Обработка данных завершилась в течение доли секунды, и весь агрегат вместе со мной моментально накрылся непроницаемым куполом силового поля. Рассмотрев его структуру, я восхитился мастерством инженеров – довольно интересное решение, хотя и не очень эффективное. Более подробное изучение оставил на потом, а сам сконцентрировал внимание на фантоме сильного мужчины с пронзительным взором, густыми бровями, пышными, загнутыми вверх усами и полными (их называют чувственными) губами. Фантом сидел в кресле за письменным столом и явно только что отложил какой-то печатный документ. Раз печатный, значит, дали на подпись.
– Сын… – торжественно начал «мой отец». – Я тебе доверяю одно очень важное дело. Никому другому его поручить невозможно. Ты летишь в королевство Арктур за невестой. Именно так! Никакие возражения не принимаются! Ты – наследник престола, поэтому забудь сказки о замарашках-уборщицах, на деле оказавшихся заколдованными принцессами. С королем Уинстоном Третьим достигнута предварительная договоренность. Твой брак скрепит наш договор о сотрудничестве и принесет нам хорошую прибыль. Но! – Император грозно нахмурился. – Король обожает свою дочь и поклялся, что выдаст принцессу замуж только с ее согласия. Ты понял? Добиться ее согласия, завоевать ее сердце – твоя главная задача. Если у тебя получится, свадьба состоится немедленно и прямо там. Мое благословение на ваш брак я уже передал в письменном виде твоему потенциальному тестю. – Бюст императора угрожающе навис надо мной, а сам он неожиданно рявкнул: – И не вздумай провалить дело! Это будет последняя твоя ошибка! Ты меня хорошо понял?!
Я понял. Но понял и еще кое-что. Мастер Виррано учил на совесть, а мне из-за наших специфических отношений пришлось изучить его предмет максимально углубленно. Тот учил не только расшифровывать ауру, но и обращать внимание на поведение человека – моторику пальцев, мимику, направление взгляда, позу, положение рук и ног. Учил отличать правду от лжи. Симулянтов везде хватает, как и искренне заблуждающихся, а особенности поведения вполне могут быть обусловлены какой-либо болезнью. Фантом императора аурой, разумеется, не обладал, однако масса тех самых незначительных деталей поведения и память Константина позволили мне расшифровать – приблизительно, конечно, – что на самом деле думает император. Может, я неправ, и очень хочется надеяться, что так оно и есть, но по всему выходит, что провал моей миссии устроит папеньку принца больше, нежели успех. Это очень странно. Не привык я, чтобы родители относились так к собственным детям.
– Я выделил тебе два миллиарда имперских марок и новейший, недавно построенный межзвездный город-крепость. Это третий в нашей империи. С его помощью можно завоевать полгалактики, а я выделяю тебе для обычной поездки за баб… э-э-э… за девушкой. В сопровождение никого дать не могу. Мне еще с оппозицией разбираться, поэтому командование целиком и полностью будет на тебе. Твои полномочия не ограничены. Делай что хочешь, но успех или неудача будут целиком и полностью твои.
Решив, что угроз достаточно, император переключился на патетику:
– Мы все переживаем за тебя. Твой брат лично комплектовал офицерский корпус лучшими кадрами из молодежи. Твоя мачеха с любовью подбирала воинам обмундирование и занималась продовольственными запасами, приглашала именитых торговцев и специалистов в сфере услуг. Мы все верим в тебя и желаем удачи. Наш духовник, батюшка Васисуалий неустанно молится за тебя! Не подведи, сынок. Манфред отвезет тебя в крепость и представит экипажу. Таков порядок. Все, что я сказал тебе, – государственная тайна. До свершения события ни одна душа из оппозиции не должна узнать об этом. Надеюсь на тебя, сынок, – завершил император пламенную речь и напоследок рыкнул: – А теперь вытряхивайся из кресла и дай поговорить с герцогом. Я знаю, этот лис рядом с тобой. Я сам введу его в курс дела. Можешь потом спросить у него совета, но попробуй все-таки думать своей головой – авось получится. У меня все!
Изображение пропало, купол погас, а я вылез из кресла в полнейшем недоумении. М-да, поговорили… Тихо, по-семейному. Не понимаю, зачем было секретить это сообщение, если те, от кого информацию действительно следовало бы скрыть, принимали самое активное участие в подготовке похода. Секрет Полишинеля. Или Полушинеля. Память принца не сохранила изначальный смысл фразы, а было бы интересно – кто таков этот тип и что за всемирно известный секрет у него такой. М-да. Что-то здесь не так.
Предложив герцогу занять освободившееся место, я дождался, когда он получит свою порцию ценных указаний и вылезет из кресла. Охранники стояли далеко и не должны бы слышать наш разговор, но я заговорил шепотом, сквозь зубы, непрерывно оглядываясь, словно балаганный шпион на задании:
– Дядя! Мне надо лететь в Арктур за невестой. Принцесской тамошней, а я ее и в глаза не видел. Вдруг макака какая?
Дядя отрешенно смотрел сквозь меня и хмурился. Было видно, как его мозг лихорадочно просчитывает варианты и расклады. Не обращая внимания на его размышления, я гнул свое:
– А моя мачеха, эта кобра в капюшоне, подсунула мне какую-то гадость. Я знаю. Так оно и есть. Продукты испорчены, обмундировка – хлам…
– Если можно, будьте любезны говорить поконкретнее, ваше высочество, – слегка раздраженно отреагировал Манфред.
– Папаша сказал, что она занималась поставками продовольствия и обмундирования для города-крепости. Я хочу, чтобы это все убрали и заново укомплектовали двойным… нет, тройным запасом. Сделайте это для меня, дядя, и я вас не забуду!
– Хорошо. Сделаю все возможное. – Потом спохватился, растянул губы в улыбке и добавил: – Для вашего высочества – и невозможное тоже. Немедленно отдам соответствующее распоряжение. К нашему прилету все будет готово.
Две с лишним недели полета – прыжков от звезды к звезде по сложной ломаной траектории – я не покидал хорошо оборудованный спортивный зал яхты Манфреда, повторяя до бесконечности комплексы упражнений Финь Ю и готовя тело к слиянию с магией. Без этого я чувствовал себя как в тесной и короткой одежде с чужого плеча. Даже думать в привычном темпе было сложно. Недаром учитель говорил, что тело тоже принимает самое непосредственное участие в процессе мышления. Вспомнить хотя бы изначальное ручное мышление, появившееся задолго до образного, а тем более до абстрактно-логического. Кроме того, выматывая себя физически, я постепенно переводил отчаянную тоску по своей планете, жене, дочери, академии, родителям и друзьям в тихую грусть. Иначе слишком уж тяжело было на душе.
