Анджей Сапковский - Владычица озера

Цири обернулась и наблюдала. Нескоро он выплыл. Нескоро выполз на спускающиеся к воде мраморные ступени и долго лежал неподвижно, истекая водой и кровью.

— Тебе повезло: несколько недель в кровати, в бинтах, тебе наверняка не повредят, — буркнула она, схватила свой красного дерева шест и сильно оттолкнулась. Река Вздох набирала скорость, лодка плыла все быстрее. Вскоре позади скрылись во тьме последние строения Тир на Лиа.

Больше Цири не оглядывалась.

Сначала сделалось очень темно, когда лодка заплыла в старый лес, меж деревьев, чьи ветви сходились над поверхностью реки, образуя свод. Потом посветлело, лес кончился, оба берега заросли ольховником, камышами, очеретом. В чистой прежде реке появились клочки травы, водоросли, древесные стволы. Когда небо рассвечивалось молниями, она видела на воде круги, когда гремел гром, слышала, как плещется испуганная рыба. Что-то постоянно хлюпало и шлепало, чмокало и чавкало. Несколько раз недалеко от лодки появлялись большие фосфоресцирующие глаза. Порой лодка вздрагивала, столкнувшись с чем-то большим и живым. «Не все здесь так ладно. Для непривычных этот мир — смерть», — мысленно повторяла она слова Эредина.

Река расширилась, разлилась. Появились островки и рукава. Она позволяла лодке плыть, куда несло течение. Но начала побаиваться. Что, если по ошибке поплывет не по нужному рукаву?

Едва успела об этом подумать, как с берега, из зарослей, долетело ржание Кэльпи и мощный сигнал единорога.

— Ты здесь, Конек!

Надо спешить, Звездоокая. Двигайся за мной.

— В мой мир?

Вначале я должен тебе кое-что показать. Так приказали Старшие.

Они ехали вначале лесом, потом по степи, густо изрезанной оврагами и впадинами. Сверкали молнии, гремел гром. Гроза приближалась, поднялся ветер.

Единорог завел Цири в одну из впадин.

Здесь.

— Что «здесь»?

Слезь с лошади и посмотри.

Она спустилась на землю. Грунт был неровный. Она споткнулась. Что-то хрустнуло и осунулось под ногами. Сверкнула молния, и Цири глухо вскрикнула.

Ее окружало море костей.

Песчаные склоны впадины оползали, скорее всего подмытые дождями. И приоткрыли то, что скрывали. Кладбище. Морг. Огромный навал костей. Берцовых, тазовых, реберных, фаланг пальцев, черепов.

Цири наклонилась и подняла один.

Сверкнула молния, и Цири вскрикнула. Она поняла, чьи останки здесь покоятся.

У черепа, носящего след удара оружием, среди прочих зубов сохранились клыки.

Теперь ты понимаешь, — зазвучало у нее в мозгу. — Теперь ты знаешь. Это сделали они. Aen Elle. Король Ольх, Лис, Ястреб. Этот мир вовсе не был их миром. Он стал им после того, как они его завоевали. Когда отворили Ard Caeth, обманув и использовав нас так же, как теперь пытаются обмануть и использовать тебя.

Цири выпустила череп из рук.

— Сволочи! — крикнула она в ночь. — Убийцы!

По небу с грохотом прокатился гром. Иуарраквакс громко предупреждающе заржал. Она поняла. Взлетела в седло одним прыжком, криком послала Кэльпи в галоп.

По их следам шла погоня.

«Когда-то так уже было, — думала она, захлебываясь бьющим в лицо ветром. — Так уже когда-то было. Такая скачка, дикая, во тьме, в ночи, полной страшилищ, призраков и упырей».

— Вперед, Кэльпи!

Головокружительный галоп, слезятся глаза. Молния вспарывает небо, в ее свете Цири видит ольхи по обеим сторонам дороги. Кривые деревья отовсюду протягивают к ней узловатые руки-ветви, хлопают черными пастями дупел, бросают вслед проклятия и угрозы. Кэльпи пронзительно ржет, мчится так быстро, что копыта, кажется, едва касаются земли. Цири прижимается к шее кобылы. Не только для того, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, но и чтобы не налететь на ветки ольх, которые так и стремятся повалить ее или стащить с седла. Ветки свисают, тянутся, хлещут, пытаются вцепиться ей в одежду. Искореженные стволы раскачиваются, дупла хлопают и гудят.

Кэльпи дико ржет. Единорог отвечает тем же. Он — снежно-белое пятно во мраке, указывающее путь.

Мчись, Звездоокая! Мчись что есть сил!

Ольх все больше, все труднее уклоняться от их ветвей. Вскоре они совсем преграждают дорогу.

Позади крик. Голоса погони.

Иуарраквакс ржет. Цири принимает его сигнал. Понимает его значение. Еще плотнее прижимается к шее Кэльпи. Нет нужды подгонять кобылу. Подгоняемая страхом лошадь мчится головоломным галопом.

Снова сигнал от единорога, более четкий, бьющий в мозг. Это указание, даже — приказ.

Прыгай, Звездоокая. Ты должна прыгнуть. В другое место, в другое время.

Цири не понимает, но пытается понять. Очень старается понять, концентрируется. Концентрируется так сильно, что кровь начинает шуметь и пульсировать в ушах…

Молния. А потом неожиданная тьма. Бархатистая и черная, черная чернотой, которую не освещает ничто.

В ушах шум.

На лице ветер. Холодный ветер. Капельки дождя. В ноздрях запах сосны.

Кэльпи брыкается, фыркает, топает. Шея у нее мокрая и горячая.

Молния. Почти сразу же за ней гром. При свете молнии Цири видит Иуарраквакса, трясущего мордой и рогом, сильно гребущего землю копытами.

— Конек?

Я здесь, Звездоокая.

Небо усеяно звездами. Украшено созвездиями. Дракон, Зимняя Дева, Семь Коз, Жбан.

А почти над самым горизонтом — Око.

— Получилось, — вздохнула Цири. — У нас получилось, Конек! Это мой мир!

Его сигнал настолько четок, что Цири понимает все.

Нет, Звездоокая. Мы убежали из их мира. Но здесь вовсе не то место, не то время. Впереди еще немалый путь.

— Не оставляй меня одну.

Не оставлю. Я твой должник. Я обязан расплатиться. До конца.

Одновременно с поднявшимся ветром небо темнеет на западе, наплывающие волнами тучи гасят созвездия одно за другим. Гаснет Дракон. Гаснет Зимняя Дева, Семь Коз, Жбан. Гаснет Око, светящееся ярче и дольше других.

Коротким светом молнии разгорелся вдоль горизонта небосклон. Ветер усилился, сыпанул в глаза пылью и сухими листьями.

Единорог заржал, выдал ментальный сигнал.

Нельзя терять ни минуты. Единственная наша надежда в быстром бегстве. В нужное место и нужное время. Поспешим, Звездоокая.

«Я — Владычица Мира. Я — Старшая Кровь.

Я — кровь от крови Лары Доррен, дочери Шиадаль».

Иуарраквакс заржал, поторопил. Кэльпи поддержала протяжным фырканьем. Цири натянула поводья.

— Я готова, — сказала она.