— И что будет тогда?
— Тогда начнется война, — серьезно сказал Арен. — Все равно, кто из нас умрет сегодня, но первый ваш выстрел будет первым выстрелом новой войны.
— Вы собираетесь воевать? — капитан недоверчиво хмыкнул. — Вы, деревенщина? Среди вас нет даже порядочных воинов. Что вы сможете противопоставить армии императора?
Арен не ответил ему, но и с места не сдвинулся. Глава общины и командир солдатского отряда смотрели друг другу в лицо, наконец Соен сказал:
— Ладно, женщин оставьте.
Мы молча сидели на полу. Тетушка Илма, двоюродная сестра Арена, взяла нас в свой дом, потому что все мужчины, жившие у главы общины, да и сам Арен, находились теперь под арестом. Их заперли в сарае возле общего дома, и муж Илмы не смог добиться того, чтобы отнести узникам хоть немного еды.
В комнате было тесно — две хозяйкины дочки, да еще нас трое, и, в отличие от тетушки Илмы, ни я, ни Нора не обольщались насчет безопасности нашего теперешнего убежища. Конечно, муж хозяйки защищал бы нас, как родных, но что сможет он сделать против вооруженных солдат один? Интересно, а Ярат смог бы?
Я вспомнила, как нас пытались выкурить из подожженного сарая. Тогда, наверное, Ярат бы не справился, если б не кошка, но… ведь солдаты боялись, очень боялись его. И хотя были вооружены, к сараю близко не подходили, предпочитая стрелять с расстояния. А сколько их было? Человек шестнадцать или больше. И ведь ранили только единожды, да и то несильно.
Как же не вовремя ты ушел, Ярат! И разве справедливо, что теперь из-за тебя снова страдают люди? А ты даже не подозреваешь об этом… как всегда.
Без спросу я запустила руку в Нэлину сумку и вытащила деревянную фигурку.
— Что это? — заинтересовалась Нора.
— Ярат сделал.
— Ярат?
Мы говорили шепотом, стараясь, чтобы белокурые девочки — дочери Илмы — нас не услышали.
— Да.
— Красиво.
Нэлия смотрела на меня изумленно и немного обиженно: она явно не понимала, что я собираюсь делать с фигуркой, и опасалась, что сломаю… Наверное, в тот момент лицо у меня было сердитое. И ведь едва кошка очутилась в моих руках, первым желанием действительно было: сломать. Но… мне стало жаль кошку — не ее вина в том, что человек, благодаря которому она появилась на свет из безликого куска древесины, — это именно Ярат, беглец-саоми, разыскиваемый по всей империи.
— Если б его поймали раньше, ничего этого не было бы, — пробормотала я.
Нэлия отшатнулась в ужасе:
— Не говори так!
— Твой брат и твой жених теперь сидят взаперти, и неизвестно, что будет дальше и с ними, и с нами. А все из-за него!
— Нет, Инга, — Нора вцепилась в мое плечо так крепко и больно, словно вместо руки у нее была когтистая птичья лапа. — Мой отец и мой брат подвергаются опасности едва ли не каждый день. И вовсе не из-за Ярата. Император не даст нам, волошцам, жить спокойно, потому что мы, невзирая на запрет, сами выбираем главу общины и предпочитаем жить по собственным законам. И хотя я мало знаю Ярата, отец надеется на него. И очень многие надеются. За ним пошли бы не только волошцы.
— Ты его действительно мало знаешь, — прошептала я. — Он дерется так, как я никогда не видела, чтобы кто-нибудь дрался. Он один в состоянии, близком к истощению, может безоружный выстоять против десяти императорских солдат. Но — он не хочет быть командиром. Он вообще не знает, чего хочет!
— Тише, тише! — зашептала Нэлия, заметив, что хозяйские дочки прислушиваются к нашему разговору.
— Ты говоришь чушь! — отрезала Нора.
— Да? — я усмехнулась, вспомнив наш прощальный разговор с Яратом. — Жаль, что вы не знаете его немного лучше.
— Инга, не надо так говорить! — в глазах Нэлии стояли слезы. Нора смотрела на меня, строго прищурившись.
— Инга, ты, по-моему, зря на него наговариваешь. Разве Ярат не хочет отомстить императору за свой народ?
Я не стала отвечать на этот вопрос — не знала ответа. Но по щекам Нэлии текли слезы, и я сказала:
— Да, действительно, наговариваю. Простите. Прости меня, Нэли.
Сестра Айлана покачала головой, но плакать не перестала, только закрыла руками лицо и уткнулась в мое плечо.
— Я не знаю, как ты жила до сегодняшнего дня, — тихо сказала Нора, — но знаю, как жил Ярат. Плохо знаю, только то, что говорят люди. Но и этого достаточно, чтобы понять: пережитого им хватит, чтобы сломить человека. Только я надеюсь, что Ярат все-таки сильнее. Почему ты не веришь в него, Инга? Ты ведь долгое время находилась рядом с ним.
— Может, потому и не верю, — я надеялась, что рыдающая Нэли не услышит этих слов.
— Зря, — сказала Нора. — Очень зря.
* * *
Я подозревала, что дочь Арена не станет сидеть, сложа руки. Однажды ночью она осторожно, чтобы не разбудить нас с Нэли, поднялась с матраса и вышла. В этом не было ничего странного, но смутное чувство тревоги не покидало меня. Время шло, а Нора не возвращалась, тогда я тоже выбралась из комнаты и принялась искать ее по дому, заглянула в уборную, но сестры Эрвина нигде не оказалось.
У волошцев забрали все оружие, и хотя можно предположить, что в тайниках остались кое-какие запасы, я не знала тех тайников, поэтому взяла нож на кухне — широкий и длинный. Я совершено не умела управляться с подобным оружием, но, сжимая рукоять, чувствовала себя уверенней.
Небо затянуло тучами, и лунный свет не пробивался сквозь их плотную пелену. Сплошную темень рассеивало лишь мерцание снега, который светился словно сам по себе, да отблеск костра, что разожгли перед общим домом солдаты. Норы видно не было, но я и так знала, куда направилась дочь главы общины, а потому, прячась в тени у стены дома, кралась, не выискивая следов на снегу: в небольшом, но добротном сарае возле общего дома заперли отца Норы, брата и Айлана. Наверняка дочь главы общины хочет устроить им побег, но как? Неужели надеется перехитрить стражу?
Мужские голоса становились все громче, кто-то затянул песню, и несколько человек подпевали невпопад. Луна выглянула из-за туч лишь на минутку, и снова спряталась. Собравшись с духом, я бросилась вперед, пересекая открытое пространство между заборчиком вокруг огорода тетушки Илмы и общим домом. Снова оказавшись у стены, прижалась к бревенчатой кладке, пытаясь сквозь гул в ушах расслышать, не поднял ли кто тревоги.
Кажется, все обошлось… Теперь бы найти Нору и либо отговорить от задуманного безумства, либо помочь, если план окажется не таким уж глупым.
Сарайчик еще вчера осмотрели со всех сторон, и, найдя стены достаточно прочными, сторожили только у двери. Широкая деревянная терраса окружала общий дом со всех четырех сторон, я забралась под нее. Было тесно и неудобно, но так я почти не боялась, что меня заметят. Ползком обогнув угол дома, долго смотрела на пляшущие тени — там, возле костра, было много людей, но они — у крыльца, а сарай — вот он, сбоку, темный, тихий.
