— У нее были синие глаза, а на голове — золотая сетка. Клянусь фениксом, я не видел женщины прекраснее, чем она.
Шантор слишком хорошо знал свою ученицу, чтобы рассказать Вальборну правду.
— Это была сама богиня, Мороб. Она приходила, чтобы явить свою милость, — ответил он, надеясь на распространенное суеверие.
Вальборн мечтательно улыбнулся.
— Как это я сразу не догадался! Конечно, это была она. Значит, я обязан жизнью самой богине?
— Да, только ей.
— Тем больше у меня причин, чтобы выступить на защиту ее храма.
— Она тоже будет благодарна своему защитнику, как и мы все. — Шантор встал со стула и кивнул Вальборну на прощание.
Вальборн остался лежать в комнате. Вскоре внесли кровать для Тревинера и поставили у окна, и больше его никто не беспокоил. Он вспоминал события последних дней — бой в замке, рану, отступление, лицо женщины, склонившейся над ним. Постепенно его мысли перешли к предстоящей войне с уттаками. Вальборн не думал, что Берсерен откажет в войске, но на всякий случай готовил убедительные доводы для разговора с дядей. В Оккаду не было времени ехать — нужно было послать гонца к Лаункару, чтобы тот привел уцелевших воинов в Келангу. Затем он вспомнил, как Каморра управлял боем, и слова Тревинера о дисках на груди уттакских вождей.
За окном наступила полная темнота, а Тревинер все не появлялся. Вальборн долго лежал в полудреме и начал засыпать, как вдруг услышал грохот падающего стула, оставленного Шантором посреди комнаты, и голос охотника, шепотом вспоминавшего всех аспидов и василисков Келады.
— Кровать у окна, — вполголоса пробормотал Вальборн. Вскоре он услышал скрип кровати, затем опять наступила тишина. Пораздумав немного, Вальборн решил посоветоваться с охотником.
— Тревинер! — окликнул он, но ответа не было. Охотник уже крепко спал.
Магистр и Альмарен доехали до Босхана без приключений. Возможно, не последнюю роль сыграло то, что друзья, наученные прежним опытом, не останавливались на ночь ни в деревнях, ни на постоялых дворах, а выбирали для ночлега укромные, безлюдные места на берегу Тиона.
Город ста ремесел, бывший когда-то военной крепостью, не вызывал восхищения своим видом. Он напоминал большой, небрежно застроенный пригород Кертенка с немощеными улицами, пыльными летом и грязными зимой. Сто лет жизни без войн вынудили потомков босханских вояк заняться мирными делами, но не привили им любви к уюту и опрятности. Здесь не были редкостью помои, вылитые в придорожную канаву, и грязные ручьи с текущими по ним ремесленными отходами.
Ни Магистру, ни Альмарену не приходилось до сих пор бывать в Босхане, поэтому они не знали пути ко дворцу правительницы. Они долго пробирались наугад по узким улицам мимо бесконечно тянущихся одинаковых, грубо сложенных каменных домов. Дворовые цепные псы заходились в истерике, учуяв поблизости клыкана, из придорожных канав подымалась вонь и тучи мух. Терпение Магистра истощилось. Он окликнул одного из мальчишек, бегающих по улице.
— Эй, малый, где здесь дворец правителя?
— Там, — парень махнул рукой под углом по направлению, в котором ехали друзья.
— Если хочешь заработать, проводи нас. — Магистр бросил ему медную монету.
Мальчишка пошел впереди, ведя друзей закоулками, еще худшими, чем те, по которым они только что ехали. Вскоре окрестности стали чище, появились более высокие и богатые постройки. Новая каменная мостовая не доходила до конца улицы.
— Трудно было достроить… — проворчал вполголоса Магистр.
— Хозяйкина работа, — отозвался мальчишка. — Ждут войну, потому и не строят.
— Хозяйкина? — переспросил Магистр.
— Да. Правитель у нас погиб, а наследник еще не вырос. А вдова правителя — это и есть хозяйка.
— Ее все так зовут?
— А как ее еще звать, правительницей, что ли? Одно слово — баба! — в голосе мальчишки звучала гордость за весь мужской пол.
Эти слова раскрыли Магистру трудности Дессы. Женщина-правительница не пользовалась уважением в городе с давними военными традициями, полном потомков отчаянных рубак. Ее терпели до совершеннолетия наследника, и любой мальчишка с чувством превосходства повторял презрительные слова о ней, подслушанные у отца.
Мостовая привела друзей к каменной ограде с воротами, на которых красовался свежевыкрашенный герб Босхана — скрещенные мечи на желтом фоне с синей каймой, перехваченные в центре подковой. Магистр обратился к страже у ворот.
— Я магистр ордена Грифона, и прибыл засвидетельствовать почтение ее величеству. Доложите обо мне.
Один из стражников ушел и вскоре вернулся со слугами. Друзей проводили в приемный зал на втором этаже дворца, где их встретил тучный старик с просторной лысиной. Старик держался важно и с достоинством.
— Нувелан, первый министр ее величества, — представился он.
Друзья приветствовали первого министра Дессы. Тот взглянул на клыкана, следовавшего за Магистром, и сделал замечание.
— Собаку следовало оставить на дворе. Ей не место во дворцовых покоях.
— Он не приучен оставаться один, — возразил Магистр. — Я боюсь и подумать, что он натворит, если меня не будет рядом.
— Полагаюсь на ваше слово, — уступил министр. — Если у вас есть просьба, я готов выслушать вас.
— Вам, вероятно, неточно передали стражники, — сказал Магистр. — Мне хотелось бы встретиться с ее величеством.
— Ее величество сейчас занята, — сообщил Нувелан. — Если вы хотите разговаривать с ней, вам придется подождать.
Магистру плохо удавалась роль человека низшего положения. Он намеревался открыться только Дессе, но с досады пренебрег осторожностью.
— Надеюсь, ее величество не заставит меня дожидаться, пока у нее не появится настроение поговорить со мной. Как мне известно, она ждет вестей из Цитиона? — он многозначительно взглянул на Нувелана.
— Вы правы, — сказал первый министр. — Идемте за мной.
Они спустились к выходу, обогнули дворец и увидели за ним широкую утоптанную площадку. Там собралось окало двух десятков мужчин в шлемах, кольчугах и с мечами. В центре площадки двое вели тренировочный бой, остальные наблюдали за боем. Нувелан остановился на краю площадки.
— Подождите немного, — сказал он Магистру.
Друзья, не очень понимая, чего здесь можно дождаться, присоединились к наблюдающим. Бой был жарким и вызывал интерес. Один из противников был мощнее и шире в плечах, он со свистом рассекал воздух тяжелым мечом. Другой был гибок и проворен. Его меч был легче, но воин уверенно владел им, легко уклоняясь и отражая удары своего противника. Трудно было сказать, на чьей стороне преимущество.
