будет хорошо? Я ничего не понимаю в иерархических обществах. Я собираюсь сделать серьезную ошибку, не так ли?
Когда мы прошли через богато обставленные, но безлюдные коридоры, то наши шаги — единственное, что нарушало оглушительную тишину. Я почувствовала, что мир, в который я вступила — это тот мир, который был за пределами моего самого дикого воображения, даже со всеми знаниями, которым я научилась, когда была Урано.
— Отец Фердинанд, мисс Мэйн прибыла.
Слышать, как меня называют “Мисс Мэйн” совсем дико, совершенно потустороннее для меня, я уже невзлюбила такое обращение ко мне. Я обычный ребенок, и я, конечно же, не столь важна, но этот священник в сером — взрослый, совсем взрослый человек, и его обращение ко мне с таким почтением заставляет чувствовать меня очень неудобно. Это меня даже рассердило.
Тем не менее, в этом храме, когда мне выдадут голубую одежду, ко мне будут относиться так же, как к любому дворянину, так что я не смогу постоянно говорить всем “пожалуйста, не называйте меня ”Мисс”". У меня нет другого выхода, кроме как привыкнуть к этому.
— Прошу прощения за вторжение, — произнесла я инстинктивно, нырнув головой в комнату главного священника. (П/п: В Японии принято объявлять о своем присутствии, когда вы входите в чью-то комнату, извиняясь за вторжение в их пространство, беспокоя их.)
Когда я посмотрела вверх, я увидела, что посреди комнаты был установлен простой алтарь. С первого взгляда я могу сказать, что это была упрощенная версия того массивного многоярусного алтаря в церемониальном зале, где проводилась моя церемония крещения.
На самом верхнем уровне трехъярусного алтаря были две куклы, одна в черном плаще и одна в золотой короне, они были как те статуи, которые я уже видела во время церемонии крещения. На среднем уровне находилось пять кукол, у которых в руках были посох, копье, чаша, щит и меч. На самом нижнем уровне были цветы, фрукты, благовония и колокольчик, но ближе всего к краю лежал аккуратно сложенный набор синих мантий. Перед алтарем расстелили голубой ковер, который, как бы я ни старалась сравнить, напомнил мне о молитвах, произнесенных на церемонии крещения.
Я вполне уверена, что такого алтаря не было, когда я в последний раз посещала эту комнату главного священника. Пока я стояла у входа, пытаясь вспомнить этот алтарь, главный священник встал со своего рабочего стола, отложил в сторону то, что он делал, и пошел перед алтарем.
— Вот сюда, Мэйн.
— Да, конечно же, — ответила я, немного торопясь встать туда, где был священник.
Он посмотрел на меня своими оранжевыми глазами, они были почти золотыми. Он на мгновение вздохнул, а затем посмотрел на алтарь.
— Мы здесь, потому что вы магическим образом принудили преподобного, — сказал он. — Вы его пугаете, поэтому вы ему очень не нравитесь.
— Нуу… ну, это понятно.
Высокомерное отношение и комментарии главы храма глубоко ранили меня. К сожалению, мои эмоции заставили мою ману вырваться из тюрьмы, смешавшись с МОИМ гневом и раздражением, и набросилась на него. Тем не менее, я могу понять, почему он, в результате того, что моя неконтролируемая мана атаковала его, возненавидит меня и даже, может быть, затаит обиду.
Даже при нормальных обстоятельствах, будучи ребенком бедных людей, он все равно презирал меня…
— При обычных обстоятельствах вы бы пошли в комнату главы храма, чтобы дать свой обет богам и храму, а затем получила бы свою одежду, но, похоже, что преподобный Бёзеванц желает, чтобы вы не входили в его комнату, поэтому мне пришлось срочно соорудить здесь алтарь.
— …Простите меня за беспокойство, — ответила я.
Кажется, он меня очень ненавидит. Чтобы высшая власть церкви так сильно возненавидела меня, да еще и так безвозвратно с самого начала моего присоединения к храму… это же крайне ужасная ситуация, да?
Задумавшись над всеми препятствиями, с которыми я могу внезапно столкнуться в своей жизни в храме, главный священник медленно покачал головой.
— Я бы не хотел подливать масла в огонь, так что пока, я думаю, вам лучше не встречаться с ним.
— Разумеется, — ответила я.
Поскольку главный священник знает гораздо больше о темпераменте главы храма, чем я, и если он так говорит, то мне действительно следует избегать контакта с главой.
— Итак, давайте начнем церемонию обета.
— Большое вам спасибо.
Главный жрец поднял кадило, взяв ее за цепь и начал медленно его раскачивать, как маятник. По мере того как он делал так, дым ладана внутри начал танцевать, заполняя комнату с каким-то новым запахом для меня, он не был похож на ладан.
Затем, тихим, внимательным голосом, он начал объяснять значение каждого из ритуальных предметов, расположенных на алтаре. На самом высоком уровне алтаря черный плащ символизирует ночное небо и является символом бога тьмы. Золотая корона символизирует солнце и является символом богини дня. Эти два женатых Бога правят всем небом, что делает их самыми высокопоставленными богами, поэтому они находятся на самом верху.
На уровне посередине, посох является символом Богини Воды, которая смывает снег и лед, копье — символом Бога Огня, который вдыхает жизнь, заставляя расти все в длину и в высоту, щит — символ Богини Ветра, которая прогоняет холода зимой, Чаша — символом Богини Земли, которая принимает все, что получает, и меч — символ Бога Жизни, которым этот бог пробивает себе путь в земле.
На самом нижнем уровне находятся подношения к этим богам. Главный священник сказал мне, что мы предлагаем растения, символизирующие дыхание, фрукты, чтобы отпраздновать урожай, ладан, чтобы показать намерения мира, и ткань, чтобы выразить наше благочестие.
— Святой цвет весны — зеленый. Это цвет жизни, которая проходит через суровую зиму, чтобы прорасти заново. Святой цвет лета — синий. Это цвет неба, к которому тянется вся жизнь, когда оно становится все выше и выше. Святой цвет осени — желтый. Это цвет, который становится у пшеницы, когда она созревает, и каждый стебель изгибается под собственным весом. Святой цвет зимы — красный. Это цвет очага, который горит с надеждой, что смягчает холод.
Кажется, что цвета, почитаемые в храме, меняются, как и времена года. Он также рассказал мне, что ткань,
