Магда вскинула на него глаза и опустила взгляд. Он не знал.
— Барон уехал. В священный поход. Три года как. Он чуть не погиб в сражении. Как только оправился — на коня и умчался. Вестей нет. Теперь у нас баронесса, Нора. Она уехала в Барберг и велела построить ей замок там. А пока живёт в Тамне.
— Ну, эта нами направит, — покачал головой Виль, на мгновение становясь тем, кем он когда-то был — батраком, выросшим в Латгавальде, деревне близ старого замка барона цур Фирмина.
— Она повысила подати, — ровным голосом произнесла Магда. — А в Ордуле жить не пожелала. Сказала, не хочет вспоминать.
Виль усмехнулся, Магда вернула ему улыбку. Батрак был тем самым человеком, который вынес Нору, тогда глупенькую молоденькую девушку, из замка её отца, захваченного негодяями. Но баронесса этого не помнила — вампирша Вейма изменила ей память.
— Всего семь годков тут не был, — произнёс батрак. — А как всё изменилось-то…
Он перевёл взгляд на Врени, которая молча слушала их разговор.
— Сядь, — хлопнул он по лавке, — не стой над душой.
Женщина не ответила. Виль отцепил от пояса флягу и сделал глоток. Потом посмотрел на цирюльницу.
— Может, и дрогнула бы, — признал он. — Я бы тоже не взялся. Противно.
Врени села рядом с ним и поставила на стол свою флягу.
— Я понял тебя, — сказал батрак ведьме. — Твоя болтливая приятельница может быть полезной. Но мне нужно не это. Мне нужен твой дар.
— Мне действительно нужно высшее посвящение, — отозвалась Врени, не давая Магде ответить, — но не настолько, чтобы подставлять свою шкуру ради неизвестно чего.
— Боишься? — поддел её батрак.
— Мне лень, — прямо ответила женщина.
— Врени, — заговорила Магда, — ты со мной ещё не расплатилась. Жизнь за жизнь, человека за человека.
— Он ведь не должен был умереть, — возразила Врени.
— Так ведь и ты не умрёшь, — усмехнулась Магда.
— О каком человеке речь? — как бы невзначай поинтересовался Виль.
— Врени принесла, — кивнула Магда. — Монашек. Здесь такие не ходят. Братья Камня так одеваются, у нас их почти нет.
Братьями Камня называли орден, взявший на себя заботу о паломниках, идущих в священные земли и, реже — о паломниках, отправляющихся на поклон к другим реликвиям.
Медный Паук присвистнул.
— Откуда ты про них знаешь, а, Маглейн?
— Видела, — глухо ответила ведьма. — Когда барон в священный поход собирался.
— И зачем тебе этот святоша? — не отставал батрак.
— Спроси Врени, — устало вздохнула Магда. — Мне она ничего не пожелала объяснить.
— А ты и рада стараться.
— Он нуждался в помощи. Не выбрасывать же его под дождь.
— Я бы выбросил, — пожал плечами Виль. — Давай, Большеногая, рассказывай.
— Не твоего ума дело, — непреклонно отозвалась цирюльница.
— Моего, моего. Надо же мне знать, кого ты к моей сестрёнке притащила.
— Врени твоя сестра, — покачала головой Магда. — Я к вам давно отношения не имею.
— Это уж мне решать, — отмахнулся батрак. — Говори, Врени.
Цирюльница закатила глаза.
— Есть люди, которые его очень не любят, — безразлично ответила она. — И другие люди, которые хотят видеть его живым.
— А ты и рада стараться, — хмыкнул батрак. — Хоть одного человека ручками своими нежными убила?
Врени неприятно улыбнулась.
— Про епископа Хейна из Анша знаешь?
Виль скривился.
— Ещё бы не знать. Помер за два дня до того, как я до него добрался. Ох, и разозлился я тогда!
— Моя работа, — усмехнулась цирюльница.
— Его не тебе поручили, — нахмурился батрак.
Магда буквально кожей почувствовала, как убийца подобрался, словно готовясь к прыжку.
— Не мне, — кивнула Врени. — У него дом был в городе. Женщина там прибиралась. У той дочка была. Я к ним заглянула как-то. Тараканов развелось.
— Не ахти она прибиралась, — неприятно засмеялся батрак.
— Ну, и узнала, — так же безразлично продолжала Врени. — Ждать тебя, уж прости, времени не было.
— А ты добрая, — заухмылялся Виль. — Таким нечего среди прозревших делать.
— Не тебе решать, — отрубила цирюльница.
— Как не мне? — картинно удивился батрак. — Ты же ко мне в сёстры просишься.
Магда закатила глаза.
— Шли бы вы отсюда оба, — посоветовала она. — У меня дел по горло.
— А с монашком что будешь делать? — деловито поинтересовался батрак.
— На ноги поставлю да и выставлю за порог. Дороги назад ко мне он не сыщет, что здесь было — не вспомнит.
Врени нахмурилась.
— Далеко он уйдёт.
— Тут сама думай. Можешь сесть на опушке и караулить. Мне он без надобности.
— Ты бы его выслушала, прежде чем прогонять, — посоветовала Врени.
Батрак расхохотался. Магда удивлённо подняла брови.
— Врени, он монах! Что же ты думаешь, очнувшись, он скажет: спасибо, добрая ведьма, за лечение и приют? Радуйся, что вообще…
— Спасибо, добрая ведьма, за лечение и приют, — эхом откликнулся незнакомый мужской голос. Магда ахнула и схватилась за нож. В очаге вновь взметнулось пламя, освещая стоящую в дверях тщедушную фигуру монашка. Был он в одних портках, ведь перемотанный повязками и перемазанный целебной мазью и с трудом стоял, держась за косяк.
— Что же ты оплошала, Маглейн? — спокойно произнёс батрак, поднимаясь и отступая в тень. В руке у него будто бы сам собой вырос нож. Врени скрестила руки на груди, пристально рассматривая своего подопечного. — А говорила, два дня проспит.
Магда развела руками. Такие люди бывают. Слабые телом, но слишком сильные духом. На них плохо действует дурман, вернее бить по голове, чем опаивать. Такие люди бывают. К счастью для всех — они встречаются редко.
— Много услышал? — хмуро спросила она, откладывая нож.
— Я понял, где я оказался, — слабым голосом ответил монашек. Но глаза его смотрели твёрдо и ясно. — Вы — проклятые. Зачем я вам?
— Сами себя спрашиваем, — из темноты засмеялся батрак.
— Лучше скажи, как ты здесь оказался, — покачала головой Магда. — Тебя нашли избитого и без сознания. Кто на тебя напал? Зачем?
Монашек пожал плечами и покачнулся.
— Какая вам разница?
— Не хочешь говорить? — с интересом спросил батрак. — Маглейн, давай я с ним побеседую?
— Не нужно, — твёрдо ответила ведьма. Батрак снова засмеялся. — Нам не нужны его тайны. Он поправится и уйдёт. И всё.
Монашек, казалось, что-то обдумывал.
— Я сбежал, — признался он. Ведьма пожала плечами. — Меня послали в Кертианское аббатство, работать над часословом, который орден братьев-заступников готовил в дар кому-то из баронов. Я не хотел.
— Какая тебе разница? — спросил Виль, всё так же не выходя из тени. — Что там святоши, что там.
— Мной хотели откупиться, — пояснил монах.
— А ты такая важная птица? — хмыкнул Виль. — Не похоже что-то.
— Про проклятую священную книгу знаете? — спокойно спросил монах.
Женщины пожали плечами.
— Слышал что-то такое, — отозвался батрак. — Будто бы один монах взялся написать да изукрасить священную книгу за ночь, да не справился и позвал на помощь Врага, а тот, мол, и рад стараться. И теперь, мол, никто не может заглянуть внутрь, не сойдя с ума. Россказни!
— Её сделал я, — пояснил монах.
Виль присвистнул.
— И ты правда нарисовал в ней Врага? И как он вблизи? Сколько лет его прославляю, а никогда такой чести не удостаивался.
— Я писал её семь лет, — сказал юноша. — Начал ещё мальчишкой, но уже тогда я знал все секреты своего ремесла. Никто не поверил… кроме братьев нашего монастыря, которые видели меня за работой. Никто не может повторить мой труд, а если и сможет, я создам другой, лучше.
— Это прекрасно, — нетерпеливо ответила Магда, — Но что нам за дело? Сегодня отлежись, а завтра убирайся. Мне не нужен ни ты, ни твои тайны. Вижу, ты поправляешься.
— Я её украл, — вдруг сказал монашек. Магда закатила глаза.
— Это твоё дело.
— Да погоди ты, Маглейн, — хмыкнул батрак. — Пусть доскажет, убить мы его всегда успеем.
