– Едва ли, ребенок. Ведь тебя занесло сюда, в Мирчаз, где живет еще слава древней Красной Эры. Разве ты не чувствуешь ее? Разве не слышишь сладкоголосого пения? Это мраморные небеса, на которые мы поднялись, покинув Гелдерен.
– Сожалею, я не знаю всех этих вещей.
– Конечно, не знаешь, ребенок. Ты ничего не знаешь. Ты недолговечен, как мотылек. Но мы, мы все еще живы, и мы были живы в древней Красной Эре тоже. Подумай об этом. Подумай о множестве веков, прошедших с тех пор, как мы вышли из-за звезд Ардола сюда, в нашу святую долину.
– Это великолепно, – осторожно сказал Релкин.
– И ты будешь здесь жить. Тебе выпала честь жить среди лордов Тетраана.
– Я увижу Великую Игру?
– Ты увидишь ее. О, думаю, ты почувствуешь ее на своей шее, – неожиданно усмехнулся Рэзион какой-то странной, одновременно жестокой и загадочной улыбкой.
За обедом лорды говорили в основном об Игре и положении на Игровом поле. Случился долгий спор о какой-то затычке или перемычке, которую лучше было бы протолкнуть. Затем лорды неожиданно повернулись к Релкину, и он должен был отвечать на вопросы об Аргонате и о чудовищном кебболде, которого, по предположениям лордов, он держал в лесу. Релкин отвечал обдуманно и как можно короче. Его еще немного порасспрашивали, но потом с радостью вернулись к своему спору о проталкивании затычки.
Главное блюдо тем временем было съедено. Релкин ел очень умеренно, а пил и того меньше, так что его голова оставалась совершенно ясной.
Принесли горячее питье в маленьких розовых чашечках. Оно оказалось келутом, приправленным для запаха корицей и подслащенным медом. Затем труппа ардусских танцоров, нагих и натертых маслом, исполнила весьма чувственный танец под грохочущую музыку оркестра из двадцати человек. Танец этот отнюдь не являлся ардусским народным; извивающиеся, неприличные движения больше подошли бы для борделя в Урдхе. К большому удовольствию эльфийских лордов, танцоры просовывали хвосты между ногами танцовщиц. Ничего, кроме отвращения, танец этот у Релкина не вызвал.
Когда он попросил разрешения выйти из-за стола, рядом немедленно выстроился конвой охранников, как две капли воды похожих на Катуна. Сражаться с этими парнями было бы самоубийством – готовые ко всему, они все время оставались настороже. Возможности бежать Релкин не видел.
Когда он вернулся к столу, уже подавали десерт. Под клацанье цимбал команда поваров, низкорослых бритоголовых людей с желтой кожей, внесла огромный металлический кувшин, примерно десяти футов высотой. В кувшине была смесь орехов, изюма, сушеных фруктов и сахара. К ней подали маленькие бокалы со сладким отваром с цветочным запахом.
Двое слуг подошли к лорду Рэзиону и передали какое-то послание.
Поворчав немного, Рэзион разрешил препроводить Релкина к женской половине стола, где ожидали эльфийские леди, облаченные в длинные серебряные, голубые и зеленые одежды.
Пока звучали их имена – леди Ансаллд, леди Шедж-а-Гут, леди Иарука, – Релкин успел поразиться сходству и различию эльфийских женщин с могучими лордами. Лица были те же, но у леди черты были так тонки, а эльфийские скулы так странно выступали вперед, что казалось, сквозь кожу проглядывает череп. С возрастом лорды становились больше похожими на людей, эльфийские же леди, напротив, утрачивали человеческие черты. Кроме звездного рисунка глаз – золотого в голубом, они обладали еще одним нечеловеческим признаком: их рты странно изгибались, словно бы в постоянной улыбке, – что придавало их лицам сходство с хитроватой лисьей мордочкой.
Релкин быстро понял, что эльфийские леди не собираются отвечать на его поклоны и вежливые приветствия, хотя он не сомневался, что они вполне понимают язык арду. Они взирали на пленника своими золотистыми глазами, словно на животное или предмет. И говорили о нем исключительно непристойности. Поскольку они пользовались утонченным интарионом, магическим языком, драконир их прекрасно понимал. Кровь бросилась ему в лицо, когда он услышал, как его сравнивают с предыдущим ардусским мальчиком, купленным для постели. Еще один голос предложил продернуть в его уши цепочку, чтобы удобнее было затаскивать его в эту постель.
Релкин покраснел, а потом яростно выругался. Они поглядели на него, как на забавного задиристого петушка.
– Подведите его ближе, – велела одна, – давайте получше разглядим его.
Раздались хриплые смешки.
Слуга подтолкнул пленника на три шага вперед.
Одна из леди, чьи глаза сияли золотыми звездами, провела рукой по бедру юноши. Остальные насмешливо захихикали. Релкин со злостью откинул ее руку и отступил.
– Я тебе не игрушка, – сердито бросил он на арду, – я – солдат легиона Аргоната.
Леди зашипели, одна громко потребовала, чтобы его выпороли. Ближайший из конвоиров схватил Релкина за плечи.
Терпение драконира лопнуло. Он развернулся и ударил ребром ладони парня в грудь. Стражник согнулся, и тогда Релкин ударил его коленом в лицо. «Один есть!» – пропел задорный голос в мозгу Релкина. Юноша огляделся в надежде подобрать упавший меч охранника. С клинком в руках он, готов поклясться, сумеет поучить кое-чему этих бесстыдников.
Но в тот самый миг, когда он уже почти коснулся меча, ноги его оторвались от пола. Второй конвоир древком копья сбил пленника с ног. Релкин упал на пол, откатился в сторону, попытался вскочить, но острие копья уже качалось в полудюйме от его лица, встать было невозможно.
Медленно поднял он руки ладонями вверх, сдаваясь.
Эльфийские леди все еще вопили от возбуждения, смешанного со страхом. Прозвучали громкие команды. Подбежали эльфийские лорды. Некоторые держали в руках короткие мечи и, похоже, готовы были пустить их в ход.
– Я здесь! – проревел один из них, высокий, с серебряной нашлепкой, закрывавшей ему левый глаз. Эта особенность делала лорда легкоотличимым, ведь остальной здешний народ был почти на одно лицо.
– Не бойтесь! – саркастически произнесла эльфийская леди. – Мот Пулк здесь.
– Мот Пулк, не беспокоите нас своими страстными заявлениями, – сказала другая.
Не обращая на них внимания, носитель серебряной отметины наклонился над распростертым Релкином; копье все еще не позволяло юноше встать.
– Так что же у нас тут такое? Некий юный негодяй вызвал смятение среди наших леди. Тебе следует быть поосторожнее. Людей прогоняли навсегда из Верхнего Города Мирчаза и за куда меньшие преступления.
– Я не просил приводить меня сюда, – холодно ответил Релкин.
– Ого! Вы только послушайте, что говорит эта тварь. – Единственный глаз налился золотом. – Ей стоит быть повежливее, а то ее похоть шокирует нас.
