— Что вы сделали с Катей? Почему у нее синяки? Почему у нее слазит кожа?!
— Насчет кожи — не знаю… А синяки… Я, знаете ли, любитель жесткого секса. Катя была не против.
Картина: он прикасается к её обнаженной спине, наматывает волосы на кулак…
София резко дернула головой, чтобы избавиться от видения. Что происходит?! Почему она видит то, что видит!?
А немец ощерился, как будто мог её мысли читать. Как же её раздражала эта похабная улыбка. Мразь, он чувствовал свою силу, наслаждался ею!
— Катя просто побоялась сказать вам «нет».
— Разве, — мужчина усмехнулся, — это моя проблема?
— А чья это проблема? Женщина, которую вы затащили в постель, вас боится? Разве так должно быть?
— Хочешь в мою постель? Покажешь, как правильно?
— Я хочу, — сказала София по слогам, — чтобы вы больше никогда не ступали на порог моего агентства.
Они стояли друг напротив друга. Она — у кровати, он — у двери. Оба друг друга ненавидели, просто немец сумел обуздать свою неприязнь, или же более умело её скрывал. София этого сделать не сумела.
«Мерзкая самоуверенная мразь», подумала София.
— Хватит!
Его голос разбил тишину, осколки произнесенной фразы рассыпались по комнате.
— Хватит, госпожа Коваль, создавать мне проблемы! Я пришел к своей девушке. Будьте любезны покинуть палату!
София посмотрела на Катю. Та сжалась, и боялась произнести лишнее слово.
— Я её с вами не оставлю! — пригрозила Софи. И уже к девушке: — Катенька, позвать сюда медсестру?
И уловила, как Катя боязливо бросила взгляд на Ноймана. Боится, но ждет его разрешения?!
— Нет, что вы, София, не нужно, — сказала Катя. — Все хорошо… вы… вы лучше уходите.
— Не уйду. Катя, я вижу, что ты его боишься. Да что он с тобой сделал?!
— Госпожа Коваль, покиньте палату! — сказал Нойман строго. — Вам здесь не рады!
София не знала, что делать.
— София, — прозвучал голос Кати, прозвучал негромко, но уверенно. — Пожалуйста, уйдите, так будет лучше. Поверьте, так будет лучше.
София не имела права навязывать свою помощь. Ей пришлось пойти на попятную и согласиться покинуть палату.
Но она этого сделать не могла — в дверном проеме по-прежнему стоял Нойман.
— Хорошо, я уйду, — сказала она, глядя ему в глаза.
— Иди, — Нойман не шелохнулся.
— В таком случае, пропустите меня!
Немец не сдвинулся с места.
— Похоже, что я вас держу?
— Вы загораживаете выход.
— Для тебя здесь хватит места, проскользнёшь у меня под боком… София.
То, как он смотрел, как намекал… Как же София ненавидела! А он видел! Видел, и получал от этого своеобразное удовольствие!
Она уже думала, что он не пропустит, будет и дальше вести эту дурацкую игру, но мгновение спустя, оскалившись, Нойман сделал небольшой шаг в сторону. Столь небольшой, что, покидая палату, она плечом задела его плечо.
К горлу подкатил ком. Она на физическом уровне не могла выносить близкого присутствия Эриха Ноймана.
— До свидания, София, — сказал ей вслед мужчина. Он знал, что победил, показывал это всем своим видом.
Она ему на русском пожелала пойти в задницу.
•• •• ••
Он смотрел вслед поверившей в себя хозяйке брачного агентства, и удивлялся собственному поведению. Зачем, спрашивается, дразнит? Чего хочет добиться? Ведь не ради неё же сюда приехал, так зачем?
Эрих Нойман устало потер чело, и снова обратил взор на девочку Катю, которая оказалась слабее, чем он думал, вот и угодила в больницу.
— Ну что ты, маленькая, не бойся…
Он закрыл больничную палату изнутри, и уставился на испуганную девушку. С ней нужно что-то решать, подумал, с ними всеми придется. Проблемы ему не нужны.
• ••
Вернувшись домой, София весь вечер не находила себе покоя. Она не до конца понимала, в чем именно подозревает немца. В том, что он запугал девушку? Избил? Может, он какой-то религиозный шаман, и провел над Катей ритуал?
