Я не заметила, но Франц осмелился потревожить меня, когда из учебных зал вышли ученики и засновали по лестнице и этажам. Большинство, бросив быстрый взгляд на нашу пару, немели от испуга, сжимались в комочек, и двигались дальше, не рискуя обращаться ко мне. Жаль… В каждом благополучном стаде найдется паршивая овца. В университете ее звали Арлетта тэр Нуарэ. Мое искаженное внутренними переживаниями лицо привело ее в неописуемую радость.
- Мой Бог, кого я вижу! - прозвучал ехидный звонкий голос. Девушка намеренно говорила чересчур громко, привлекая ко мне внимание, стремясь унизить. Растоптать мое достоинство. Ну-ну. В этот день топтать уже нечего. Постарались другие. - А что случилось? Почему наш образец для подражания, эталон хороших манер, стоит растерянно в коридоре, словно обиженная судьбой простолюдинка? Неужели герцогиню отчислили из университета? Что же вы успели натворить за утро, моя дорогая, что с вами так жестоко обошлись?
Я ненавижу эту тварь. Дочь торговки и солдафона. Она в свою очередь платит мне тем же. Ее родители совсем недавно добились самого младшего дворянского титула за какие-то сомнительные заслуги перед Короной, но стремились везде пролезть и всюду успеть. Перед ними закрывали двери, а они втискивались через окно, захлопывали ставни, так семейство не брезговало и дымоходом.
Я вцепилась в лацкан пиджака Франца, глубоко вдохнула-выдохнула и обернулась к Арлетте с привычной маской на лице, добавив к образу ослепительную улыбку. Глаза, налитые яростью, несколько портят впечатление, но тут я уже ничего поделать не могу: она сама напросилась на драку. И она ее получит!
- Арлетта… Ты делаешь успехи в освоении этикета. Сегодня ты даже заслужила мою похвалу, - девушка насторожилась. Правильно. - Спасибо, что ты напомнила кто я, а кто ты, - я искривила губы в презрительной гримаске, - знаешь ли… Видя потерянную женщину принято предлагать помощь, а если она уже оказана, то проходить мимо выражать сочувствие, но откуда тебе об этом знать. На рынке такому не учат. В армии тоже, но не расстраивайся, Арлетта, - я подошла к сопернице и мило похлопала ее по щеке, незаметно больно ущипнув. - На ошибках учатся, и ты это только что доказала. Лет через двадцать тебе будут доступны основные правила этикета, а к концу жизни сможешь разбираться в тонкостях. Пойдем, Франц, здесь не очень приятный запах, - друг окатил насмешливым взглядом тэр Нуарэ и последовал за мной.
- Да как ты смеешь поучать меня?! - выкрикнула девушка, досадуя на свой очевидный промах. Обвиняя в нем не собственное невежество, а меня, показавшую его всем ученикам. Таких выскочек, как Арлетта, не стоит жалеть. Их место внизу, чуть выше той помойки, откуда они выползли. Иногда они просто забывают об этом. Я повернулась, хотя могла проигнорировать возглас.
- Смею, Арлетта. Еще как смею, - стоя не несколько ступенек ниже, в заведомо невыгодной для спора позиции, я чувствовала себя неизмеримо выше дочери баронета, безуспешно пытающейся скрыть гнев и… обиду. - Кто еще, если не я? Ведь ты сама назвала меня эталоном… - среди учеников, привлеченных нашими противоречиями, раздались смешки.
Я и Франц спустились на первый этаж, где висело расписание занятий. В первый учебный день нас не слишком нагружали: всего две лекции. Мы пропустили первую по теории рэ, зато успевали на вторую - способы преобразования неживой материи. Я чувствовала острую необходимость поговорить с другом. Обсудить ситуацию без лишних глаз и ушей, но в университете не представлялось возможным это сделать. Все стены напичканы следящими за поведением учеников печатями. После занятий племянник Клеймора едва успевал на фехтование, а после на тренировку по конному спорту. Совершенно определенно разговор придется отложить до поздней ночи или утра следующего дня. Если я не опаздывала, то мы всегда добирались до университета вместе. Из-за соседства, давней дружбы и слухов о возможной скорой помолвке между нами к нам не сильно цеплялись поборники приличий.
В учебной зале слова старенького профессора не достигали моего разума, рука автоматически водила карандашом по бумаге, записывая слова. В их значении я попробую разобраться потом. По сути, учиться мы будем первые полгода, повторяя пройденный материал, а потом еще столько же будем выполнять аттестационную работу под присмотром университетского или внешнего куратора.
Поскорей бы домой. Забраться в теплую ванну с успокаивающей пеной, выпить травяного чая с листиками черной смородины и бергамота и лечь в кровать. Прости, Клеймор, но мне не до тебя и плотских утех. Мне требуется сосредоточенность, а не расслабленность и томная нега ласк. Привести в порядок мысли. Сверить факты. Просчитать опасность. Наши совместные развлечения с друзьями не всегда укладывались в рамки закона и морали.
После окончания лекции я первая покинула учебную залу, дождалась, пока схлынет поток учащихся, преодолевающих в толкучке дверь учебного корпуса, и только потом неторопливо вышла. Добравшись до ворот, взмахом руки остановила кэб.
- Ты уже дома, дорогая? - стоило мне войти в холл, как из мастерской на первом этаже домовладения выглянула мать. Ее блузка была заляпана свежими маслянными пятнами. Опять рисует. И опять курит клерс.
Впервые в жизни мне захотелось затянуться чем-то покрепче табака. Это ведь почти решит мои проблемы. Окунет в беззаботный радужный мир. Я смогу почувствовать себя лучше. Сразу же, едва дым от наркотика проникнет в кровь через легкие. Нет! Сглотнув набежавшую от дурных мыслей слюну, я стремглав бросилась по лестнике наверх в свою комнату. Дрожащими руками достала из-за плинтуса припрятанную на крайний случай упаковку сигарет, быстро переоделась в свободные черные брюки и темно-зеленую рубашку и спустилась в сад, по пути предупредив экономку, куда я собралась, если родительница будет меня искать. Вряд ли это случится: мать забывается во время творчества.
В самом дальнем углу сада, за старой беседкой, скрытой от посторонних глаз фруктовыми деревьями и кустами акации и жасмина, пара досок забора отличалась от всех остальных. Они крепились на одном гвозде сверху. Я обнаружила дыру давно и случайно, поэтому совершенно не имеет значения, кто виноват в ее возникновении. В любом случае говорить о поломке плотникам никто не собирался. Слишком удобна она для меня, Франца и Клеймора.
Волнуясь о возможных свидетелях-слугах, я пролезла сквозь дыру в соседний сад и с наслаждением затянулась, прикурив тонкую сигарету в мундштуке, который всегда хранила в упаковке. Иногда эта вредная привычка просто необходима, главное, не позволять ей взять над собой верх и распоряжаться каждыми свободными пятью минутами времени. Я не опасалась, что кто-то из слуг Клеймора меня увидит: его садовник работает по утрам, а кухарка и домработница не имеют ключа от двери в сад. Нечего им там прохлаждаться, так вполне справедливо рассудил мой любовник. Слугам деньги платят на за прогулки на свежем воздухе, а за чистый дом и вкусную изысканную еду.
