– Раммидаригааз выбрал свой путь. Он захотел присоединиться к виашино, – заметил Урза.
– Твой сын хотел присоединиться к воевавшим. Лицо Урзы стало сердитым:
– Я мог бы убить тебя прямо сейчас.
– Да, ты мог бы, Мироходец. История подтверждает твои слова. С тебя станется. Но почему тогда я все еще жива?
Урза бросил на дракона последний, жесткий взгляд.
– Я тебя предупредил.
Непрошеные гости покинули гнездо огненного дракона.
* * *
Ветви больно хлестали по щекам Баррина, бегущего через густой подлесок, спасаясь от огромной извивающейся твари, быстро и тихо скользящей по его следам. Мускулистая и хладнокровная, с огромной, размером с самого мастера магии головой, она то и дело открывала пасть. Казалось, что она могла запросто проглотить человека целиком. Две случайно подхваченные каменные глыбы, уже раздули ее кишки.
– Необходимо вспомнить заклинание, чтобы обезвредить эту тварь. Я знаю их сотни. Надо только вспомнить. Становится опасно. До беды недалеко…
Мастер магии метался в пылу сражения, когда чудовище прорвалось через линию обороны. Внезапное появление животного прервало сложный маневр. Баррин упал назад, подбирая спасительное заклинание, но не нашел ничего лучшего, чем броситься бежать.
Эта тварь не была фирексийской – скорее всего, ее создали с помощью магии. Это что-то новенькое. Очевидно, К'ррик достаточно долго совершенствовал стойких к временным изменениям мутантов, чтобы получить в свои ряды существа с магическими способностями, одного или двух магов, а может, и маленькую армию. Приближающаяся сзади гигантская змея была не только страшным людоедом, но и предвестником большего зла, которое не замедлит обрушиться на головы толарийцев.
Воздух раздирал легкие Баррина. Виноградные лозы мешали бежать. Ноги вязли в земле. Могучее дыхание твари, от которого холодели и не слушались руки и ноги, клубилось вокруг него. Змея почти настигла его. Из последних сил мастер магии побежал быстрее. «Думай! Думай!» Баррин споткнулся и, падая, ударился о дерево.
Схватившись за ушибленную голову, Баррин попятился, не выпуская змею из поля зрения. Она уже нависла над ним, раздувшись до невероятных размеров, широко открыв пасть и клацая рядами блестящих зубов.
Маг спрятался за ствол дерева.
– О… Что это за заклинание, над которым работал Тефери? Создание, которое способно пересекать потоки времени… Не бесенок, а что-то другое. Может, утка Тефери? Нет. Опять не то.
Змея принялась душить мага, обвивая его петля за петлей.
– Дракон Тефери!
Образ желтого дракона возник сначала в сознании Баррина, а затем и наяву. Он расправил крылья! Земля, казалось, была ему мала. Где-то в небесах парила сердитая желтая голова. Хотя змея и была гигантским созданием, но рядом с драконом она казалась всего-навсего червем. Голова дракона резко дернулась вниз.
Змея забилась в глотке желтокожего пришельца. Одна из каменных глыб, размером с человека, взметнулась и последовала за змеей в страшную пасть. «Может быть, для пищеварения?»– подумал остолбеневший маг, плохо соображая после перенесенных потрясений.
Баррин прислонился спиной к дереву, задыхаясь от страха. Если бы его сожрала та настырная змея, никто бы не смог позвать Урзу, не осталось бы никого, кто повел бы учеников. И стало бы еще больше гигантских питонов, состоящих на службе в империи зла. Больше фирексийских магов…
«Интересно, сколько их у К'ррика?»
Его размышления прервались. С нехорошим ощущением под ложечкой Баррин внезапно осознал, что вызванный им дракон теперь заинтересовался им самим. Глаза монстра ничего особенного не выражали, но будто в чем-то обвиняли, такой взгляд бывал в последнее время у Карна. Неожиданно, так же быстро, как и возник, дракон растворился в воздухе.
Так. Это был существенный недостаток в заклинании Тефери. Созданные посредством магии существа могли пересекать трещины времени, но оставались в действии всего несколько минут. Баррин знал об этой недоработке и пребывал в отчаянии. Дракон был создан, чтобы сразиться всего один раз.
Совсем как Карн…
* * *
Карн сидел на каменистом склоне на гористой стороне мана-установки. Артерии керамических труб пылали пульсирующей лавой, выкачиваемой из котлована внизу. Внутри установки проворачивались огромные валы. Пар широкими столбами вырывался из машины в закопченное небо. Вся разбуженная теперь махина тряслась и яростно ревела. Мана-установка казалась большим чавкающим и шипящим животным, объедающимся лавой на фоне красно-черного заката.
Они восстановили ее. Джойра, Тефери и Урза потратили на это полтора года, но им все-таки удалось вернуть ее к жизни. Джойра, трудолюбивая и целеустремленная, стала связующим звеном между народом ящериц и Урзой.
Тефери активно использовал свои уникальные магические способности и применял полезные новшества. Вместе они достигли нелегкого союза между человеческими учениками и рабочими виашино.
Урза тем временем силой утихомирил дракона Герридаригааз, и она больше не отваживалась нападать на виашино. Одного его присутствия оказалось достаточно, чтобы уменьшить количество разбоев со стороны гоблинов и свести их вылазки к незначительным инцидентам.
Словом, всем управлял железный кулак в бархатной перчатке. Весь личный состав действовал согласно плану, и первые формы для отливки металла транов должны были скоро изготовить.
Они дали новую жизнь установке, но Карн чувствовал себя мертвым.
Возможно, так случилось, потому что Тефери заменил его в качестве самого близкого друга Джойры. Их совместная работа по восстановлению установки дала повод для более тесных и более необходимых контактов. Природа взяла свое, они желали быть вместе.
Карн не чувствовал никакой ревности. Наоборот, он был счастлив за Джойру: у нее появился друг из плоти и крови. Но из-за работы у Джойры совсем не оставалось времени на дневные прогулки или беседы с серебряным человеком. Ему хотелось вернуться в те холодные дни, когда они вместе дежурили на сторожевых башнях Толарии. Но не только это тяготило Карна.
Страх и предчувствие близкой смерти было обусловлено шатким, зависимым положением, которое он занимал в этой переменчивой жизни. Когда закончатся все работы, он будет принадлежать людям-ящерицам. Урза предложил переместить его интеллектуально-эмоциональную сущность в новый корпус из металла транов, хотя никто не мог гарантировать, что в новом теле будет присутствовать сознание, принадлежавшее именно Карну.
С внезапным ревом машина начала двигаться. Хотя секции установки, куда вход был запрещен, и остались темными, окна в остальной ее части вспыхнули светом, Корпус огромного механизма загудел и засветился. Валы вращались, с гулом заработали поршни. Струи пара над установкой сгустились в большое грязное облако, заслонившее и солнце, и все небо, окутывая удушливым туманом и саму установку, и печального серебряного человека.
