В тот день войска Королевств и отряд Ланго были в середине колонны, поскольку прошлым днём они двигались в арьергарде. Браяр зевал без остановки. Он присоединился к Розторн на её полуночную службу, зная, что она вознесёт молитвы за Эвви в темноте. Ради духа Эвви ему было не жалко пожертвовать немного сна, поскольку они с Розторн могли зажечь правильные благовония и произнести молитвы, которые были ему как бальзам на сердце.
День прошёл в напряжении, но без происшествий. Они проехали мимо окружённой стеной деревни: ворота были закрыты, а население стояло на стене с арбалетами. Небольшая группа жителей выехала, чтобы переговорить с Капитаном Ланго. Командующие различными частями их группы остановились у дороги, чтобы поговорить, пока остальные поехали дальше. Потом командующие воссоединились со своими людьми. Разведывательные патрули сразу усилились, разъехавшись во все стороны от их маленькой армии.
Браяр проскальзывал мимо солдат, пока не оказался рядом с Судой, когда она вернулась.
— Как близко мы к ним? — спросил он.
Она хмуро посмотрела на него:
— Возможно, ты в армии впервые. Возможно, ты не знаешь, что командующие обычно не делятся информацией с солдатами, если в этом нет острой необходимости.
— Но ты должна делиться информацией со своими магами, так ведь? — спросил он, принимая для Суды свой самый невинный вид. — Может оказаться, что мы можем что-то сделать.
— Вы — растительные маги, — ответила Суда. — Что мог… ох, Ра́йя, дай мне терпения. Всадники, приблизившиеся этим утром слишком близко — арьергард. В двух днях впереди нас небольшая армия, и они двигаются на ястребиный анус быстрее нас, потому что им не нужно волноваться об обезъяноплюйском обозе! Это те свиньи, которые напали на Храм Тигров, судя по тому, что люди из деревни рассказали Ланго. Я-то думала, они развернутся, и дадут нам милое, прямое сражение!
Она зыркнула на равнины справа, затем нахмурилась:
— А это ещё кто, как ты думаешь? Только не говори, что моё желание исполнится!
Браяр прищурился. Издалека на них смотрел новый всадник, бывший достаточно далеко, что Браяру не было видно, был ли он вооружён. Он послал свою силу в корни трав, пытаясь дотянуться до наблюдателя, но тот развернулся и поехал прочь раньше, чем магия Браяра до него добралась. Он бросил взгляд на Розторн, та покачала головой. Она тоже не коснулась наблюдателя.
Суда резко свистнула. На этот раз она отправила за незнакомцем двоих солдат. Вскоре они вернулись. Они его потеряли.
Один из племён заметил следующего наблюдателя; разведчики Парахана доложили о третьем. Всего к закату было замечено шесть наблюдателей. Ни одного не поймали.
— Они их или наши, как думаешь? — услышал Браяр вопрос, заданный Параханом Капитану Ланго.
Гьонг-шиец был мрачен:
— Янджингская броня, янджингские шпионы.
Тем вечером все командующие заставили солдат копать вокруг их лагеря широкую канаву. Розторн рассыпала на её дне несколько семян, на всякий случай. Они сработают как засека, если враг нападёт. По команде от Розторн или Браяра семена резко выпустят усеянные шипами ветки, чтобы удивить всякого, кто попытается перебраться через канаву. Такой защиты была лишена лишь одна сторона их лагеря, где был широкий пруд.
Создание более плотного лагеря похоже заставило солдат ощутить себя более похожими на единую армию. Когда Браяр вызвался в часовые, он обнаружил, что обменивается кивками с членами племён, храмовыми воинами и солдатами Королевств, дежурившими вместе с ним. Один из членов племён даже предложил Браяру пожевать орехи бетеля, но Браяр вежливо отклонил это предложение. Он счёл, что оранжевые зубы могут испортить его попытки очаровывать девушек в Эмелане.
Глядя на звёзды, он осознал, что над горизонтом начало восходить созвездие, называемое Пастухом. Он нашёл голову и серьгу древнего героя, его плечи, его пояс, и одну видимую руку с пращой, готовой метнуть камень прямо между глаз Льву Шайхуна. У Эвви это была одна из самых любимых историй. По дороге на восток она настаивала на том, чтобы показывать Пастуха каждую ночь, когда его было видно.
Глаза Браяра наполнились слезами, когда он смотрел на созвездие. Он вытер их рукавом.
«Я не собираюсь распускать нюни каждый раз, когда вижу пастуха с пращой», — сказал он себе. «Это было бы нечестно по отношению к Эвви. И в этой стране пастухи с пращами всюду, куда ни глянь».
