На его лице отсутствовало всякое выражение, словно он родился мертвым.
Лилия проверила: пульс в норме, дыхание тоже.
Просто он не плакал.
Лилия вспомнила слова своей наставницы.
Если ребенок не закричал после рождения - с ним будут сложности.
-"А-а, у-а-а". - раздалось, стоило ей лишь подумать об этом.
Младенец рассеяно смотрел на неё и что-то неразборчиво бормотал.
Услышав это она, сразу расслабилась.
Лилия поняла, что с ним не будет никаких проблем, хотя этому не было никаких доказательств.
Ребёнка нарекли Рудеусом.
Этот ребенок вызывал чувство дискомфорта. Совсем не плакал и не шумел. Поначалу он был слабоват и не требовал много времени для ухода.
Но только поначалу.
Как только Рудеус научился ползать, то излазил весь дом.
Побывал везде. В кухне, у задней двери, в кладовой, где хранились метлы, на печи... везде...
Даже на втором этаже, хотя никто не знал, как он туда вскарабкался.
В любом случае, как только с него сводили взгляд - он мгновенно исчезал.
Но его всегда находили где-нибудь в доме.
Рудеус никогда не выползал на улицу.
Хотя он частенько смотрел наружу через окно, наверное, пока еще боялся.
Лиля инстинктивно боялась этого ребенка. Когда же это началось?
Наверное, когда он однажды как обычно уполз, что бы вновь где-то найтись.
Чаще всего Рудеус улыбался.
Глядя на овощи, пламя свечи или грязные трусики. Рудеус что-то бормотал и улыбался так, что остальные начинали чувствовать отвращение.
От этой улыбки и вправду выворачивало.
Когда Лиля служила в серале, ей приходилось бывать в центральном дворце. У высшей аристократии встречались такие же улыбки.
Тот лысый жиртрест пялился на её грудь и ухмылялся. В точности как этот ребёнок.
Страшнее всего было брать Рудеуса на руки.
Он зарывался лицом ей в грудь, его ноздри раздувались, дыхание учащалось, и на лице появлялась кривая ухмылка
Он издавал странные звуки, вроде "ху-у-у" или "ох-х-х", будто давясь смехом
В такие моменты по ее телу пробегал холодок.
Ей хотелось швырнуть этого ребенка и размазать по земле и она ничего не могла с этим поделать.
Этот ребенок явно не был милым.
Его улыбка пугает людей.
Точь в точь, как у одного аристократа, который, по слухам, владел множеством молодых рабынь.
Хотя малыш едва родился.
Лилия чувствовала тревогу и даже опасность.
Она думала об этом снова и снова.
Малыш был очень странным.
Может, это какая-то одержимость?
Или что-то похожее, вроде проклятья.
Забеспокоившись, Лилия сходила в магазин и, немного потратившись, купила необходимое.
Когда чета Грейрэт уснула, она провела ритуал по изгнанию зла.
Конечно, она сохранила это в тайне от Павла и его семьи.
На следующий день, вновь взяв Рудеуса, она поняла.
Это было бесполезно.
Он остался таким же отвратительным, как обычно.
Своим видом он пугал людей.
- "Когда кормлю его молоком, он лижет..." - говорила Зенит.
Это уже была не шутка.
Хотя Павел и являлся большим любителем женщин, он не вызывал подобных чувств.
Для наследственной черты поведение его сына было слишком странным.
Лиля вспомнила еще кое-что.
Еще одну историю, слышанную во дворце.
В прошлом принц Асура был одержим демоном. Борясь с ним, он каждую ночь проводил на ногах.
И когда однажды служанка, не знавшая об этом, обняла его, принц ударил ее спрятанным кинжалом в спину, насмерть.
Это было так страшно.
Неужели с Рудеусом что-то типа этого?
Не осталось никаких сомнений. Он - дьявол.
Пока что она в безопасности, но однажды он пробудится, и когда все заснут, он ... одного за другим...
А-ах... Я поторопилась.
Не нужно было сюда устраиваться.
Рано или поздно на меня нападут.
Лилия искренне в это верила.
Часть 4
В начале второго года она все еще опасалась его.
Но она не знала, когда же он начнет действовать.
Непредсказуемая манера поведения Рудеуса стала меняться.
Его непоседливость пропала, и он стал часто пропадать в библиотеке Павла на втором этаже.
Если говорить о библиотеке, то это была просто комната с книжной полкой.
Рудеус безвылазно сидел там.
Лилия тайком понаблюдала за ним, и обнаружила, что он бормочет что-то про себя, разглядывая книгу.
Какие-то слова, не имеющие смысла.
Не должны иметь. По крайней мере, это не общий язык, используемый в землях центрального континента.
Ему еще рано было говорить. И букв он, естественно, не изучал.
Ребенок просто смотрел в книгу и что-то бормотал.
Но все же, это было очень странно
Ей всегда казалось, что звуки слишком упорядочены и звучат с каким-то смыслом.
Казалось, Рудеус понимает смысл написанного.
Это пугало...
Так всегда думала наблюдая за Рудеусом библиотеке через дверной просвет.
Но что за диво - прежнее чувство отвращения исчезло.
Если подумать, с тех пор как он начал пропадать в библиотеке, это непонятное чувство отвращения начало сходить на нет.
Хоть он, бывало, отвратительно посмеивался, когда она брала его на руки, неприятных чувств это не вызывало.
Он больше не зарывался лицом в её грудь, бурно дыша носом.
Удивительно, почему она считала его омерзительным?
