— Заплыл ты че-то, Серега, — усмехнулся он, но совершенно безобидно, — совсем забил на тренировки?
— Я никогда на них и не был. «Ролекс»-то настоящий хоть? — спросил я его, когда мы отошли от всех и сели в кафе.
— Да, самый настоящий. Это «космограф Дайтона». Два ляма.
— Зелени?
— Нет, что ты, рублей, — махнул рукой друг.
— Фух, — выдохнул я, — все равно до хрена что-то, а я уж подумал, ты совсем к успеху пришел.
— Пока нет, но скоро о нас будут говорить все! Весь мир, Серега.
— А кто это — вы? — не понял я, залезая в мобильный банк со смартфона, чтобы проверить, сколько у меня осталось бабла и хватит ли его, чтобы заплатить за кофе.
— «Дрим Индастриз Технолоджи». Мы играем во снах, — загадочно ответил Костя.
— Муйня какая-то, — улыбнулся я в ответ, — расскажи.
— А ты что, не был на моей презентации сегодня утром?
— Нет, я приехал поездом из Питера, пока метро, пока зарегался, так и не успел на начало. И почему тебя поставили на утро? Если это нечто именитое, то выбирают время после обеда, ближе к вечеру, пока все бухать не ушли.
— А мы, Сереж, пока и не именитые, но скоро будем. На данный момент все только для своих, понимаешь? — Он заговорщически подмигнул мне, и я понял, что Костя вписался в очередной блудняк. — Денег поднимем столько, что не унесешь, но и это не главное на самом деле.
— А что? — Я видел фанатичный блеск в глазах своего старого друга, и мне стало не по себе. Это был другой человек. Да, все такой же внешне, но немного другой. Однако понять природу его изменений мне в тот момент было не суждено.
— Давай попробуем с другого конца зайти, — сказал Костя и поблагодарил официантку, которая принесла ему горячий шоколад с зефирками. — Ты Кастанеду читал?
— Упаси меня боже от него самого, но больше от тех, кто его прочитал, — рассмеялся я, — чушь же дикая. Обычный безумный труд в попытке создать собственную религию, что у него и получилось в итоге. Сектанты.
— Возможно, — Костя усмехнулся, — Хуан Карлос не во всем объективен и адекватен, но есть нечто такое, чему нам стоило бы у него поучиться.
— Все, я понял, — мой кофе до сих пор не принесли, — сейчас ты начнешь мне травить байки про мир сновидений. Осознанность, свечение, намерение, Лимб. Хакеры сновидений. Фаза. Нижние уровни. Неорганики, летуны, небесный учитель, пирамиды, что там еще дальше по списку? О, вспомнил — эмиссар!
— Серега! — почти выкрикнул Костя. — Остановись. Меня всегда поражала твоя отстраненность от правды. Ты прекрасно знаешь, что существуют осознанные сновидения, что люди могут путешествовать по разным уровням сна, иногда забредая во сны, которые принадлежат не им. Признайся, только честно. Мы же вместе с тобой практиковали совместные путешествия. Было же ведь, а?
— Было, было, — быстро ответил я, заметив, что мой друг завелся не на шутку, — но я не знаю, было ли это правдой. Может быть, мы просто заигрались в эту штуку. Ну, все эти хождения во сны друг друга. Юность, повернутое воображение.
— Я тоже так думал, пока не познакомился с Анникой.
— Той уткой? С сиськами больше, чем моя голова?
— Нет, — Костя рассмеялся, — Анника — ведьма. Она эстонка.
— Очень медленно колдует? — подколол я опять.
— Она сталкер. Такой же, как мы с тобой. Она умеет ходить по снам и очень много знает о нижних уровнях. Она меня многому научила. Знаешь, я вот давно смотрю на людей и думаю, почему эти болваны спят по восемь часов в сутки? Ведь они могли бы осознаваться в это время и творить что-то полезное.
— Угу, мне кажется, я понимаю, к чему все идет. Мало того, секты всяких дримеров уже существуют, но ты продолжай.
— Люди обожают игры. Играют все и во все подряд. Социальные игры, мобильные, ММОРПГ, консоли вот опять новые, но все это путь в никуда, Сергей. — Костя стал серьезным. Честно скажу, я никогда его таким еще не видел.
