— Вот твой лоскуток, госпожа.
Шмотки на сменку с конём потеряны, поэтому пришлось полдня без трусов ходить. Побрила щетину на остывший промежности, привела себя в порядок и в других местах…
Повеселела даже, расцвела. Брус попросила, чтобы меч подточить, да после собралась на выход.
Отряд барона Лестора выловила на последних минутах перед стартом, рыцари уже в путь снарядились и навострились, а тут я из — за угла.
— С добрым утром, рыцарству салют!
— Вы?! — Охнул с недобрым выражением на лице юный барон.
А не преувеличил ведь, действительно, сорок рыл с ним выстроено в походную колонну.
— Я, — кивнула. — С вами поеду, сэр.
— Но с нами опасно, леди. У нас война, — заявил, опуская забрало с щелчком.
— О! То, что надо, поехали! — Ответила приподнято и, хлопнув в ладоши, добавила громче: — У кого конь помощнее? Леди с собой взять вторым пассажиром?
Баронёнок махнул рукой, нечего было вякать и услугами разбрасываться.
Я уже выяснила, поспрашивав местных, что это было самое крупное формирование посетившее городок за последние месяцы. Такой вариант мне и нужен.
Тем более Лестору деваться некуда, в таверне мне услуги предлагал, собираясь затащить в пастель, но я как бы повременила, да за словцо взяла. Пусть скажет спасибо, что не за яйца.
Подсела я сзади к одному, предварительно кожаную подкладку подстелив на седло, чтобы промежность в скачке не стереть до копчика. Старая добротная утеряна безвозвратно, а эту я сама соорудила из подручных средств, надеясь, что писенька моя не сотрется до лоскутов. Ну не люблю я носить кожаные штаны! Юбки с бронированными пластинами больше, чем достаточно. А эти в сплошных доспехах пусть преют себе, раз нравится, несет от рыцарей хуже, чем от любого крестьянина.
Мгновение лёгкого торжества, и двинулся отряд из города лёгкой рысцой, поднимая пыль столбом, что дома ближайшие заволокло.
— Тебя как звать, сэр? — Спросила я рыцаря, с которым уселась.
— Олаф, сэр Олаф, — представился парень.
— А ну — ка, сэр Олаф, поддайте под бока, обгоним всё это стадо. А то пылью в конце колонны дышать неохота.
— Не можем же мы впереди барона, — забурчал, но я перебила строго.
— Ты на меч мой не смотри, я графиня приличная, просто боевая ко всем прочим достоинствам.
Рыцарь послушно вышел из колонны и понесся догонять впереди скачущих.
— А скажи — ка мне дорогой Олаф, куда мы так бодро скачем? — Спросила, пока до баронских ушей не доехали.
— Так осаду замка отбивать, варвары ж идут.
— И всё? — Уточнила на грани разочарования и стала гриву отряхивать, пыль была уже даже в бюстгальтере, но самое противное, что на шее.
Фу, какая гадость. Ещё бы вспотеть, и я стану чушкой.
— Ну не совсем всё, — начал было удалец, но замялся и поддал скорости, чтобы до барона быстрее доскакать.
К коню Лестора примкнули сбоку.
— А правда, что дочка Адриана в замке том? — Пошла я ва — банк.
Барон покосился на своего вассала, что вез меня.
— Сэр, я ни словом не обмолвился, — стал оправдываться тот.
— Что ж, теперь обмолвился, — фыркнул Лестор и перевёл взгляд на меня. — Да, мы едем спасать принцессу. А вы точно графиня? Слишком развратно выглядите для леди.
— На то и расчёт, — усмехнулась. — Ты вот всё смотришь мне в бюст, а стоило бы за рукой.
Лестор даже отшатнулся, когда увидел в левой руке металлический нож.
— Ловко, — восхитился мимолётно. — Но это всё дамские игрушки. В мужской битве такое бесполезно, так что держитесь за моей спиной, леди Миранда.
— У меня ещё меч вон какой, — повела плечами с поворотом.
— Главное, не пораньтесь, когда с коня падать придётся, — подколол баронёнок.
Ближайшие рыцари засмеялась.
Полдня изнурительной скачки по безлюдной дороге были ничем не примечательны, а собеседники скучны. По пути ни сёл, ни мельниц, ни деревень. Сплошные леса, да поля заросшие всем, чем только можно. Но к обеду показались далекие заснеженные вершины гор, и я даже прониклась далёким и величественным.
