Сначала еле слышно, а потом все громче Табби запел песенку из сериала "Папа с тобой":
Когда сквор-сквор-скворчишка
Прилетит в свой домишко
К нашему окну…
Ричард вздрогнул и впился глазами в лицо мальчика. Грем Вильяме продолжил удивительно низким басом:
Перестанешь ты рыдать,
Лишь начнет он напевать
Песенку веселую свою.
Спокойно лежащее на коленях Ричарда ружье внезапно задрожало, как попавшая в сети птица, и ему пришлось крепко сжать его, чтобы оно не упало. Звонкий голос Пэтси присоединился к остальным:
…Ты проснись, проснись, засоня.
В те годы, когда он участвовал в сериале "Папа с тобой", Ричард никогда особенно не любил эту песню, ему никогда не была понятна ее простая, незатейливая лиричность. Но он тоже присоединился к хору:
В воображении Ричарда возникла Пур-Фокс-роад. Ружье неожиданно ярко сверкнуло.
– Вы просто гений, Пэтси! Как вы догадались? – воскликнул Ричард.
– Это могло быть что угодно. Неважно что, главное, чтобы мы делали это вместе, – произнес Грем.
– Давайте продолжим. Не останавливайтесь! – Пэтси посмотрела на Табби. – Громче, Табби! Давай!
И вновь, припоминая забытые строки, они вчетвером запели простую детскую песенку:
Когда сквор-сквор-скворчишка
Прилетит в свой домишко
К нашему окну,
Перестанешь ты рыдать,
Лишь начнет он напевать
Песенку веселую свою.
Ты проснись, проснись, засоня,
Вон скворец уже поет.
Одевайся, умывайся,
Солнце красное встает.
Ричард встал, внимательно прислушиваясь к звенящим словам. В его руках сверкал огромный тяжелый меч. Он не заметил происшедшей перемены, не заметил, как исчезло старое "пердью". Во рту у него пересохло. Он громко повторил вслух: "Засоня". Голоса остальных продолжали напевать песенку, но вскоре умолкли. Перед ними маячило, совсем как гигантский пес во дворе Грема, огромное темное создание.
Ричард двинулся ему навстречу. У него за спиной звучал одинокий голос Пэтси:
Та-ра-ра-та ра-ра-рам,
Я тихо иду по лугам.
Блестят под дождем цветы,
Идут за часами часы…
Долина изменилась. Глубокий разлом в земле напоминал теперь пещеру, усеянную листьями. Впервые у Ричарда появилась надежда на то, что хоть кто-нибудь из них выберется с Кенделл-Пойнт живым.
…И снова, как в детстве, пою, –
вторили друг другу Пэтси и Табби, –
Не переставая петь, Пэтси встала и внимательно следила теперь за тем, как Ричард приближался к пещере Дракона.
Ее до боли трогала та спокойная уверенность, с какой он подходил к страшному месту, – как будто он собирался просто проверить кормушки для птиц. С таким же спокойным, деловитым видом он, наверное, шагал бы даже на виселицу.
Она знала, что он не будет оглядываться. Ричард прошел между двумя огромными валунами, отмечающими вход в пещеру, и действительно не оглянулся. Он начал спускаться вниз по склону. Пэтси неожиданно услышала обращенные к ней мысли Ричарда. Несколько мгновений назад она уже испытала это, когда укачивала на руках Табби. Она понимала, что ему безумно хочется обернуться и взглянуть на них еще хоть раз. Только присутствие Табби удержало ее от слез.
Пэтси старалась думать только о песне. Ей было так страшно, она так волновалась за Ричарда, что пение служило своего рода терапией. Пэтси старалась взять себя в руки, и пока ей удалось не сорваться в истерику, но сдержать дрожь она уже не могла. А после того как она услышала мысли Ричарда, Пэтси с трудом могла управлять собственными эмоциями.
Она обняла Табби за плечи. Меч сверкал в руках Ричарда и вместе с ним погружался все дальше во мрак пещеры. Еле слышный голос Грема упрямо пел:
Ты вставай, вставай, – засоня.
Пэтси дрожала все сильней, по рукам и коленям побежали мурашки.
– Я не вынесу этого, – простонал Табби.
Пэтси посмотрела на небо и обнаружила, что то, что она принимала за две луны, на самом деле было солнцем и луной. Красное солнце и белая луна. Их собиралась поглотить огромная кроваво-красная пасть.
Живи, люби и смейся. И счастлив будь…
И все они навсегда исчезнут из этого мира.
– Я иду с ним, – решился Табби, – я просто не в силах терпеть все это.
– Ты еще очень слаб, мой мальчик, – сказал Грем.
– Нет, я в порядке, – возразил Табби, – и потом, мне здесь просто невмоготу. Я иду с Ричардом.
Он сделал несколько шагов и оглянулся на Пэтси: я должен!
ох, Табби…
Табби решительно зашагал к валунам. Из пещеры доносилось ворчание и глухой рев. Разве Дракон не предупреждал их не заходить слишком далеко? Еще в ту первую ночь в доме Грема?
– Я должна идти с ним, – Пэтси беспокойно посмотрела на Грема. Потом открыла рот, чтобы еще что-то добавить, но передумала. Все уже обговорено, все сказано. К чему повторяться?
Рядом с Гремом она чувствовала себя в безопасности. Как тяжело встать и отойти от него! Но она поднялась и пошла следом за Табби. Первые шаги давались с трудом, но потом она даже смогла побежать.
– К черту все! А что же я?! Я присоединяюсь к компании. И уж никто не упрекнет меня в медлительности, – решил Грем.
Табби замедлил шаг и ждал их, засунув руки глубоко в карманы брюк.
– Ох, как хорошо, – с облегчением выдохнул мальчик.
Они подошли к валунам и ощутили страшный жар. Пэтси дотронулась до одного из камней – от него исходило обжигающее тепло. Половину насыпи, ведущей к темному входу, охватил огонь. Горел маленький колючий кустарник, казалось, что земля цветет языками пламени. Ричард Альби был едва виден в глубине спуска в пещеру. Он словно пробирался сквозь огонь.
Из пещеры валил серо-белый дым; Пэтси заметила, что Ричард на мгновение заколебался, но потом упрямо двинулся вперед.
Табби прыгнул на кромку насыпи и, поскользнувшись, полупробежал-полупроехал пять-шесть футов вниз; осыпающийся гравий и куски засохшей земли исчезали в широкой ленте огня. Грем немедленно последовал за мальчиком, но он двигался медленнее и осторожнее, тщательно выбирая место для каждого следующего шага.
Раскинув для равновесия в обе стороны руки, Пэтси шла по самой кромке. Она делала маленькие шажки, стараясь закрепиться в насыпи левой ногой, а правой спускаясь на шесть-семь дюймов вниз. Когда мелкие камешки и песок сыпались из-под ног, Пэтси вздрагивала и на мгновение останавливалась. Из пещеры повалили новые клубы дыма. Но теперь дым не рассеивался и не поднимался вверх – создавалось впечатление, что он вполне осмысленно надвигается на них, преследуя свою неведомую цель. Пэтси задрожала, словно она стояла на пронизывающем ветру, и сделала еще один осторожный шаг вниз.