— Люди изобретают все эти процессоры, видеокарты, уменьшают размер транзисторов, но нам все это на хрен не нужно. Они пытаются делать игры с открытым миром, в которых мы могли бы жить, но никаких мощностей не хватает для того, чтобы запустить это в широкие массы. Понимаешь? С графикой, которая была бы реальней нашей обычной реальности. Все эти виар шлемы, костюмы, провода — все это дичь, Сергей. Это прошлый век. Путь в никуда. Мозг человека — это и есть самый совершенный компьютер, который обладает феноменальными возможностями, а мы просто не умеем загружать в него игры.
— Ну, как посмотреть. Те же настольные ролевые игры отчасти этого добиваются, — заметил я.
— Вот именно! Они заставляют наше воображение придумывать окружение. Это очень круто, но обычный человек не хочет думать. И воображать он тоже не любит. Именно поэтому у нас происходит спад интереса к литературе. Человек хочет получить все и сразу, чтобы при этом ничего не потерять и не стараться. Лень и порнография — двигатели прогресса.
— И что ты дашь ему? Порногарем в осознанном сновидении? Крутой стартап!
— Помнишь, мы однажды с тобой попали в очень странное место, — вдруг вспомнил Костя, и я напрягся.
— Ты про тот сон, в котором мы бегали с тобой по башне с толпой других игроков и рубили друг друга?
— Тогда у нас появилось четкое ощущение, что мы находимся в чужой игре, — кивнул головой мой друг. — У этого мира были правила, которые придумали не мы. Так, например, мы не чувствовали боли, но не умели летать. Прыгали через трехметровые ямы, но не умели плавать. Помнишь?
— А если это был люцидник? Сон, просто очень яркий, похожий на реальность.
— Нет, мы оба находились в нем и до мелочей помнили все, что там происходило. Я вижу, тебе стыдно вспоминать те времена.
— Мне казалось это каким-то безумием, — подтвердил я, — нас забрасывало туда почти каждую ночь на протяжении месяца, и мы творили форменный беспредел. Нам было по четырнадцать тогда?
— Да, и нам никто не верил. Ни родители, ни другие ребята. Когда я рассказал об этой истории своему Наставнику, он даже не удивился, а поведал мне очень многое о мире сновидений. Ты потом пробовал осознаваться и путешествовать? — Костя пристально смотрел мне в глаза, и я не хотел его обманывать.
— Да, пробовал.
— Ты побывал в Закатном городе? — полушепотом спросил он, подозрительно озираясь, как бы боясь, что нас кто-нибудь услышит.
— Нет, — признался я, — но я его видел. Огромный стеклянный город с небоскребами, который стоит за широченной рекой, через которую пролегает гигантский мост.
— По которому нельзя ни пройти, ни проехать, — как-то печально ответил Костя. — Ты бежишь, едешь по нему, но все равно останавливаешься на середине. Что бы ты ни делал — заветная цель не приближается ни на метр. Знакомо, правда?
— Допустим. — Я вздохнул: конечно, тут Костя был прав. — У тебя получилось попасть туда?
— Более чем, — еще тише сказал он, и его глаза быстро забегали.
— И ты получил там нечто такое, что теперь решил построить тут целую компанию по изучению осознанных сновидений?
— Круче! Зачем мне их изучать? Думай глубже! Я получил собственный мир, в котором только я царь и бог, и да, я готов продавать туда билеты, — Костя рассмеялся, — за очень дорого!
— Ардения? — сразу понял я. — Тот самый мир, который ты придумывал десятилетиями. Ты воссоздал его на каком-то уровне сна, куда может попасть сновидец?
— Ну, я его еще создаю, конечно. Сам понимаешь, такое творчество очень затратное и долгое.
— Как происходит переход обычного юзера в твой мир? — сразу в лоб спросил я.
— Благодаря машинке, усиливающей мозговые импульсы и помогающей человеку осознаться. Я называю ее «Дримлорд».
— Безумие какое-то. — Мне подали мой кофе, и я смог наконец-то сделать глоток горькой, как хина, жижи. — Допустим, что все, что ты говоришь — правда, но человек все равно должен уметь осознаваться во сне, не так ли?
— Да, это первый этап, но «Дримлорд» помогает снизить время обучения в десятки, если не сотни раз, — спокойно ответил Костя. — Мы на заре осознанной эры, Серега!