Солнце скрылось за облаками, и народ вздохнул с облегчением. А то палило так, что пар из — под рыцарских доспехов шёл.
Первый привал организовали, когда было далеко за полдень. На полянке у кромки леса, чтобы за дровами далеко не бегать.
Когда рыцари спешились, заметила, что метрах в сорока от нас в глубине леса что — то мелькнуло в кустах. Густоты хватало, чтобы скрыться. И я насторожилась, не сумев точнее определить опасность.
Хотела Лестору выразить опасения, да он чего — то на меня обиделся, лицо воротил постоянно и шарахался.
Хотя другие рыцари стали проявлять заметное внимание, особенно когда костры разожгли и устроили лагерь окончательно.
Забавно замечать, как меня со всех сторон рассматривают украдкой, а стоит посмотреть в ответ, делают вид, что меч им мой нравится, и нагрудник хорош, да латы на голенях вообще диво дивное. А красные трусы — загляденье.
Послушала шутки, поулыбалась, покрутила задом. Кое — что узнала полезного, да в лес пошла с факелом. Вроде как по — маленькому. А на самом деле по — большому!
Гадину учуяла, когда шагов на тридцать углубилась.
Шла она за нами от самого города, и не просто шла, а девицу прихватила для забавы. Видимо дура в лес за грибами пошла и попалась.
Что споровик это, не сомневалась, только насколько сильный ещё не оценила.
Но знала уж точно, что тварь эта сумеет с десяток рыцарей положить и скрыться. Пройдя ещё с сотню шагов, я вышла к цели.
Меж двух густых елей открылась картина: крестьянская девушка сидела с прямой спиной по струнке на огромной скрюченной коряге. Неподвижно с закрытыми глазами и двумя жирными темными косами ниже плеч. Платьишко частично разорванно по задумке, чтобы показать часть её прелестей и степень удрученности. Грудь мясная, ляжки тоже.
Усыпил горемыку, и скорее всего уже сделал пару раз своё грязное дело.
Встала напротив, воткнув факел в землю, в сторонке. Меч не стала вынимать, но руки освободила и держала наготове.
— А ну покажись, тварь трухлявая! — Рявкнула казалось бы на девку.
Левая ель дрогнула, затем обе. Затрещали стволы, ели в землю стали втягиваться, складываясь, как зонтики. Почти одновременно зашевелился и пенёк с девушкой, которую стало поднимать вверх и вытягивать в рост. Пень превратился в уродливый таз со штыком, на который уже, как оказалось, насажена жертва с беспомощно болтающимися ногами. Такие уроды любят сунуть и в писю, и в попу одновременно.
Что всё уже так плохо, сложно разобраться сразу, споровики вариативны. Я только о елях посудила, как увидела, что это ноги урода.
Морда широкая, как у лягушки, до нельзя безобразная показалась с комками дёрна.
— Чего обзываешься, женщина? — Выдал трухлявый сипло и низенько ртом, из которого земля с мелкими корнями тут же посыпалась.
— Как чего? — Взвинтилась. — Девку — то за что?
— Захотелось, — выдал безмятежно и тоскливо, принимая форму полностью и становясь трехметровым уродцем.
Девушка зашевелилась вдруг, ахнула то ли с испуга, то ли от ощущений, что что — то выходит, и отпала в сторону, как мешок с картошкой.
— Мясо, — брякнул уродец и посмотрел на меня двумя чёрными бездонными дырами. — Плохая приманка была, пришла хорошая приманка. Много рыцарей придёт, много трофеев принесёт.
Едва слышный щелчок не стал неожиданностью. Сразу три споры полетели в меня!
Если хоть одна вопьётся, стану я безвольной куклой, но чувствовать буду всё, что со мной сотворят. А споровик может мучать неделями!
Рванула в сторону с молниеносной реакцией. Ляжки напряглись, сиськи всколыхнулись. У споровика двойной член сразу стал надуваться от такого зрелища.
— Хорошаааа, — взвыл монстр и двинулся на меня, волоча свои ели.
От следующего залпа уже из шести спор уйти не получалось. Пришлось отбивать латами на предплечьях! Два раза крутанулась, да так, что юбка распустилась своими лепестками брони, словно цветок. Ягодицами в стрингах сверкнула под желтым светом факела, и тварь возбудилась на полную.
