— Даже на счету Смерти не так много убийств, как на вашем, а вы начали работать куда позднее.
Если бы маршал Тед (Эдуард) Форрестер не был моим лучшим другом, его бы такой пассаж оскорбил. Подумать только — Смерть была позади меня по количеству легальных казней. Конечно, если добавить нелегальные, он был бы на голову впереди меня. Он порешил кучу народа, и я бы никогда не смогла назвать точную цифру.
— Смерть приходит за всеми, Фрэнки, что за бред ты несешь? Ни у кого не может быть на счету столько убийств. — Печально, почти гневно парировал Ледук. Он был на грани, но не показывал этого. Впрочем, думаю, все мы были на грани. Только я не была заинтересованным лицом в этом деле.
— Полиция прозвала четырех маршалов из сверхъестественного отдела в честь Всадников Апокалипсиса: Смерть, Война, Голод и Чума. — Пояснила Энтони.
— Я знаю, кто такие Всадники Апокалипсиса. — Фыркнул Ледук. — Я знаком с Библией, и маршала Блейк в ней нет.
— Разумеется, сэр. Я не имела ввиду реальных Всадников.
Ледук уставился на меня как-то иначе, чем прежде. Оценивающе, но не так, как мужчина оценивает привлекательность женщины, а как мужчина смотрит на другого мужчину и прикидывает, смог бы он побить его в драке. Ледук сделал вывод, что он меня побьет, и не попытался скрыть эти мысли на своем лице и в своей позе. Пусть думает, что хочет. Мне-то лучше знать.
— Если кто-то другой — Смерть, то вы кто? Чума или Голод?
— Я — Война. — Ответила я.
Он нахмурился и вдруг рассмеялся.
— Маловаты вы что-то для Войны, Блейк.
— Даже маленькая война — это большая проблема. — С улыбкой ответила я.
3
Ньюман рассмеялся, помощница Энтони рассмеялась. Шериф Ледук не рассмеялся. Он явно не был от меня в восторге. Ну и ладно. Мои шутки нравятся далеко не всем.
— Кто-нибудь сфотографировал заключенного, когда его сюда привезли? — Спросила я.
— Смысла не было. — Ответил Ледук.
Я поняла, на что он намекал, но я вывела его за пределы комнаты, чтобы Бобби нас не слышал. Ньюман последовал за нами, оставив Энтони с пленником. Я не думала, что Бобби попытается сбежать. Он, казалось, сдался на милость своей судьбе. Держать в таком месте оборотня, который судьбу не принимает, было бы крайне паршивой затеей. Но в этот раз им повезло. Оставалось надеяться, что им никогда не придется узнать, чем это может обернуться, раз уж тут действительно всего один ликантроп на сотни миль вокруг.
Ледук нависал надо мной, прислонившись к своему столу, пока я говорила.
— Фотографии помогут нам прояснить ситуацию относительно ран и прочих вещей позже, если возникнут какие-то вопросы по ходу дела, пока мы мы работаем с ордером.
— Какие там могут возникнуть вопросы? — Поинтересовался он.
— Как я поняла со слов Ньюмана, Маршаны известны здесь за свое богатство и власть. Это не совсем честно, но может означать, что к делу привлекут кучу адвокатов. Я бы хотела прикрыть наши задницы.
Ледук решил, что аргумент у меня весьма разумный. Если Ньюману это и не понравилось, он не подал виду. Либо он научился скрывать свои эмоции за годы работы, либо доверял моему опыту. Так или иначе, он согласился помочь мне сфотографировать узника, чтобы мы могли соотнести снимки со следами на месте преступления. На самом деле, это было нахрен не нужно на месте убийства. Даже в полузвериной форме размеры рук, ног, зубов, пасти — все отличается от человеческих. Польза от снимков была бы только в суде, где их можно было бы предъявить в качестве доказательства, что Бобби Маршана подставили. Я была почти уверена, что Ньюман понял, зачем нам понадобились эти снимки. Уточню у него позже, когда мы останемся одни, потому что если он не понял, я ему объясню, а если понял, то он до такой степени мне доверял, что это почти пугало. Доверяй, но проверяй — даже если речь обо мне.
Неважно, какого ты размера, по стандартной процедуре ты не можешь зайти в камеру с оружием. Заключенный может попытаться отобрать твою пушку и использовать ее против тебя, так что ты не можешь рисковать. Иногда у этого правила бывают исключения, но не сегодня. Я отдала свою пушку, откидной нож и оба лезвия из скрытых креплений на предплечьях помощнице Энтони. Шериф явно не хотел ждать, потому что выпалил:
— Да бога ради, вы уже достаточно с себя сняли. Идите в камеру, делайте свои снимки, измерения или что там еще, и я отвезу вас к дому Маршанов.
Я как раз закончила со своим арсеналом, но не стала объяснять это Ледуку. Пусть гадает, что я еще могу прятать в карманах.
— До дома мы доберемся, Дюк. Я же уже говорил. — Напомнил Ньюман.
— А я говорил, что сам вас туда отвезу. — Парировал Ледук. Он отвечал так, будто защищался, был зол или просто нервничал.
— Я могу положить что-то из ваших вещей на пол, маршал Блейк? — Спросила помощница Энтони.
— Конечно. Только не поцарапайте ничего.
— Я буду осторожна. — Ответила она с максимальной честностью и готовностью. Я мысленно скосила ей пару лет. Ты уже не звучишь так воодушевленно после двадцати пяти.
Шериф открыл для нас камеру, и мы с Ньюманом вошли туда добровольно. Не могу сказать, что я была в восторге от того, что захожу в клетку без оружия. Есть в этом что-то в корне неправильное. Большая металлическая дверь захлопнулась за нами, и это меня тоже не слишком порадовало, но с годами ты учишься спокойнее реагировать на такие вещи.
Мы объяснили Бобби, зачем нам понадобятся снимки. Он не стал возражать. Его реакции были настолько бесцветными, что мне захотелось задать ему какой-нибудь беспардонный вопрос, чтобы понять, смогу ли я добиться от него хоть какой-то эмоции.
Ньюман подержал одеяло, чтобы Бобби смог вытащить руки наружу. Ему не выдали никакой одежды, так что его прикрывало только оно, но либо Ньюман сам был скромнягой, либо знал, что Бобби стесняется, потому что они проделали все так, чтобы нигде не мелькнула голая кожа, которую не следовало бы видеть мне или помощнице Энтони. Впрочем, я успела заметить, что Бобби Маршан держал себя в хорошей форме. Многие люди уверены, что после обращения в вампира или верживотное они автоматически отрастят кубики на животе и стройное мускулистое тело, но это так не работает. Да, сверхъестественные создания сильнее простых людей, но это не имеет отношения к развитой мускулатуре. Все равно придется ходить в тренажерный зал и работать над собой, даже если ты оборотень. Если же ты вампир, то тебе вообще мало что светит. Хочешь быть симпатичным трупом — держи себя в форме до смерти, потому что после того, как черта пройдена, ты застрянешь в этом теле навечно. Некоторые вампиры, такие, как мой жених Жан-Клод, достаточно сильны, чтобы упражнения могли сказываться на их теле так же, как они сказываются на телах живых существ, но это требует нереальных затрат энергии. Даже при сильном желании далеко не каждый вампир на такое способен. Жан-Клод был исключением из многих правил.
Одеяло сдвинулось и я увидела ноги Бобби.
— Мне нужно осмотреть все места, где есть следы крови, мистер Маршан.
— Зовите меня Бобби. Все так зовут. — Автоматически поправил он, даже не подняв на меня глаза.
Я не хотела звать его по имени, потому что существовала нехилая вероятность, что мне вскоре придется пустить пулю ему в лоб, но я уже и так смотрела ему в глаза с расстояния в несколько дюймов. Он уже стал для меня реальной личностью, а не просто работой, так какой смысл артачиться?
— Ладно, Бобби. Я должна увидеть все части твоего тела, на которых есть кровь. Ногу твою я вижу, но я заметила, что кровь была и выше. Мне нужно сделать снимки, помнишь?
— Хорошо. — Ответил он все тем же бесцветным голосом. Он подобрал одеяло, чтобы поднять его, как подол длинного платья. Кровавые следы поднимались по его правой икре, я их сфотографировала.
— Это все?
Он кивнул, не глядя на меня. Он избегал зрительного контакта со мной все это время. Бобби не казался мне преступником. Его реакции скорее говорили о том, что он жертва. Будь он женщиной, или даже мужчиной при несколько иных обстоятельствах, я бы предположила, что он совершил убийство в целях самозащиты. Именно об этом говорили мне его реакции. Я не знала, как спросить, не пытался ли его дядя, человек, который растил его с пеленок, домогаться его. Удалось ли ему отбиться? Нет, это был неверный вопрос, и это не объяснило бы, почему он так странно заляпан кровью. Любой оборотень знал бы, что на его человеческом теле не осталось бы кровавых следов после нападения. Только тот, кто имеет очень слабое представление о верживотных, мог представить улики подобным образом.
