— Не думай. Не думай ни о чем, — простонал кот, — хоть немного…
Легко сказать… Как может человек не думать? Этот процесс неуправляем — мысли возникают в голове сами собой и никакому контролю не поддаются. Можно сколько угодно убеждать себя не думать о белой обезъяне, но попробуй действительно о ней НЕ думать.
Громадная белоснежная горилла нависла над парнем, и это было последнее, что он увидел…
— Уф, — донеслось до него откуда-то снизу, — еле успел. Держись крепче, а то свалишься.
Антон изо всех сил вцепился в золотисто-медный ствол дерева, нащупывая ногами хоть какую-нибудь опору. Одна нога провалилась в пустоту, зато другая вполне удачно уперлась в развилку ветвей. Прямо перед глазами в переплетении сосновых веток висел небольшой шар, свитый из травы и мха, переплетенный для прочности сухими веточками. Над самым ухом раздался неприятный цокающий звук. Парень повернул голову и замер от неожиданности — перед ним сидел серый зверек с рыжеватым пушистым хвостом и такими же пушистыми кисточками на кончиках настороженно подрагивающих ушей. Черные бусины глаз неотрывно глядели на человека, словно зверек соображал, стоит ли с ним связываться, потом ветка закачалась от сильного толчка и он, развернув хвост веером, длинным прыжком перескочил на соседнюю сосну. Белка, точно! Красиво прыгнула, словно перелетела с дерева на дерево, раскинув лапы и лавируя хвостом… Как же сразу не узнал, а он, венец творения, нахально вторгшийся в её владения, висит здесь, боясь шевельнуться. Парень опасливо посмотрел вниз. Приличная высота… А котофей уже почти внизу.
— Спускайся, ты что там, собрался висеть, пока не созреешь? — издевательски крикнул Баюн. — Так не сезон ещё, долго ждать придется.
Парень досадливо сплюнул. Похоже, добрались до места, кот снова хамить начал, сообразил, что сам Антон отсюда не выберется ни за какие коврижки. Так чего теперь с ним церемониться?
Толстые ветки громадной сосны подозрительно поскрипывали под сапогами, но держали. Сложнее стало, когда последний сучок предательски хрустнул и удержался от падения Антон только чудом, буквально прилипнув к стволу дерева. А впрочем, здесь невысоко, метра три от силы! Он слегка ослабил захват и, обдирая живот и грудь (свободная рубаха сразу же задралась до самой шеи), заскользил вниз.
Котофей, не дожидаясь, пока парень отдышится, сразу же набросился с упреками:
— Неужели так сложно было следовать указаниям… Все ведь разжевал… Из-за тебя чуть не погибли оба.
— Баюн, оказывается ты такой жуткий зануда, сам-то ты об этом знаешь? Ну не погибли же… И попали, куда надо. Ведь попали же?
— Да ты хоть понимаешь, что едва не погубил несколько обитаемых миров? Весьма развитых, между прочим.
— Да ты что? — притворно удивился парень, кроме подколок, ничего хорошего от кота не ожидающий, — и каким же это образом? Там, кроме пустоты, ничего не наблюдалось, никакого обитаемого макрокосма.
— Самым прямым, — насупился Баюн, — говорил тебе ни думать не о чем… Межмирье очень чувствительно к ментальным вибрациям, особенно если четко представить себе образ. Вот скажи, о чем ты размышлял там?
— Ну, — задумался Антон, припоминая, какие мысли крутились тогда в голове, — о вакууме, об элементарных частицах, которые есть даже в нем, потом внезапно вспомнилась иллюстрация к статье о теории Большого Взрыва. Знаешь, так необычно нарисовано, красиво, Вселенная в развитии… — он мечтательно произнес: — "Миры летят. Года летят…" — и замолчал, недоуменно глядя на котофея, сокрушенно схватившегося передними лапами за голову. Этот чисто человеческий жест был для него так нелеп, что парень расхохотался.
— Что ты наделал, что ты наделал?
— А что? — не поддался на провокацию Антон.
— Ты только что создал новую Вселенную…
— Кто, я? Да ну… — недоверчиво протянул парень.
— Какой я глупец… какой глупец… — кот словно его не слышал.
— Слушай, Баюн, но если я действительно сотворил что-то, я же должен был все это увидеть воочию и сказать что-то типа "И это хорошо"? А я ведь ничего не видел, ты закричал "не думай" и я перестал. А та точка, что была у меня перед глазами, пропала, вместо нее появилась горилла и всё… Мы очутились тут…
— Да? — выглядел котофей не самым лучшим образом, можно сказать, он был убит горем. — Ты уверен, что точка пропала?
— На сто процентов.
— Чему быть суждено — неминуемо будет, но не больше того, чему быть суждено, — философски заметил Баюн, — но все же не забывай, что мысль материальна…
— Да я про это столько слышал и ни разу не видел. Чушь все это, самая чушайшая…
— Да? Тогда у тебя ещё будет возможность в этом убедиться и не раз.
— А… — махнул рукой Антон, — накаркаешь ещё. Ты мне лучше скажи, почему мы сразу не попали сюда, а зависли на промежуточном этапе. В первый раз такого не было…
— А ты помнишь свой "первый раз"?
— Честно говоря, нет. Просто я сразу очутился на лесной поляне, правда, память мне отшибло слегка.
— Вот-вот, а мне ты с отшибленной памятью не нужен, потому я и сделал остановку в Межмирье, чтобы тебе полегче было. — Кот, конечно, лукавил. Не получилось у него перетащить парня, но не будешь же признаваться в собственном бессилии. И зависли они на границе пространства-времени, только потому что Баюн немного ошибся с направлением, хорошо, что быстро сориентировался, и не занесло их в миры, живущие совсем по другим физическим законам.
— А межмирье? Что это?
— Никто не знает, потому что там никто, кроме нас, не бывал, — шепотом сказал котофей, подозрительно оглядываясь по сторонам. — Я думаю, что эта кажущаяся пустота заполнена первозданной энергией, ждущей своего часа. А в ней, как икра в рыбном супе, плавают миры, пронизанные излучением этой животворной энергии. — Парень живо представил себе мутноватую жидкость, в которой, слегка колышась, перемещаются слабо светящиеся сферы, внутри которых бурлит неведомая жизнь. Или не бурлит, это как кому повезло… — Кстати, я потому и говорю, что мысль материальна, поскольку энергией, просочившейся через границы мирозданий, становится гораздо легче управлять. Откуда, по-твоему, взялась магия? — Антон пожал плечами. Как-то не сильно он задумывался, откуда она взялась, да и в колдовство не сильно верил, пока сам не столкнулся с чудесами. — Не думал? А к тому, что так легко сам создал, как отнесся?
— Как к галлюцинациям, вызванным долгим кислородным голоданием. Я ведь там не сделал ни единого вдоха-выдоха…
— С тобой каши не сваришь, — опечалился Баюн, — а ведь стать чародеем легко, гораздо легче, чем кажется. Надо только суметь прочувствовать и научиться ловить потоки этой энергии, тогда равных тебе по силе в обитаемых мирах не будет, — едва шевеля губами (парень скорее догадался, чем услышал), закончил кот.
