Платья Надин не любила, хотя носить умела, как и тяжёлый головной убор, состоящий из лент и каменьев. В нём, правда, и под ноги лишний раз не посмотришь — того и глади, свалится.
На неё глазели, но Надин не привыкать. Городские девушки не украшали лиц татуировками, а потому ничего удивительного, что роспись на лице дочери леса вызывала нездоровый интерес. Городским не понять...
Гордо прошествовав между столами, Надин заняла лучший, который трактирщик держал не занятым специально для охотников. Впрочем, кроме неё, других соплеменников в зале не наблюдалось. Торговцы отдыхали перед ярмаркой, воины ещё не вернулись с тренировки. А отец, как и ожидалось, предпочёл обедать в комнатах, в обществе напыщенного щенка Ромула.
Жена Фанфана — дородная, румяная, с милой улыбкой на круглом лице — тут же подскочила к дорогой гостье, торопясь исполнить любую прихоть. Надин заказала барашка с овощами и кружку вишнёвой наливки, чем, похоже, немного расстроила добродушную хозяйку. Что поделать, Надин никогда не разбиралась в изысканных блюдах, потому что на кухне родного дома готовили сытно, но предельно просто. Единственное, что разнообразило их стол — воздушные пышки с начинкой из ягод. Но это случалось не часто.
Сейчас, аккуратно отрезая небольшие кусочки баранины, и неторопливо их пережевывая, Надин скользила рассеянным взглядом по украшенным вышитыми картинами и декоративными тарелками стенам, и продумывала план побега. Конечно, не из дома — она слишком сильно любила отца, чтобы доставлять ему лишние огорчения. Ей нужен был повод не идти со всеми на завтрашние соревнования, да такой, чтобы до вечера её точно никто не хватился. Практически неосуществимая задача, но Надин не теряла надежду что-нибудь придумать.
Если отец узнает, что она задумала — озвереет. Но и отказаться от своей затеи девушка не могла. В конце концов, с мечом она обращается не хуже, чем тот же Ромул. Тогда почему она не может участвовать в соревнованиях? Только потому, что родилась не того пола? Несусветная глупость!
Из задумчивости её вывело чьё-то деликатное покашливание. Надин подняла глаза от тарелки, и с вежливым любопытством уставилась на того, кто осмелился нарушить её уединение.
— Доброй трапезы, прекрасная незнакомка, — очаровательно улыбнулся ей высокий светловолосый мужчина с глазами неестественного жёлтого цвета, — Я — Арсэт Кхан, профессор культуролог.
Она слегка кивнула и изогнула губы в едва заметной улыбке.
— Простите мою назойливость, — продолжал профессор, — мой интерес исключительно научный. Рисунки на вашем лице, — он коснулся пальцем собственной щеки, абсолютно гладкой, словно на ней никогда не росла борода, — простите, если нарушаю какие-то обычаи, но... мне бы очень хотелось узнать, что они означают.
Что-то такое было в его голосе, в интонации, от чего внутри у девушки возникло странное щекочущее чувство. Надин кивнула на стул напротив.
— Присаживайтесь, профессор Арсэт. Я — Надин, из племени свободных охотников.
— У вас очень красивое имя, — заметил он, — знаете, я почти год в Тайдленне, но ещё никогда не встречал никого, подобного вам.
— Всё очень просто, — улыбнулась она, — Наши племена не любят покидать леса. В город от нас обычно ездят только торговцы, а они не носят на лице знаков различия.
— Вот как, — протянул Арсэт, непринужденно откинувшись на спинку стула, — это очень интересно! Знаете, общины вроде вашей обычно закрыты для чужаков, так что для человека моей профессии просто огромная удача... — он замялся, опустил глаза, — Конечно, если всё это — большой секрет, я не стану расспрашивать.
Надин широко улыбнулась: подобная нерешительность взрослого мужчины для неё была вновинку, и выглядела как-то даже трогательно.
— Всё очень просто. Спрашивайте. Если мне не понравится, я так и скажу. У нас, свободных охотников, принято говорить без обиняков.
— Я запомню, — профессор подался вперёд, положил руки на стол. — Итак, прекрасная и прямолинейная Надин. Что означают знаки на вашем лице? Это временный рисунок, или татуировки?
