– Понятно. Латро, как мое имя?
– Пасикрат.
– Верно. Откуда ты знаешь?
– Ты же сам сказал мне.
– Утром-то он еще помнит, что было накануне вечером, когда мы обычно лагерь разбиваем, – пояснил Басий, – да только вскоре забывает и к полудню уже ничего о вчерашнем дне не знает.
– Так это девочка все ему рассказывает?
– У него есть такая книга – на ней написано, что ее каждое утро читать нужно. Но мы ничего в ней прочитать не смогли. Эвтакт велел мне пока забрать ее у Латро.
– Я хочу, чтобы ты ему ее вернул, а с Эвтак-том я сам поговорю. Латро, если тебе вернут твою книгу, ты мне ее почитаешь?
– Конечно, если тебе захочется слушать, – сказал я.
– А Павсанию, регенту Спарты?
– И ему тоже.
– Хорошо. Хотя вряд ли он захочет, чтобы я при нем просил тебя почитать ее: возможно, там содержится нечто такое, что он хотел бы сохранить в тайне от меня. Впрочем, вечером доберемся до Мегары, а там посмотрим.
Басий, чем занят этот Эврикл? Он что, тоже помогает Латро?
– Немного. Не так, как девочка.
– Что ты о нем думаешь?
– В Спарте ему лучше людям на глаза не показываться, – усмехнулся Басий. – Женщины просто убьют его.
– Что-то в нем меня раздражает, – заметил Пасикрат, как бы размышляя вслух.
– А ты дай ему в зубы!
– Зачем же? Ты знаешь, Латро, что у спартанцев есть обычай, согласно которому каждый пожилой человек имеет молодого друга. Понимаешь? Это очень удобно. Молодой учится у старого, более опытного, а если попадает в беду, есть кому сказать слово в его защиту. Но здесь, по-моему, нечто совсем иное…
Я рассеянно спросил, что именно, ибо не очень-то понял его мысль. В этот миг я был поглощен тем, как качается на ветру ярко-красный полевой цветок; это казалось мне исполненным глубокого смысла.
– Похоже на мужчину, у которого есть дочь. Причем и мужчина, и его дочь как бы в одном лице.
– Пари держу, за тобой немало таких бегало, – сказал Басий.
– Естественно. – Пасикрат улегся на спину, потом вдруг резко поднялся и сел. – Мне и самому покровительствовал Павсаний; таким нравится покровительствовать. Вот почему мне это хорошо знакомо. И все же – кажется очень странным. Лучше бы он был рабом!
Басий спросил, почему именно рабом, но Пасикрат не ответил. Помолчав несколько минут, он промолвил:
– У него руки всегда холодные. Вы заметили?
Вскоре нас догнал отряд, и мы пошли со всеми вместе. Я все пытался отыскать ту девочку, о которой напомнил мне Пасикрат. Вскоре я ее нашел и, чтобы проверить, хорошо ли я запомнил то, что недавно услышал от него, сказал:
– Хорошие новости, Ио! Мне скоро вернут мой свиток.
– Это замечательно! И как хорошо, что ты помнишь мое имя!
– Мне его назвал Пасикрат.
– Так это он сказал, что Эвтакт снова позволит тебе делать записи?
– Да. Только, по-моему, сам Эвтакт об этом еще не знает. Пасикрат ему просто прикажет, и все.
– Но ведь Эвтакт значительно старше… – с сомнением протянула Ио.
– Это верно.
Однако через некоторое время к нам подошла высокая женщина в пурпурном плаще и передала мне мой свиток и стиль, которым я и пишу сейчас; стиль был засунут за завязки.
– Латро, – сказала женщина, – лохаг приказал Басию вернуть тебе книгу, а поскольку Басий прежде разрешил мне хранить ее у себя, то я и вызвался отнести ее. – И странная женщина, говорившая о себе как о мужчине, взяла меня под руку.
– Это все Пасикрат устроил, – шепнула ей Ио.
– Вот как? Очень привлекательный юноша! Хотя и не такой красавчик, как твой хозяин.
– А какое это имеет отношение к делу? – спросил я.
– Никакого. Я просто размышляю вслух. – Она сжала мне локоть. – Знаешь, Латро, в некотором роде тебе весьма повезло. Например, захочешь сменить имя – так просто с утра скажи своим друзьям, чтоб называли тебя иначе, и уже никогда не узнаешь, кем ты был до этого. Ты никогда не пробовал делать так? А впрочем, ты ведь ничего не помнишь.
– Вряд ли. А что, ты хочешь сменить имя?
Она кивнула и сказала:
– Оно означает "знаменитый", что само по себе неплохо, но я бы хотел что-нибудь получше. Как тебе имя "Дракон"?
– Тогда уж скорее Дракайна![128].
Странная женщина засмеялась, а Ио сказала:
– Самое подходящее для нее имя, господин мой!
– А кто-нибудь из вас знает, где мы сейчас? – спросил я. – Пасикрат сказал, что мы идем в Мегару.
Они не успели ответить: из передних рядов вернулся Басий, прошел между Ио и мной и сообщил:
– У этой развилки сворачиваем – вы трое, я, Эвтакт и Пасикрат. Мы приглашены к регенту. Остальные пока разобьют лагерь.
Мы свернули на пыльную дорогу, выглядевшую точно такой же, как предыдущая. Однако не успели мы взобраться на первый же холм, как все вокруг переменилось – так меняется знакомый ночной пейзаж, стоит взойти солнцу.
На бескрайней равнине стройными рядами высились тысячи палаток. Вдалеке вздымались белые стены города, а за ними соленый ветер гнал синие морские волны с белыми гребешками пены; на горизонте, в туманной дали виднелась голубоватая громада какого-то острова.
Ио вскричала в восторге:
– Смотрите! Смотрите! Это ведь Саламин, правда? Мы плавали туда на корабле Гиперида, только он нас тогда на берег не пустил.
Басий погладил ее по каштановым кудрям.
– Правильно. У тебя точный глазок – хорошо береговую линию запоминаешь, девочка. Если бы ты была амазонкой, когда-нибудь стала бы у них стратегом.
Ио вцепилась в мой хитон, указывая на море:
– Понимаешь, Латро, это же Саламин! Гиперид нам много о нем рассказывал. Здесь афинские корабли потопили флот Великого царя.
Пасикрат вдруг набросился на нее, точно лев:
– Между прочим, не забывай: флот Спарты тоже принимал участие в этом сражении! А объединенными флотами командовал спартанский стратег Эврибиад!
– Не кричи на нее, – сказал я. – Она же не знала, и я тоже этого не знаю.
– Ничего, теперь зато навсегда запомнит! – рявкнул Пасикрат. – Ласка в учении ни к чему – слишком быстро такие уроки забываются! А доброта учителя в итоге оборачивается жестокостью, ибо он учил плохо. Впрочем, довольно слов! Я ухожу, чтобы доложить Павсанию о вашем приходе. – И он умчался. Он так хорошо бегает, что его, по-моему, может обогнать лишь самый резвый конь. Мы не сделали и сотни шагов, а он уже мелькал вдалеке среди палаток.
На запыленных щеках Ио слезы оставили грязные дорожки. Я взял девочку на руки и попытался немного ее успокоить.
– Это ничего, господин мой, – сказала она. – Он прав: теперь я ни за что не забуду. И его имя тоже.
– Эврибиад?
– Нет, – покачала она головой. – Пасикрат.
Чтобы отвлечь ее, я сказал:
