Узнаешь ты у меня, что такое несчастье, мысленно поклялась Серсея, а вслух сказала:
«Маргери разделит постель с Томменом только на одну эту ночь. Не более».
«Милость вашего величества не знает границ», — сказала Королева Шипов, и все обменялись улыбками.
Пальцы Серсеи впились в руку Джейме — не иначе, синяки останутся.
— Мне нужны чьи-то глаза в этой спальне, — сказала она.
— Для чего? Соития можно не опасаться. Томмен еще слишком мал.
— Оссифер Пламм был и вовсе мертв, однако это не помешало ему зачать ребенка.
— Что это за Оссифер Пламм? — удивился Джейме. — Отец лорда Филипа, что ли?
Он такой же невежда, каким был Роберт. Все его мозги помещались в правой руке.
— Забудь о Пламме, помни только то, что я тебе говорю. Поклянись, что не покинешь Томмена до восхода солнца.
— Как прикажешь, — сказал он так, будто все ее страхи были беспочвенными. — Ты по-прежнему намерена сжечь Башню Десницы?
— После свадебного пира. — Это была единственная часть празднества, обещавшая доставить ей удовольствие. — В этой башне был убит наш лорд-отец, и ее вид для меня несносен. Притом пожар, по милости богов, может выкурить пару крыс из развалин.
— Опять Тирион, — закатил глаза Джейме.
— Да, он. И лорд Варис, и пропавший тюремщик.
— Если бы хоть кто-то из них прятался в башне, мы нашли бы его. На протяжении этой луны там работала целая армия с кирками и молотами. Они простучали стены, вскрыли полы и отыскали с полсотни тайных ходов.
— А еще полсотни вполне могли остаться ненайденными. — Некоторые из открытых ходов оказались такими узкими, что Джейме пришлось пустить туда пажей и мальчишек-конюхов. Нашли коридор, ведущий в темницы, и каменный колодец, у которого, похоже, не было дна. Нашли камеру с желтыми человеческими костями, а в ней — четыре мешка с потускневшими серебряными монетами времен Визериса Первого. Там бегали с тысячу крыс, но ни Тириона, ни Вариса среди них не оказалось, и Джейме настоял на прекращении поисков. Один мальчишка застрял в проходе, и его, визжащего, пришлось вытаскивать за ноги. Другой упал в какую-то шахту и поломал себе кости. Двое гвардейцев ушли в боковой коридор и не вернулись. Их товарищи уверяли, что слышат сквозь стену крики пропавших, но за снесенной по приказу Джейме стеной обнаружилась только рыхлая земля и щебенка. — Бес мал и хитер. Если он до сих пор там, огонь его выкурит.
— Даже если Тирион все еще прячется в замке, то в Башне Десницы его нет. Нашими стараниями от нее осталась одна скорлупа.
— Жаль, что нельзя сказать то же самое о прочих строениях этого гнусного замка. После войны я выстрою за рекой новый дворец. — Он снился ей предыдущей ночью — великолепный белый замок, окруженный садами и лесом, подальше от шума и вони Королевской Гавани. — Этот город — настоящая сточная яма. Мне хочется перевести двор в Ланниспорт и править страной из Бобрового Утеса.
— Это было бы еще большим сумасбродством, чем сжигать Башню Десницы. Пока Томмен сидит на Железном Троне, вся страна видит в нем подлинного короля, но стоит спрятать его в Утесе, и он станет всего лишь одним из претендентов на трон, ничем не лучше Станниса.
— Я это знаю не хуже тебя, — резко произнесла Серсея. — То, что я хочу этого, еще не значит, что я это сделаю. Ты всегда был таким тугодумом или после увечья поглупел?
Джейме пропустил это мимо ушей.
— Если пламя перекинется на другие здания, замок может загореться и помимо твоего желания. Дикий огонь — вещь опасная.
— Лорд Таллин заверил меня, что его пироманты способны им управлять. — Гильдия алхимиков вот уже две недели пополняла запасы дикого огня. — Весь город должен видеть этот пожар. Это послужит уроком нашим врагам.
— Мне кажется, будто я слышу Эйериса.
Серсея раздула ноздри.
— Придержите язык, сир.
— Я тоже люблю тебя, дорогая сестра.
Как я-то могла любить этого несчастного'? — подумала она, когда Джейме ушел. Он твой близнец, твоя тень, вторая твоя половина, прошептал ей другой голос. Что ж, ответила она, когда-то он, возможно, и был всем этим, но теперь перестал. Теперь он чужой для меня.
По сравнению с пышным бракосочетанием Джоффри свадьба короля Томмена была весьма скромной. Еще одну роскошную церемонию устраивать никому не хотелось, королеве меньше всего, и платить за нее никто не хотел, меньше всего Тиреллы. Юный король совершил брачный обряд в королевской септе Красного Замка в присутствии какой-нибудь сотни гостей — вместо тысяч народу, видевших, как его брат берет в жены ту же самую женщину.
Невеста была весела и прекрасна, жених по-детски круглолиц и неловок. Звонким голоском произнес он свои обеты, обещая любить и почитать дважды овдовевшую дочь Мейса Тирелла. Маргери надела то же платье, в котором выходила за Джоффри, — воздушное сооружение из шелка цвета слоновой кости, мирийских кружев и мелкого жемчуга. Серсея так и не сняла траура по убиенному первенцу. Пусть его вдова смеется, пьет вино и танцует — мать не способна столь же легко забыть своего сына.
Нехорошо это, думалось ей. Слишком поспешно. Подождать бы год или два. Хайгардену следовало бы довольствоваться помолвкой. Серсея смотрела на Мейса Тирелла, стоявшего между женой и матерью. Устроить эту свадебную комедию меня вынудил ты, милорд, — об этом я тоже не скоро забуду.
Когда пришло время менять плащ, Маргери грациозно преклонила колени, и Томмен накинул ей на плечи тот самый парчовый кошмар, которым Роберт окутал Серсею в день их свадьбы, с коронованным оленем Баратеонов, вышитым черным ониксом на спине. Серсея хотела взять для этого красный шелковый плащ, брачный плащ Джоффри. «Им мой лорд-отец когда-то одел мою леди-мать», — объясняла она Тиреллам, но Королева Шипов и тут пошла ей наперекор. «Такой старый? — сказала эта карга. — Он, должно быть, сильно потерся, да и счастья никому не принес, смею сказать. И разве олень не больше приличествует законному сыну короля Роберта? В мои времена невесту облачали в цвета ее мужа, а не свекрови».
Благодаря грязному письму Станниса о происхождении Томмена кружило и так уже много слухов. Серсея не посмела раздувать огонь, настаивая на ланнистерском багрянце, и уступила со всей учтивостью которую сумела из себя выжать. Но вид золотой парчи с ониксом возмущал ее и теперь. Чем больше мы даем этим Тиреллам, тем больше она хотят.
Обряд завершился, и король со своей новой королевой вышли из септы принимать поздравления.
— Теперь в Вестеросе две королевы, и молодая не менее прекрасна, чем старая, — ляпнул сир Лайл Кракехолл, олух, часто напоминавший Серсее ее покойного и отнюдь не оплакиваемого мужа. Она охотно влепила бы ему оплеуху. Джайлс Росби подошел к ее руке и раскашлялся, забрызгав ей пальцы. Лорд Редвин приложился к щеке Серсеи, Мейс Тирелл расцеловал в обе. Великий мейстер Пицель заверил, что она не теряет сына, но обретает дочь. По крайней мере судьба избавила ее от слезливых причитаний леди Танды. Ни одна Стоквортиха на свадьбе не появилась — и на том спасибо.
