Снова противник кричит и в его голосе неописуемая боль. Однако на него налетает варяг из охраны и на голову молотобойца опускается секира, которая разбивает череп ромея и прекращает его мучения.
Бой продолжился, но исход схватки был предрешен. Вскоре мы перебили всех, кто был способен оказывать сопротивление, а остальные бежали. Вот только далеко уйти они не смогли. Беглецы направлялись к порту, а там уже варяги с «Карателя» и Святослава", которые встречали ромеев сталью и арбалетными болтами…
Когда наступило утро, все было кончено. Херсонес пал. Защитников перебили или взяли в плен. После чего, как обычно, начался сбор трофеев и надо отметить, что в городе было, что взять. Для примера некоторые позиции из списка добычи:
Три византийских торговых корабля, парусники, напоминающие европейские когги. На одном ткани и красители, которые должны были отправиться на Русь. На другом сушеная и соленая рыба для Трапезунда, судя по всему, армейский заказ для войск императора. На третьем железо, медь и олово в слитках, а так же кузнечные инструменты: молотки, щипцы и наковальни. Куда это направлялось, не ясно, ибо владелец судна погиб, а матросы ничего не знали. Удалось узнать, что груз получен в Белгороде на Днестре, а кто покупатель, скрытая полумраком и туманом тайна.
Примерно пятьдесят тонн купленного в Киеве зерна. По задумке местных купцов, его планировалось придержать до весны на городских складах, а потом с большой выгодой перепродать в Константинополе.
Меха из Новгорода. Двадцать сороков соболей. Пятнадцать сороков бобров. Тридцать сороков лис. Двадцать пять сороков куниц. Десять сороков песцов. Пять сороков горностаев. А так же белки, больше ста сороков и кипы заячьих шкурок, среди которых нашлось несколько медвежьих и волчьих.
Оружие из Грузии. Почему именно оттуда, если в государстве царя Деметрэ идет война, непонятно. Видимо, для кого‑то выгода превыше интересов страны, которую разоряют сельджуки. Хотя это не важно. Семьдесят комплектов доспехов для тяжелой кавалерии, триста сорок мечей, четыреста кинжалов, пятьдесят тысяч наконечников для стрел и восемьсот пар подков достались нам. Вот, что важно.
Оливковое масло в больших кувшинах. Точного подсчета не вели, но около полутора тысяч литров.
Конская упряжь, уздечки и седла. Для продажи степнякам. Двести комплектов.
Большие восточные ковры, три десятка.
Сушеная и соленая рыба на складах города. Больше трехсот сорока тонн.
Соль с рыбозасолочного производства. Шесть тонн, не меньше.
Хорошо выделанные кожи. Много. Можно десять тысяч пар сапог пошить. Этот товар от донских и лукоморских половцев.
Вино. Несколько сортов. Три тысячи литров. Половина из Малой Азии, половина крымские сорта.
Кроме того, еще одежда и обувь, рыбацкие лодки и сети, утварь, посуда, воск, мед, китовый жир, кость и многое другое. Все это хранилось на городских складах, ждало перекупщиков и купцов, а досталось мне.
Ну и, конечно же, добычей стали горожане и все имущество, которое раньше принадлежало им. В довесок к этому городская казна и сундуки торговцев, оружие гарнизона и продовольственные припасы служилых людей. Одного только серебра и золота, драгоценностей и украшений взяли на сумму в миллион денариев. Это в первый день, а потом будет еще, ибо воины начнут пытать купцов и городских чиновников. Наверняка, у каждого есть тайник, в котором заветная кубышка на черный день.
"Что взять, а что уничтожить?" — задал я себе вопрос, находясь возле больших рыбозасолочных цистерн Херсонеса.
Ответ сформировался сразу:
"Корабли с грузом забираем, они будут проданы в Киеве. Еще берем деньги и меха, оружие и доспехи, соль и кожи, все инструменты и все металлы. Остальное пока придержим. Вдруг, логофет Максим Петролиф выкупит своих соотечественников и город? Это было бы неплохо".
— Вождь, я его привел, — рядом появился варог, который притащил пленного аристократа, взятого в ночном бою.
Аристократа не били, только оружие и кошелек отняли. Ему бы радоваться, что живой, а он скис, и я спросил его на греческом:
— Кто ты?
— Меня зовут Андрей. Фамилия Синадин.
— Знатный у тебя род, Андрей.
Он кивнул, и я задал следующий вопрос:
— Почему в ночном бою растерялся?
— Я не воин, — пленник пожал плечами.
— А кто ты?
— Математик и архитектор.
— Вот как? — я был удивлен. — В Константинополе еще есть ученые?
— Есть! — Синадин горделиво вскинул подбородок. — Мой учитель Исаак Сиропул был учеником самого Михаила Пселла и всю жизнь продолжал его дело.
Честно говоря, кто такие Исаак Сиропул и Михаил Пселл, когда они жили и чем прославились, я не знал. Однако ученый, тем более математик, в хозяйстве пригодится и при первом удобном случае его нужно отправить в Рарог.
— А что ты делал в Херсонесе, Андрей? — я вопросительно кивнул.
Пленник опустил голову и ответил:
— Логофет Максим Петралиф покровительствовал мне. Он собирался расширять порт, и я должен был сделать некоторые расчеты.
— Значит, говоришь, ты мирный человек?
— Да — да, — он закивал.
— И расчеты делаешь?
— Верно.
— В таком случае, станешь делать расчеты в другом месте. Для меня. В награду будешь жить и, возможно, со временем, вернешься на родину. Как тебе такой расклад?
— А у меня есть выбор? — он невесело усмехнулся.
— Выбор есть всегда. Например, можно погибнуть в бою или попытаться сбежать.
— Это не по мне.
Я кивнул варогу, он утащил математика, и мне пришлось вернуться к вопросу вывоза добычи…
Город грабили трое суток и за это время вывели из него всех мастеров и самых красивых женщин. А потом отпустили их обратно, ибо логофет предложил за горожан сто тысяч денариев. Деньги он обещал доставить в ближайшее время из Аластора, крепости, которая в моем времени стала городом Алушта. Предложение выгодное, проще взять деньги, чем убивать людей или тащить за собой тысячу рабов. Поэтому я его принял. После чего оставил на месте полутысячу черных клобуков, которые занялись охраной пленников и стерегли добычу, а сам помчался к Сурожу, по ромейски Сугдеи. Еще один не очень большой, но богатый крымский город. Настолько богатый, что купцы из Сурожа свои торговые ряды даже в Киеве имели. Следовательно, в их домах немало ценного. А чтобы они не сбежали от меня морем, вдоль берега шли драккары, которые были готовы к встрече не только с торговыми судами, но и с боевыми кораблями ромеев.
Осень 6659 С. М.З. Х.
Горели города, монастыри и рыбацкие поселки. Умирали люди и скрипели осями повозки с награбленным добром. Плакали оставшиеся сиротами дети и рвали на себе волосы изнасилованные налетчиками женщины. Кругом кровь, грязь, горе и дым. Я принес в благословенный Крым войну и для десятков тысяч местных жителей, которые проклинали меня, Вадим Сокол исчадие зла и посланец Дьявола. У каждого своя правда — истина древняя, и я понимал это. Поэтому сохранял спокойствие и смотрел на уничтожение ромейских поселений с равнодушием. Оправдание есть — все делается ради великой цели, мой путь определен и по нему придется пройти до самого конца. Иначе никак.
