— О чем ты, Кернс? — требовательно спросил Уортроп, забываясь, так как разговор начал принимать опасный поворот.
— Кернс? — спросил Морган. — Я думал, его зовут Кори.
— Кернс — мое второе имя, — нашелся бывший хирург, — по материнской линии.
— Это не менее абсурдно, чем моя теория, — настаивал Уортроп. — Предположить, что кто-то привез их сюда, не будучи компетентным, где-то поселил их и кормил… как? Точнее, кем?
— И опять, мой дорогой Уортроп, это вопросы, ответы на которые очевидны. Разве ты не согласен, Уилл Генри? Так очевидны, что это просто смешно. Я понимаю твою близорукость при рассмотрении данного случая, Пеллинор. Должно быть, тебе больно и трудно принять правду и смириться, вот ты и искажаешь факты до неузнаваемости, делая низ — верхом, черное — белым, а квадратное — круглым.
— Джон, ты оскорбляешь меня, — рявкнул Уортроп.
— Джон? Но вы говорили, его зовут Ричард, — захлопал глазами Морган.
— Это кличка, в честь Джона Брауна. Агитатора. Моя мать была, видите ли, американка, сторонница аболиционизма.
— Я — ученый, — настаивал Уортроп. — Я иду туда, куда меня ведут факты.
— Пока не затронуты твои самые глубокие чувства, которые тянут тебя назад. Давай же, Пеллинор! Неужто ты и вправду веришь в свою вздорную теорию? Антропофаги бредут по суше, но их никто не замечает. Двадцать четыре года они умудряются кормиться местным населением и производить на свет ребятишек Антропофагов. И не оставляют после себя ни улик, ни выживших людей, ни свидетелей, пока чудесным образом не появляются на пороге дома того самого человека, который их изучает и не возражает против их компании?
— Но это возможно, факты говорят «за», — настаивал Доктор.
— Как?
— Адаптация, естественный отбор — ну, и немного удачи, я признаю. Но потенциально это возможно…
— Ох, Пеллинор, — вздохнул Кернс, — потенциально возможно, что луна сделана из голубого сыра.
— Не могу себе этого представить, — встрял Морган.
— Вы не можете доказать, что это не так, — резко возразил Кернс. Он положил руку Доктору на плечо, но Доктор тут же стряхнул ее.
— Когда он умер? — спросил Кернс. — Четыре, пять лет назад? Посмотри на свои кружочки здесь. Ты сам нарисовал их, Пеллинор! Посмотри на даты. Видишь, как они группируются здесь и здесь? Видишь временной зазор между вот этим кружком в двенадцати милях отсюда и вот этим, в полумиле от кладбища? Вот эти, в радиусе десяти миль, начиная с конца восемьдесят третьего года и до сего дня, — эти могут обозначать реальные нападения; остальное — лишь твои домыслы, которыми ты себя утешаешь. На самом деле, Антропофагов сняли с корабля, перевезли сюда и содержали в довольстве и безопасности, пока их владелец не смог больше снабжать их кормом.
Уортроп влепил Кернсу звонкую пощечину. Звук был таким громким, что все на какое-то время смолкли. Выражение лица Кернса практически не изменилось; на нем играла все та же ироническая улыбочка, с которой он приехал на Харрингтон Лейн, 425. Морган занялся своей трубкой. Я крутил чашку; чай давно остыл.
— Ответ у тебя под носом, — сказал Кернс тихим голосом. — Просто раскрой глаза.
— В словах Джона Ричарда Кернса Кори есть смысл, Пеллинор, — сказал Морган.
— Или Дик, — встрял Кернс, — иногда меня еще называют Диком вместо Ричарда. Или Джеком. Или Джоном.
— Отец никогда не пошел бы на это, — сказал Уортроп. — Не тот человек, которого я знал.
— Значит, ты плохо его знал, — подытожил Кернс.
— Когда я говорил про смысл в его словах, я имел в виду идею раскрыть глаза и посмотреть на то, что у нас под носом. Что теперь гадать, как Антропофаги попали сюда? Они здесь, и мы должны решить — причем решить быстро! — каким образом их истребить.
— Я думал, этот вопрос решен, — сказал Кернс. — Или зачем тогда меня пригласили?
— Утром я позвоню в правительственный офис, чтобы потребовать мобилизации полиции штата, — объявил Морган. — И я прикажу полностью эвакуировать город — хотя бы женщин и детей.
— Никакой необходимости, — отмахнулся Кернс. — Сколько их там, Пеллинор? Тридцать — тридцать пять? Обычное племя?
Уортроп кивнул. Он все еще не пришел в себя от спора с Кернсом.
— Да, — буркнул он.
— Я бы сказал, нам потребуется не больше пяти-шести ваших лучших стрелков, Морган, — сказал Кернс. — Это должны быть люди, которым можно доверять, которые умеют держать язык за зубами, предпочтительнее мужчины, прошедшие службу в армии. Хорошо бы, чтобы двое или трое из них умели держать в руках молоток и пилу. Я составил список того, что потребуется; остальное у меня с собой. Можем приступать на рассвете, к ночи закончим.
— Пять-шесть человек? — скептически воскликнул Морган. — Да вы хоть видели, на что эти твари способны?
— Да, — просто ответил Кернс, — видел.
— Джон много охотился на людоедов в Африке, — сказал Уортроп со вздохом.
— Джек, — поправил Кернс, — я предпочитаю, чтобы меня звали Джек.
— Это не может ждать до утра. Мы должны пойти на них сегодня же, прежде чем они снова набросятся на кого-нибудь, — настаивал Морган.
— Сегодня не набросятся, — сказал Кернс.
Констебль посмотрел на Уортропа, но Доктор отвел взгляд. Обернувшись снова к Кернсу, Морган спросил требовательно:
— Да откуда вы знаете?!
— Ошибка Уортропа была в том, что он забыл вторую причину, по которой Антропофаги нападают. Не только из-за голода — они еще постоянно защищают свою территорию. Как близко от кладбища находится дом священника? В сотне ярдов? Их нападение было ответом на вторжение Уортропа на территорию кладбища, которое они считают своим владением. Они не были голодны. Если бы были, от семейства священника вообще ничего бы не осталось. Удовлетворены?
— Нет, я не удовлетворен.
— Ну, это вряд ли имеет значение. Значит, так: есть условия, которые надо оговорить прежде, чем мы начнем.
— Условия чего? — спросил Морган.
— Условия, на которых я работаю. Разумеется, Пеллинор поставил вас в известность.
— Пеллинор предпочел не ставить меня в известность по многим вопросам.
— Ну, вряд ли вы можете винить его, не так ли? Он уже обещал оплатить все расходы, так что осталось решить лишь маленький вопрос — вопрос моего гонорара.
— Гонорара?
— Пять тысяч долларов, наличными. Выплата — по успешном окончании проделанной работы.
У Моргана от изумления буквально открылся рот. Он обернулся к Доктору:
— Вы ничего не говорили о том, что этому человеку надо будет платить.
— Я заплачу ему из собственного кармана, — сказал Доктор устало.