Потом он нахмурился. Выстрелить семенным шариком из арбалета было трудно. Стрелок натягивал тетиву, пока наконечник болта не оказывался почти вплотную к ложу, почти не оставляя места для шарика. Шарик был слишком лёгким, и не мог улететь далеко сам по себе, но праща могла метнуть семенной шарик, если он был как-то утяжелён.
Браяр посмотрел на землю у себя под ногами. В ней были камни. Он взял один из них, и подбросил у себя на ладони.
Розторн заняла его место после смены караула, отправив его спать. Натянув на себя одеяла, Браяр заснул без сновидений.
* * *Когда утром он проснулся, с лагерем ничего не случилось. Никто не проверял караульных. Хотя Джимут ворчал об этом, пока приносил Браяру и Розторн чай, Браяр был только рад. Свой сон он ценил.
Он помог Розторн затянуть завязки на её кирасе и поножах; она ответила взаимностью. Оба повесили полные семенных шариков сумки себе на грудь.
Выходя из палатки, Браяр чуть не врезался в Джимута. Его адъютант нёс им на завтрак свежие колобки под названием мо́мос.
— Ты знаешь кого-нибудь, кто хорошо управляется с пращой? — спросил его Браяр. — Кто-то, кто может попасть камнем рядом с обычной целью.
Джимут пожал плечами:
— Я могу, — ответил он, протягивая момос Розторн и выходя из палатки. — До того, как я решил стать солдатом, я помогал отцу и дядям со стадами. Когда охочусь для отряда, я сберегаю стрелы с помощью моей пращи.
— Ты не мог бы начать носить её с собой? — спросил Браяр. — Я бы хотел иметь возможность работать на более дальнем расстоянии.
Джимут нахмурился, затем поклонился:
— Разумеется.
— Я думаю, я тоже хотела бы пращника, — сказала Розторн.
Она взъерошила начавшие отрастать короткие волосы Браяра:
— Смышлёный Браяр.
Тот оттянул пучок волос, чтобы оценить его длину.
— Это надо подстричь.
Он строго держал волосы длиной в дюйм. Так они никогда не вились, и быстро высыхали.
— Только не позволяй это делать императорским брадобреям, — весело сказал Парахан. — Они могут допустить ошибку, и срезать тебе всю голову.
Он повернул свой клювоподобный нос в направлении восточного ветра:
— Я чую грядущую битву. Самое время.
— Дикарь, — сказала ему Розторн.
— Мы в Комбанпуре к войне относимся цивилизованно, — ответил Парахан. — Мы долго и упорно готовимся к битвам, чтобы не опозорить наших врагов, дав им плохое сражение.
Его тёмное лицо потемнело ещё больше:
— И мы не убиваем их маленьких девочек.
— Если бы только каждый воин был таким же чистоплотным, как ты, — сказала Розторн.
— Если бы только некоторые мои знакомые маленькие девочки были здесь, чтобы помочь в сражении, — сказал Браяр. — Они бы преподали этим грязенюхам урок, который те нескоро бы забыли.
Он увидел несколько пригодных камней, и с трудом нагнулся, чтобы подобрать их. Это было трудно делать в броне.
— Используем то, что есть, — сказала ему Розторн. — Этого хватит.
После завтрака их маленькая армия снова выступила вперёд. Суда поставила три их отряда в середине колонны.
— Если на нас нападут, я хочу, чтобы регулярные войска были в середине, — объяснила она Розторн и Браяру, ехавшим рядом с ней. — Мы решили, что храмовые солдаты подведут к нам вьючных животных, и будут охранять их в бою. Племена будут верхом атаковать врага с флангов. Если мы будем держаться здесь, в середине, то это уже почти план битвы.
Розторн кивнула:
— Если дойдёт до боя, то это хороший план, — ответила она.
— Но я видел тебя в бою, — с удивлением заметил Парахан. — Ты себя не сдерживала.
— Я такая же, как и большинство тех, кто ведёт религиозную жизнь в нашем грешном мире, — сказала Розторн.
Пока они с Браяром ехали, они использовали свою магию, чтобы открывать семенные шарики и помещать в них камни размером с большой палец. Следующее касание магии снова сшивало хлопковую оболочку.
— Я не сдамся злу, и не позволю никому под моей защитой пострадать от зла, а насилие, убивающее беззащитных и уничтожающее красоту мира — это зло. Но я ещё и лекарь. Это может вгонять в уныние — чинить то, что разбирала тем же утром.
— Есть религиозные группы, которые живут в изоляции и отказываются чинить любое насилие, — заметила Суда.
— Тогда я надеюсь, что они — маги, способные защищаться или прятаться, — ответила Розторн. — Мы же живём в реальном мире.
