На похоронах Шуры не было.
Сколько он помнил, мать всегда была рядом. Заштопает разорванные штаны, будет сидеть у кровати, когда заболеешь, даст подзатыльник, если что-то натворишь.
Он не мог поверить, что матери больше нет. Не мог прощаться с ней. Не мог видеть, как родное тело засыплют землей.
Вместо этого он бессильно ревел, схоронившись среди зарослей в дальней балке. Пальцы остервенело рвали траву, ломая ногти, загребали плотную глину. Кровавая пелена застилала голубые глаза, и все вокруг - склоны балки, кусты, трава - все окрасилось багровым цветом. Перед глазами плыло и колыхалось пурпурное облако, алый туман заполонял голову.
Внезапно из этого марева выпрыгнул красный волк. Большая дикая собака, как рассказывали старики. Жили такие в тех краях, где обитали овцеводы.
Появившийся зверь злорадно скалил зубастую пасть, и Шура узнал его, хотя и никогда не видел. "…красный волк на черной коляске…" Это он сожрал мать! Зверь с мотоцикла умчавшегося найта.
Кровоточащие пальцы вгрызались в землю, а в воспаленном сознании они впивались в горло ненавистного зверя. А красный волк все скалил пасть и хохотал над бессильным мальчишкой. Потом запрыгнул ему прямо в голову.
Когда он появился на дворище, где одиноко стоял маленький домик, бабка только сложила руки.
– Сиротушка. Куда же ты запропастился? И попрощаться с ней не пришел. Три дня искали… - запричитала бабка, глядя на ввалившиеся щеки, воспаленные глаза с неистовым взглядом.
Ответа она не услышала. Шура молча прошел в дом, взял со стола краюху хлеба, сунул за голенище стоптанного ботинка сточенный ножик с потертой рукоятью, положил в карман маленькое бронзовое солнце - подарок матери - и вышел на улицу. Там молча обнял бабку, развернулся и зашагал прочь.
– Я ить думала, что ты терича на поле будешь работать. Куда ж мой надел-то терича?
Бабка пыталась догнать, упрашивала остаться, рыдала. Но Шура был глух, а шаги его торопливы. Красный волк обосновался в голове и гнал его прочь. Вскоре Тайра отстала.
На окраине Шуру догнал Дариан. Пасечник его окликнул, потом схватил за руку. И встретился с холодным взглядом голубых глаз в красных прожилках.
– Послушай. Сейчас ты выбрал неправильную дорогу. Она приведет тебя в никуда. Я не буду тебя упрашивать остаться. Ты уже взрослый и сам принимаешь решения. Просто взвесь все еще раз, подумай спокойно. То чувство, которое поселилось у тебя в душе, сейчас мешает тебе думать. Что случилось - то уже в прошлом. Мертвых не дано возвращать никому. А нужно научиться прощать. Ведь Солнце нас прощает и каждый день снова посылает нам свое тепло…
Шура вырвал руку и побежал прочь.
А пасечник стоял и смотрел вслед, пока горизонт не поглотил бегущую фигурку парнишки.
Теперь, покачиваясь в седле, Шура подумал, что тот парнишка навсегда растворился в горизонте.
За десять лет странствий любознательные голубые глаза выцвели, превратившись в серый лед. Щуплое тело стало крепким и жилистым, на руках проступили вены, беззаботные мысли огрубели. Могучие мышцы так и не забугрились по телу, зато движения стали вкрадчивыми, уверенными, а разум - холодным. И страх он сумел поставить себе на службу.
Многочисленные шрамы на теле иногда отзывались давней болью. И непрерывно кровоточил один большой шрам в душе. Постоянный спутник - красный волк - надежно поселился в голове, не давая расслабиться, заставляя постоянно держать след…
Они держали путь на Мидриас. Рулевой поверженной Акулы поведал, что через два дня в главном городе провинции начнется Большой Турнир, который устраивает королевский наместник Плойны.
Сам турнир мало интересовал Шуру. Зачем ему биться тупым копьем? Чтобы снискать славу и добыть лишнюю нашивку на куртку? С него хватает и ожерелья из ключей. Для него главное - это бить без промаха острым наконечником. Он должен быть готовым нанести смертельный удар. Сразить одну единственную цель, ради которой он и бороздит дороги Объединенного Королевства.
Кроме того, в реальном бою у него включается еще и страх за свою беспутную жизнь. А в турнирном поединке самое большее, что ему грозило - это разбитое лицо и сломанные ребра. И настрой соответствующий на такую схватку, словно на игру.
В реальном бою настрой должен быть один - убивать.
Большой Турнир Плойны был интересен тем, что на него мог приехать Красный Волк. Тогда бы Шура ждал его за пределами турнирной площадки, когда закончится турнирное перемирие.
А еще можно было наплевать на перемирие. Кодекс ему не указ. Если Шуре удастся убить вражину, то ему уже нечего будет страшиться мести всех найтов Баделенда, что непременно последует за нарушение трехдневного перемирия. Что ему до того, что ворота Храмов станут для него закрыты? Главное - всадить копье в ненавистную грудь. А если он погибнет в схватке, то уж тем более беспокоиться нечего.
Только Зага жаль.
Рулевой подогнал мотоцикл на стоянку для тех, кто не учувствует в турнире.
– Загги, дружище, я знаю, как ты "любишь" поговорить. Поболтай с рулевыми. Что-то сомневаюсь я, что Волчина заявится на ристалище. Может, кто из твоих собратьев встречал на Дороге черный мотоцикл с кровавым тотемом? Может кто и подскажет, по каким дорогам он ездит?
Рулевой лишь кивнул в ответ.
– Да, и смотри своим наметанным глазом, не припрется ли сюда черный "МТ" с серым Псом на коляске. С Каннингом нам лучше не встречаться.
Заг покачал головой, мол не стоит напоминать, я и так знаю.
Турнирное поле неподалеку от Мидриаса уже пестрело различными цветами участников и зрителей. На огромной стоянке расположились не меньше пяти десятков мотоциклов: тяжелые "МТ", "Уралы", "Днепры", средние "Юпитеры", легкие "Явы". Заг сразу же отметил красную "Планету". В отличие от их старушки, у которой местами облупилась краска, на баке виднелась внушительная вмятина и коляску покрывали царапины, красный мотоцикл выглядел так, будто недавно побывал на капитальном ремонте в Храме.
А у Шуры с Загом денег на капитальный ремонт никогда не хватало. Мотоцикл уже давно просил серьезного обновления. Последний раз в бою встречный меч чудом миновал бедро Зага, острие клинка пробило бак. Жало оказалось более удачливым и попало не в железо, а в тело. Но после того Оса еле дотянула до Храма, где жрецы заклеили бак. На новый денег не хватило, ведь нужно было запастись бензином.
Это был далеко не первый турнир, на который они прикатили. И все же, окидывая взглядом стоящие мотоциклы, Шура в который раз поражался многообразию тотемов на стоянке. На колясках летели, бежали, плыли, бросались на добычу различные твари, земные и сказочные. Здесь были и разные кошки, и орлы-соколы, и змеи, и хищные рыбы. А еще была парочка неизвестных Шуре животных, вроде того, что красовался на коляске темно-зеленого "МТ" - серый великан с длинным-предлинным носом и большими ушами. Многие из животных-тотемов жили еще во времена всемогущих предков и теперь существовали только на колясках найтов да на языках сказителей.
