— Главное — крепко держись, чтобы не перевернуться, а то, если окажешься вниз головой, метле будет сложно приземлиться, — напутственно закончила Челма, — сейчас я щелкну пальцами, и ты взлетишь, готова?
— Не уверена, — шепнула Ликка, — может, сосчитаете до трех? Ну, или хотя бы до двух…
Земля стремительно сорвалась в бездну. Ветер ударил в лицо. Фигурка ведьмы растаяла где-то внизу, зато вдруг неожиданно открылись огромные поля, уходящие в разные стороны, макушки деревьев Комариного леса приветливо махали листьями, черные бугристые тучи стали ближе, а небо распахнуло широкие объятия от горизонта до горизонта… Ликка захлебнулась холодным ветром и сначала хотела зажмуриться, но потом любопытство взяло вверх, и она завертела головой, пытаясь найти собственную деревню. Она разглядела крохотные крыши домов, утопающие в зелени, и радостно засмеялась.
Метла, тем временем, полетела на другую сторону леса. Под ногами Ликки раскачивались деревья. Сквозь шум ветра она слышала комариный гул и лягушачье кваканье. Сквозь деревья отсюда, сверху, можно было различить дорогу и множество переплетений вытоптанных тропок. А вот и болото появилось, раскинувшееся, будто коричневое желе, в центре леса. Ликка вглядывалась в болото, надеясь увидеть водяного, но видела только большие валуны, покрытые мхом. А затем метла несколько раз вильнула в сторону. Возле Ликкиного уха раздалось самое настоящее кряканье, и, повернув голову, она увидела, пролетающих мимо диких уток. Ликка рассмеялась вновь. Руки ее заскользили по метле, ветер ударил в бок, едва не перевернув. Лететь вниз головой Ликке не хотелось, и она покрепче прижалась к метле, разглядывая проплывающий внизу лес.
Летели недолго. Потом метла пошла на посадку, и уже через несколько секунд Ликка вновь ощутила под ногами твердую землю. Ее слегка пошатывало от удивления и восторга. А еще немного подташнивало с непривычки. Едва Ликка отпустила метлу, как та взмыла ввысь и исчезла за деревьями, чтобы потом прилететь с Челмой.
Ликка села на траву, возле дороги, и стала ждать ведьму. В голове все еще радостно гудело.
Челма Сытконош задержалась. Прилетела она минут через десять. Оказалось, что полы ее платья мокрые, а кое-где висят рыжие водоросли.
— Ваш водяной — мой старый знакомый, — пояснила она, отряхивая платье, — я его сразу приметила. Спрашиваю его, куда ж это он потерялся, а он мне отвечает, бумага, мол, закончилась, поэтому и не пишет. Вот такой безответственный. И ведь не выберется все никак со своего болота, времени у него, видите ли, нет. На день рождения хоть пригласил, и то хорошо.
И не дав Ликке прийти в себя от удивления, Челма Сытконош выудила из воздуха клюку и произнесла:
— Ну, что, пошли дальше.
Глава третья, в которой чародей ищет ящериц, а Ликка вновь куда-то летит
Ликке никогда не доводилось выбираться дальше своей деревни. И без того хватало приключений, страхов и интриг. Любой ребенок скажет вам, что каждый квадратный сантиметр дома, где он живет, дорога к школе, старый сарай или заброшенная мельница — это целая вселенная, в которой полнота приключений зависит исключительно от фантазии.
А об огромном мире за пределами деревни Ликка узнавала из многочисленных книг и из рассказов родителей. Пак Триног любил по вечерам набивать трубку свежим табаком, садиться на веранде в кресло-качалку и, закинув ногу на ногу, вполголоса рассказывать интереснейшие истории из своей жизни. Во что-то из его рассказов верилось, во что-то — нет, во что-то верилось с большим трудом. Пак Триног рассказывал о Крае Вселенной, где пелена пепла и дыма закрывает горизонт, а вода в океане кипит и булькает, будто бульон в кастрюле. Он рассказывал о дивных странах Светземелья, там, где солнце почти круглый год стоит в зените, а от засухи, бывает, километры земли покрываются сухой коричневой коркой. Он рассказывал о людях с синей кожей и большими белыми глазами, о людях с жабрами подмышками, о людях, тело которых покрывают странные замысловатые узоры, нанесенные не с помощью краски и искусных мастеров, а с помощью заклинаний великих чародеев. Имелись у Пака Тринога истории о других странах, где люди летают на коврах за покупками, используют светлячков в качестве настольных ламп, выращивают рыбу не для того, чтобы ее есть, а для того, чтобы посадить в большую стеклянную посуду и любоваться ею. Из рассказов отца всегда выходило, что мир вокруг их маленькой неприметной деревушки полон странных существ, диковинных строений, заброшенных кладбищ, пещер с драконами, зачарованных принцесс и не менее зачарованных принцев, говорящих медведей с опилками вместо головы, могучих бессердечных чародеев и влюбленных до безумия чародеек.
Историй в голове у Пака Тринога скопилось так много, будто он ни дня не прожил без очередного головокружительного приключения. И каждый раз он рассказывал их в таких красках и подробностях, будто только сейчас вернулся с родного корабля, набил трубку, одел свои любимые зеленые тапочки и закурил.
Ликка ожидала, что как только выйдет за пределы деревни, то сразу же столкнется с великолепием неизведанного мира, а ей на голову тотчас обрушатся загадочные существа, неразгаданные тайны, удивительные приключения и, может быть, какой-нибудь сказочный принц. Однако путь до Пайтога оказался серым и однообразным (если не считать полета на метле, конечно). Ликка старательно глазела по сторонам, в надежде увидеть что-нибудь необычное, ну или хотя бы просто интересное. Но среди золотистых полей пшеницы и изумрудных полей молодой кукурузы не стояло ни одного даже самого захудалого замка с принцессой, не чернело ни одного входа в глубокую пещеру, где обитал бы страшный дракон. Даже чародеи как-то обошли поля вниманием и, видимо, построили свои высоченные башни где-то в другом месте. Край Света (где пепел и дым), тоже все еще был неимоверно далеко.
От долгой ходьбы Ликка устала, а вот Челма Сытконош, хоть и опиралась тяжело о свою клюку, выглядела ровно так же, как пару часов назад. Ликке было стыдно просить об остановке, поэтому она терпеливо перекладывала сумку с плеча на плечо и старалась идти в ногу с ведь-мой.
— Настоящие ведьмы, — говорила Челма Сытконош, не поворачивая головы, — никогда не устают. Задавай вопросы, пока дела не взяли нас в оборот.
Но поток вопросов тоже как-то незаметно иссяк. Видимо, дело было в усталости.
Вскоре показался Пайтог — портовый городок, где пересекалось двенадцать морских путей самых разнообразных государств Светземелья. О городке рассказывали в школе на уроках. Большинство жителей Ликкиной деревни ездили в Пайтог торговать продуктами и живностью, а заодно прикупить самую вкусную на побережье рыбу-треуха. Пак Триног посещал Пайтог раз в две недели и каждый раз грозился взять Ликку с собой, да все забывал то ли по рассеянности, то ли из-за суматохи, которая обычно сопровождала всю поездку. Пак Триног торговал проросшими желудями, которые были в большом ходу на Воздушных Пастбищах. Там выращивали воздушных поросят (которые вырастали в воздушных свиней, а у них было самое воздушное мясо в мире).