— Татуировки. Свободные охотники не боятся боли, тем более, что она — ничто, по сравнению с некоторыми испытаниями, которые приходится пройти, чтобы заработать очередной знак. Хотя у женщин рисунков на лице и теле гораздо меньше, чем у наших мужчин.
— Не удивительно, — кивнул собеседник.
— Вот смотрите, — Надин прикоснулась к восьмиконечной звезде на левой скуле, — это знак принадлежности к правящему роду. Все лучи одинаковые: значит, я принадлежу к нему по праву рождения.
— Разве бывает по-другому?
— Конечно. Можно ведь и замуж за вождя выйти, но тогда звезда будет выше и с укороченным лучом. Или ещё может быть вариант рождения от наложницы, или — но это очень редко — усыновление. И в каждом случае звезда меняет своё местоположение и форму. У отца она вообще в круг заключена — символ верховной власти. Рассказывать дальше?
— Конечно!
— Эта спираль — символ взросления. Обычно для женщины это и всё, следующий знак появляется только после замужества. Но у меня немного больше. Старшая дочь вождя, у которой нет ни одного брата... — Надин вздохнула, — пришлось стать воином...
— Интересно. Никогда не слышал о подобных обычаях.
Надин отрицательно качнула головой, и тут же подхватила рукой убор, о котором почти забыла.
— Это не обычаи, это моё решение. Когда ты воин, — она тронула ещё один из знаков, на сей раз над бровью, — то имеешь право голоса. А мне совсем не хочется быть предметом торга...
Арсэт понимающе покивал.
— То, что женщине подыскивают выгодную партию — весьма распространенное явление. И, несколько я знаю, всё обучение девушек сводится именно к хозяйственным моментам.
Она рассмеялась.
— Ну что за глупости! Конечно, женщина может гораздо больше! Даже путь воина ей не заказан. Но когда ты дочь вождя, от тебя ждут совершенно определенных действий. Хорошо, что я — не единственная.
Арсэт кивал, задавал вопросы — она говорила. Говорила так легко и свободно, как никогда и ни с кем из чужаков. Пожалуй, даже с друзьями воинами — хотя, где уж может быть теснее братство, чем там? Но в том-то всё и дело, что воительница Надин — это только одна её сторона. Сильная среди сильных, равная среди равных... Ровно до того момента, как она изъявила желание участвовать в лунных боях. Тут-то и выяснилась истинная цена их братству. Впрочем, она, наверное, зря обижается. Слово вождя — закон, и никто в племени не рискнёт его оспорить.
С Арсэтом всё было не так. Этот немного странный профессор, хоть и расспрашивал обо всём: укладе жизни, обычаях, каких-то бытовых моментах, которые сама Надин считала совершенно обычными и не заслуживающими внимания; но всё же казалось, что заинтересован именно в ней, именно её он слушал, её мнением интересовался. Невороятные ощущения.
— Кстати, о воинах, — Арсэт в который раз сменил направление разговора, — Расскажете мне о Лунных боях?
— Я? — удивилась Надин, — но ведь о них и так все знают...
— Да, конечно, — кивнул он, — Кроме тех, кто пришёл из дальних краёв. Впрочем, разговоры об этих боях в городе идут чуть ли не с тех пор, как сошёл снег. Я, конечно, узнал о них всё, что только можно было. Но всё же не до конца понимаю. Например, почему бои Лунные? С таким названием, они должны проводиться ночью.
— Когда-то давно так и было, — кивнула Надин, — Сражались при полной луне, приняв в себя дух прародителя.
Она подалась вперёд, моргнула. Глаза налились зелёным светом, зрачок на секунду стал вертикальным. Арсэт не смог сдержать удивленного вздоха, но вслух ничего не сказал, дав ей возможность продолжить.
— Но это было давно. Так давно, что даже моему отцу об этом рассказывал его дед. А по нынешним законам никто не имеет права менять форму за пределами леса. И потому уже много много лет лунные бои проходят днём. Впрочем, для зрителей так действительно интереснее.
— Вряд ли, — хмыкнул Арсэт, — вашим зрителям попросту не с чем сравнивать.
