— Задачка для нашего дорогого братишки.
— Да, интриги — любимое развлечение Мефа. — На лице среднего герцога появилась сентиментальная улыбка. — Он всегда достигает целей, которые ставит перед собой.
— Но Мефисто идет к своим целям по трупам.
— Как и все мы. И не только мы.
— Согласен. Однако Меф слишком легко убивает. Иногда я его немного побаиваюсь.
— Ты становишься сентиментальным. Кстати, я тоже Дурной признак.
Вервольф отмахнулся, сказав:
— Ерунда, мы всегда были тонкими чувствительными натурами. Потому и потеряли почти все, что имели.
— Между прочим, где сейчас Меф? Пока его нет, дипломатическую работу придется делать нам… Наступит ли когда-нибудь время, когда мы сможем отдохнуть, не думая о борьбе?
— Поменьше жалей себя, больше думай о делах семьи.
— Для того мы и пришли в этот мир. Ты задумывался над вопросом — почему у нас нет сестер?
— И почему же? — довольно равнодушно осведомился Вервольф.
— По-моему, родители понимали, что предстоят нелегкие столетия, когда понадобятся бойцы.
— Думаешь, они могли контролировать пол будущих детей?
— Думаю, они могли еще многое сверх этого…
— Тебе виднее.
Последние слова Вервольфа прозвучали совсем тихо. Младший брат, которому Судьба отвела участь воина, смотрел на море. Наступила пауза. Потом Фауст встряхнулся и решительно сказал:
— Довольно лирики. Нам придется распределить дела. Ты займешься осадой и штурмом Нирваны, а я отыщу Мефа и поручу ему пудрить мозги королевским дворам. Я нужен тебе или могу ехать?
Не оглядываясь на брата, Вервольф процедил:
— Мне нужны винтовки. Или хотя бы порох. Ты имеешь представление, как его производят? — Он продолжал, не дожидаясь ответа: — Если бы у нас было дальнобойное оружие, мы в два счета решили бы наши проблемы даже без колдовства. Ни одна свинорылая тварь не посмела бы показаться в амбразурах цитадели!.. Помнишь Вьетнам, Фау?
— Скольких джи-ай мы сняли в дельте Меконга! С километра — точно между глаз… Да и в Афгане хорошо поработали снайперскими винтовками. Увы, в наших краях порох просто горит, но не взрывается… Хотя, погоди-ка!
Фауст вдруг вспомнил, как полсотни лет назад, отдыхая после очередного путешествия по дальним Отражениям, он поставил эксперимент в своей лаборатории. Тогда ему удалось взорвать небольшую петарду. Он посчитал те опыты забавными и вскоре забыл как не слишком важный факт. Вервольф выслушал брата с презрительной гримасой и долго стыдил' дескать, некоторые штатские, запершись в башне из хрусталя и слоновой кости, не утруждают себя заботами о ратном деле. Фауст только вздыхал, но оправдываться не решался — понимал, что младший брат прав, а сам он кругом виноват. Наконец Вервольф чуть успокоился и спросил:
— Это был тот же состав, что и у твоего дружка Корвина?
— Нет, рецептура Корвина в Нирване бесполезна. У меня получились довольно удачные опыты с самоцветами, которыми мы пользуемся, чтобы помечать тропинки через Отражения.
— К черту подробности. Немедленно отправляйся не знаю куда и не смей возвращаться без готового зелья! — Вервольф добавил без паузы: — Ты помнишь рецепт?
— Для этого есть лабораторный журнал. Хотя, возможно, понадобятся некоторые дополнительные исследования.
— Постарайся не зарываться, — неожиданно мягко сказал младший брат, — Не хотелось бы потерять кого-нибудь из вас. Особенно сейчас, когда забрезжила надежда.
— Спасибо, братишка. Кстати, и тебе не стоит понапрасну рисковать.
— Мы все рискуем уже много столетий. — Вервольф равнодушно пожал плечами. — Таков наш фатум. Успеха тебе и всем нам.
Козырнувшись в артаньянский замок, Фауст первым делом подергал шнурок звонка, вызывая слугу. Слухи распространялись стремительно, так что челядь уже знала о победоносном исходе сражения.
— Гонец рассказывал, вы опять лезли в самую мясорубку, — осуждающе проворчал старый Алебар. — Хвала Птице, живы-здоровы остались.
— Ничего мне сделаться не может, — отмахнулся Фауст. — Жизнь моя под такой надежной зашитой Высших Сил, что, сколько бы враги на нас ни покушались, — успеха им не знать… Я приму ванну, а ты пока собери мне сумку в дорогу.
— Снова война? — забеспокоился старик.
— Всякое может случиться. Но главным образом буду вести светскую жизнь. Так что уложи пару хороших костюмов и все такое.
Когда он, смыв грязь и пот кровавого дня, вернулся в свои апартаменты, походная сумка была уже готова. Фауст спрятал между мягкой кладью несколько магических предметов, натянул поверх легкого панциря свободную дорожную одежду и подвесил к поясу небольшой арсенал.
— Обедать будете? — хмуро осведомился Алебар.
— Мы с братом поужинали — в Нирване-то уже ночь.
— Надолго нас покидаете? — продолжал выпытывать верный служитель.
— Как получится.
— Может, хоть на этот раз подходящую невесту присмотрите, — без особой надежды в голосе буркнул Алебар. — А то придумали себе забаву — то в деревенских дурочек влюбляться, то в принцесс, которым только в борделе место. Будь здесь ваши родители — не позволили бы деткам в холостяках засиживаться.
— Ничего, дед, скоро они вернутся к нам, и тогда погуляешь на трех свадьбах, — печально сказал герцог-чародей, — Прощай, наша свобода.
Слуга недоверчиво покачал седой головой: давно, дескать, слышу от братьев-разбойников обещания освободить короля с королевой, но толку по-прежнему мало. Ободряюще обняв старика, Фауст шепнул: «Скоро, дружище, совсем скоро».
Оставив Алебара, он поднялся на верхний этаж. Стражники почтительно сделали положенные шаги в стороны, четко отбили приветствие, стукнув по паркету древками алебард. Отворив дверь, Фауст с обычной робостью вступил в королевскую спальню, затаив надежду на чудо.
Увы, чуда не случилось. Чудеса вообще не случаются сами по себе, но нуждаются в долгой и тщательной подготовке. Царь лежал в прежней позе с закрытыми глазами. Ногти и борода заметно отросли, но то были едва ли не единственные признаки жизни, так похожей на смерть. Положив руку на грудь отца, Фауст досчитал почти до сотни, прежде чем почувствовал удар сердца. Чуть позже могучие мышцы груди медленно шевельнулись — спящий сделал вдох. С самого дня Поражения повелитель Нирваны словно старался подтвердить свою сущность вечно немертвого.
Было слишком больно видеть таким беспомощным того, кто по праву считался самым могучим из Второго Поколения. Не в силах сдержать чувств, Фауст резко повернулся и быстрым шагом вышел в коридор. «Я отомщу за вас, — шептал он, сбегая по лестнице, покрытой толстым ковром. — Мы отомстим».
