Слегка успокоившись, Альбус подошел поближе. Похоже, можно считать, что Северус все же решил не устраивать мести за свой отвергнутый рисунок. Если, конечно, ловушка не расположена на другой стороне двери.
Дамбльдор бросил беглый взгляд туда, где раньше висел рисунок с драконом. Дракона там больше не было.
Вместо него на двери скалились на входящего огромная черная пантера и не менее огромная белая пума.
Альбус отступил от неожиданности на шаг, но на этот раз умудрился не споткнутся. Он уставился на картину.
«Я уже подумал, они хотят нарисовать кошек…», рассерженно пробормотал он.
С другой стороны, и это тоже были кошки. Правда, очень большие и очень злобные кошки. Дамбльдор вновь подошел поближе и присмотрелся к картине, освещая ее светом палочки. Оба зверя были прекрасны. Пантера выглядила, как живая, готовая с выпущенными когтями немедленно спрыгнуть с листа и разорвать неосторожного противника.
Пума была нарисована не хуже, и тоже готовилась к прыжку, но что–то в ней показалось директору странным. Через мгновение Альбус понял, что именно. Мех зверя переливался серебром и смотрелся почти белым. Может быть, это вовсе никакая не пума? Возможно, пантера–альбинос? Альбус всмотрелся в глаза пумы. Нет, это не альбинос. У альбиносов красные глаза. У пумы глаза были серыми.
И у взрослых кошек не бывают серые глаза, осенило директора.
Он перевел взгляд на глаза второй кошки. У пантеры глаза были черны, как и мех. Черные глаза? Конечно, в темноте зрачки могли быть расширены так широко, что радужка совсем пропадала. Но у белой пумы радужка была видна отлично.
Альбус толкнул дверь ногой и влетел в спальню.
— Что это за рисунок на двери? — поинтересовался он, обращаясь к пустой кровати Северуса. — Мне показвлось, вы обещали нарисовать что–нибудь красивое.
— Мы обещали нарисовать кошек, — сказал голос Драко откуда–то из–за спины директора. Альбус развернулся и увидел Северуса и Драко, сидящих на кровати Драко и поедающих сладости.
— Ты сам сказал, что это подойдет, — добавил Северус и закинул в рот еще один Всевкусный орешек.
— Пантеры? — переспросил Дамбльдор. — Вы полагаете, что пантеры — это красиво?
— Это не пантеры, — возразил Драко.
— Это мы, — пояснил Северус.
Дамбльдор молча уставился на него.
— Это — что?
— Это мы, какими бы мы выглядели, если бы были катарами, — терпеливо сказал Драко.
— И вы думаете, что катары — это красиво?
— Не будь расистом, Альбус, — посоветовал директору Северус. — Такие, как у тебя, ксенофобические реакции поставили несчастный народ на грань вымирания. Наша картина — протест против этого.
Альбус продолжал смотреть на него. Эти двое перехитрили его. И если он сейчас настоит на том, чтобы рисунок сняли, они будут на всех углах жаловатся, что у директора предубеждение против катаров.
— Откуда у вас все эти сладости? — вместо этого поинтересовался он.
Драко и Северус покосились на внушительную гору шоколада, возвышающуюся между ними.
— Мы их выменяли, — пояснил Драко.
Альбус тоже покосился на гору. Это была весьма немалая гора.
— На что?
— На домашние задания, — ухмыльнулся Северус. — У меня все неплохо получается, кроме, правда, Превращений.
Альбус пристально посмотрел на шоколад. Может, выдумать причину и конфисковать это? Смотрелось все очень привлекательно.
Вдруг подножие горы заходило ходуном и из груды оберток выглянул маленький носик с подозрительным шоколадным пятном на боку.
— Нюфф, — изрек Зеленый. Альбус осторожно поднял ежа с кровати.
— Не пора ли ежатам идти спать в такой поздний час? — спросил он. — Не пора ли и вам обоим идти в кровать??
— Мы и так в кровати, — заметил Северус, принимая Зеленого из рук Альбуса.
— Ну, не пора ли вам идти по кроватям и спать?
— Зеленый никогда не спит ночью, — сказал Драко. — Ежи — ночные животные.
— Но вы оба — не ежи! — строго сказал Дамбльдор. — Вы говорите мне, что вы катары, а катары ночью спят. Зеленому пора в клетку, Северус! Драко, убирай шоколад, и оба ложитесь спать!
— В каком именно порядке мы должны это выполнить?
— Северус!
Северус моргнул.
— Мы еще не устали, — сказал Драко, сделав «собачьи глаза».
— Прошу вас, — попросил Альбус. — Вы, может, и не устали, зато я — очень даже устал. У меня завтра уроки, мне надо найти двух новых учителей, и я засыпаю на ходу. Пожалуйста, ложитесь спать, хотя бы чтобы я, наконец, мог идти и лечь в мою прекрасную, теплую, мягкую, удобную постель.
Драко и Северус переглянулись. Северус пожал плечами.
— Вы же не собираетесь уснуть прямо здесь? — спросил Драко.
— Почему бы тебе просто не пойти и не лечь спать? — спросил Альбуса Северус.
— Потому что сначала я обязан уложить вас. Так что, будьте хорошими кошечками и ложитесь спать.
— Ну хорошо, — наконец согласился Северус. — Но ты по крайней мере разрешишь нам оставить картину на двери.
Дамбльдор с легкостью согласился. Он и не надеялся, что их удастся заставить снять рисунок.
Первым уроком по средам всегда были Превращения. Северус сидел, как обычно, на последнем ряду, а Драко на первом, рядом с Грегори. Винсент и Краббе же сидели прямо за спиной Драко.
Минерва МакГонагалл раздала всем кирпичи, которые следовало превратить в чашки, и села просматривать домашние задания. Как оказалось, домашнее задание сдали на этот раз все до единого. Минерва довольно улыбнулась.
Еще она заметила, что тексты работ Драко и Северуса совпадают до мелочей. Чтож, она сама согласилась с тем, что Драко будет помогать Северусу. Может статься, Северус что–нибудь и выучит в процессе списывания.
Профессор отложила домашние задания в сторону для позднейшей проверки и отправилась наблюдать за работой класса.
Винсент Краббе и Блез Цабини свои кирпичи еще не тронули и пальцем. Профессор МакГонагалл постучала палочкой по их столу, напоминая о задании.
Грегори каким–то загадочным образом удалось превратить свой кирпич в кусок дерева. Она молча превратила дерево обратно в кирпич и приложила палец к губам, призывая Гойла, открывшего было рот для благодарности, к молчанию, потому что заметила, что Драко Малфой почти превратил свой кирпич в чашку, и не хотела нарушать его концентрацию.
Лаванда Браун и Парвати Патил тихо ссорились. Похоже, Лаванда посмела улыбнуться новому приятелю Парвати. Минерва строго напомнила обеим, что кирпичи не предназначены для использования в качестве оружия. Гарри Поттер и Рон Уизли работали вместе над одним кирпичом и пытались одновременно превратить его. Преподавательница решила не обращать на них внимания и дождаться, пока они сами не выяснят невозможность такого способа.