Мысли скользили от «у меня слишком бурное воображение» до «Эрих Нойман — маньяк».
Она легла на диван, положила под боком недовольного Аристократа, и провалилась в сон…
Это был сон. София знала, что находится в царстве Морфея, но спокойнее от этого не становилось. В этом сне она видела Эриха Ноймана, он смотрел на неё, на его лице четко угадывалось удивление.
А потом она ощутила резкую боль в боку. Обернулась — позади неё стояла женщина, длинноволосая, красивая, дикая. В руках у женщины был окровавленный нож, которым она только что нанесла смертельную рану.
— Теперь мы будем вместе, Эрих, — сказала эта женщина, — твоя невеста нам не помешает.
… София проснулась с криком. Бедный кот соскочил с дивана, и спрятался где-то на кухне. Он, видимо, решил, что хозяйка сошла с ума.
В комнате было темно. На улице загорался и снова тух неисправный фонарь.
— Дурдом какой-то…
София кончиками пальцев резко надавила на глаза. Ей было нужно прийти в себя. Сердце до сих пор стучало как бешеное, кажется, она даже слышала его бег в этой сосредоточенной ночной тишине.
— О, Боже!
И тут София вспомнила, что на тот вечер у Эриха Ноймана было назначено еще одно второе свидание. София попросту забыла его отменить. Забыла…
•• •• ••
Уснуть госпожа Коваль больше не смогла. Ранним утром, одевшись впопыхах, София выехала по адресу, указанному в анкете девушки, той самой, с которой у Ноймана на вчера было назначено свидание.
Ей было важно убедиться, что с Викой все хорошо.
По дороге она сто раз напомнила себе, что девушки может не оказаться дома, и что Нойман мог после свидания привести Вику к себе в квартиру, которую наверняка снял на время проживания в Киеве.
Было столько здравых «но», свидетельствующих о том, что квартира девушки окажется пуста, или что Вика находится в целости и сохранности, и приезду Софии очень удивится.
Безусловно, количество «но» зашкаливало. Но все эти «но» не могли перебороть интуицию, которая требовала убедиться, что с «невестой» все в порядке.
Стучала София в Викину дверь очень осторожно, будто за дверью ее ждало клыкастое, чувствительное к малейшим звукам чудище.
Девушка открыла дверь. Она просунула голову в проем, мутным взглядом осмотрела Софию:
— Здравствуйте…
Ни вопросов, что София здесь делает, ни удивления. Вскоре, София поняла почему — худенькая длинноволосая Вика едва держалась на ногах.
На девчушке был короткий халатик винного цвета, с черный кружевом по канту. Он сполз с одного плеча, открывая взгляду покрытую синяками кожу.
— Вика… что с тобой случилось?! — выдохнула София. — Кто это сделал?
— Я не знаю, — ответила девушка растеряно, с удивлением посмотрев на свое оголенное плечо. — Я просто не понимаю… мне так плохо.
Виктория будто находилась в каком-то трансе: взгляд расфокусирован, руки дрожат… В какой-то момент она начала сползать вниз. К счастью, София успела вовремя ее подхватить.
Вдвоем, они переступили порог квартиры. София уложила Вику на диван на кухне.
— Сейчас, Викусь, я вызову скорую и полицию… — у Софии дрожали руки.
— Нет, не нужно… полицию, — через силу сказала Вика, пытаясь удержать на плечах вечно сползающий халат.
— Да как не нужно! С ума сошла! Я видела следы на твоей коже! Это Эрих Нойман, я знаю, что это он! Он должен ответить!
София шарила по кухонным полкам в поисках аптечки. Успокоительное, бинты, да хоть перекись! Что угодно! София понимала, что паникует.
— Он не… он вас убьет, если вы ему помешаете её искать…
София резко обернулась.
— Что?!
Вика спала. Её туловище лежало на диване, а ноги девушка свесила вниз.
Она спала. И не поймешь теперь, действительно ли Вика сказала те слова, или же у нее, Софии, развивается какой-то новый, неизученный вид паранойи.
•• • ••
Комнату наполняла вязкая густая тишина. За окном трепыхалась на тоненьких ветках полусухая листва. Осень в старой части Троещины, в заднице Киева — поистине жуткое зрелище.
