаные штаны и шерстяной кафтан.
– Меня зовут Моргрим, – просто представился мужчина, не отворачиваясь от каминной решётки. Его голос был ровным, с легкой хрипотцой. От его звучания по спине Айдана пробежал холодок.
Капитан закончил переодеваться.
– Благодарю тебя, Моргрим, – произнёс он, протягивая руку.
Закончив возиться с огнем, тот повернулся к Айдану и поклонился:
– Не нужно благодарностей. Я простой священник, это мой долг.
Айдан улыбнулся и неуклюже поклонился в ответ. Он жил в этих краях достаточно долго, чтобы крепко-накрепко усвоить, что, когда дело касается служителей богов, «просто» не бывает никогда, особенно в Кормире.
– Какому богу ты служишь, Моргрим? – спросил он.
– Сирику, – мягко ответил священник.
Айдан рухнул назад, словно поражённый арбалетной стрелой. Он недоверчиво уставился на молодого жреца. «Шутка», – подумал он, хотя как можно было легкомысленно относиться к подобным вещам, оказалось выше его понимания.
Моргрим медленно двинулся к Айдану, держа руки перед собой. В неверном свете пламени капитан увидел блеск серебряных наручей – символов того, что Моргрим действительно является рабом этого тёмного божества.
– Почему? – спросил Айдан, обшаривая взглядом комнату в поисках какого-нибудь оружия, которое он мог бы использовать против служителя зла. – Почему ты меня спас?
