Прикрыв глаза, Гарри заставил себя сохранять спокойствие. Ничего хорошего не будет, если он сейчас раскричится.
— Я думаю, тебе не нужно напоминать о событиях, произошедших перед прошлым учебным годом, — продолжил гриффиндорец. — Ты не представляешь, что значит жить в постоянном страхе, все время ожидая, что человек, который обязан охранять, выплеснет на тебя свою злость. Я до сих слышу его крики, слышу, как он постоянно сетует на то, что я не умер вместе со своими недостойными родителями.
Краем глаза Гарри заметил расширившиеся глаза Рона. Видимо, он даже не задумывался над тем, что делал Вернон Дурсль сверх того, о чем Гарри уже упоминал раньше.
— Потом я встретился с Лунатиком, хотевшим дать мне все, о чем я мечтал… но помешало предубеждение в волшебном мире насчет оборотней, — спокойно произнес парень. — Я делал все возможное, чтобы мы стали семьей. Я отчаянно желал одно единственное — то, что у тебя было с рождения — семью, которая любила бы и защищала меня, несмотря ни на что. Когда Сириус и Ремус стали моими опекунами, я с трудом в это поверил. Мне до сих пор приходится порой напоминать себе, что в новом доме не надо больше бояться. Мне казалось, что все мои проблемы исчезнут, однако этого не произошло. Меня все время преследуют желающие покопаться в моей жизни, узнать о том, каково это жить с бывшим заключённым и оборотнем.
— Почему ты ничего не говорил?.. — пролепетал Рон.
— И что бы ты сделал? — возразил Гарри. — Это<i>цена</i>за всю ту известность, которой я не просил. У меня нет никакой частной жизни. Я под постоянным наблюдением. Все ждут от меня, что я буду лучшим во всем, лишь потому, что я "мальчик–который–выжил". И даже то, что вся школа знает о наших прошлых злоключениях, не помогает: они ожидают от меня чего‑то невозможного, а я лишь пытаюсь выжить. Вот это ты хотел услышать?
— Что я могу сказать? — спросил Рон, от стыда опустив плечи и понурив голову. — Я идиот. Я должен был понять: тебя заставили участвовать в Турнире. Я боялся. Думал, раз ты стал другом Крама и Диггори, ты отвернешься от меня.
Гарри уставился на Рона, не веря своим ушам. Гермиона предупреждала его, однако услышать об этом самому.
— Ты так думал? — спросил Гарри. — Рон, дружба — не соревнование. Я хорошо отношусь к Краму, потому что понимаю, через ему приходится проходить. Седрик пришел на помощь, отогнав Риту Скитер, когда взвешивали палочки. Они не знают меня так, как ты, и, скорее всего, никогда не узнают. Ты мой первый друг одного со мной возраста. Ты пожертвовал собой, играя в гигантские шахматы. Я не отворачиваюсь от людей, если в мою жизнь входит ещё кто‑либо.
На лице Рона расплылась улыбка.
— Мне правда жаль, Гарри. Что мне сделать, чтоб доказать это?
Гарри немного подумал и улыбнулся. По правде говоря, ему настолько не хватало Рона, что он был забыть тот факт, что рыжий завидовал, наряду с остальными в Хогвартсе, его статусу мальчика–который–выжил. И хотя он не был согласен с ним, ничего с этим поделать уже было нельзя.
— Ты умеешь плавать? — с любопытством спросил он друга.
* * *
В следующие несколько дней Гарри пересказал Рону все, что удалось выяснить о предстоящем втором испытании. Гермиона, пришедшая в бурный восторг от восстановившегося мира между друзьями, тут же подключилась к процессу обучения Гарри плаванию. Друзья решили посещать Выручай–комнату каждый вечер после выполнения домашних заданий до тех пор, пока Гарри не научится вполне сносно плавать, чтобы пройти следующее испытание.
Следуя инструкциям Ремуса, они быстро нашли комнату по желанию и, зайдя в неё, долго не могли поверить глазам. Комната была огромна, гораздо больше, чем ванная комната старост, с огромным бассейном в центре. Аккуратные штабеля полотенец, ожидавших использования, были сложены в одном из углов. Стены были завешаны различными маггловскими и магическими надувными предметами, которые только можно использовать на воде. В дальнем углу находились три двери с табличками "Гарри", "Рон" и "Гермиона", открыв которые, друзья обнаружили раздевалки с плавательными костюмами.
Уже в воде Рон и Гермиона заметили блестящее черное ожерелье, которое Гарри носил с Хэллуина. Он настолько к нему привык, что совсем забыл о нем. Не желая говорить друзьям о реальном предназначении ожерелья для контроля его магии, Гарри пришлось соврать, рассказав, что это подарок Сириуса и Ремуса. Он ненавидел лгать, однако только что помирился с другом и не собирался рассказывать то, что, возможно, отпугнет Рона или Гермиону.
Большая часть времени, проведенного в Выручай–комнате, была потрачена на обучение Гарри, однако, далеко не вся. Рон и Гермиона затеяли очередную ссору, переросшую в водяное побоище, от участия в котором Гарри решил воздержаться. В каком бы углу бассейна друзья не оказывались, забрызгивая друг друга водой, оттуда Гарри поспешно ретировался. Он уже давно заметил, что всякий раз, когда Рон или Гермиона находили очередной аргумент своей правоты, рассудить их привлекали его. Это требовало выбора, на чью сторону встать… А Гарри ненавидел это: на чью бы сторону он не встал, другой все равно на него обидится.
С приближением второго испытания школа снова стала похожа на разворошенный муравейник. Выдвигались бесчисленные теории того, что же предстоит преодолеть чемпионам. Бесчисленной вереницей к Гарри подходили желающие получить хотя бы подсказку о том, что же будет, и не похоже ли это на первое испытание. Гарри отказывался комментировать, заявляя, что если бы им положено было знать, то неужели им бы не сказали. Рон с Гермионой взяли за правило в присутствии друга говорить обо всем, кроме Турнира, избавляя тем самым Гарри, насколько это возможно, от того давления, которое он испытывал со стороны других учеников.
Ночь перед вторым испытанием тянулась бесконечно. Хотя Гарри был готов, все равно волновался. Он снова и снова прокручивал все в голове, убеждаясь, что готов, что ничего не забыл. Теперь он плавал не хуже Рона с Гермионой, под рукой всегда были Жаброросли. Единственная проблема, которую он видел, состояла в том, что он не представлял, где и как искать мерфолков. Мысль об этом заставляла Гарри еще больше нервничать. Найдет ли он их?
В стремлении хоть чем‑то себя занять, Гарри принялся заново пролистывать книгу по Заклинаниям. Потом пришлось прерваться на час из‑за Рона, который подтащил его к ближайшему столу и заставил сыграть с ним в шахматы. После продолжительной партии, закончившейся, естественно, победой Рона, Гарри собирался уже вернуться к учебнику Заклинаний, когда заметил профессора МакГонагалл, стоявшую у входа в гостиную и смотревшую на троих друзей.
