— Ну?
— Тут не то что штопать, тут уже гореть нечему — сказал он. — Да и не белошвейка я, вроде…
— Ну сколдуй чего-нибудь… — посоветовал Избор.
— Перебьетесь.
— И что мне теперь голым ходить?
— Зачем же голым? — искренне удивился колдун. — Новую достанешь.
— Где я тебе ее тут достану?
Избор огляделся, но после Муриных слов лес не стал ни реже, ни многолюдней.
— Кто ж мне ее отдаст?
— А зарежешь кого-нибудь и достанешь… — хладнокровно посоветовал колдун.
Избор кивнул. Муря знал кому что посоветовать
— А я? — Гаврила дернулся чтобы встать, но взгляд Избора удержал его на месте. Колдун смерил его взглядом, и чуть-чуть завидуя звериной силе, сквозившей в вопрошавшем, сказал с наигранным недоумением — по какой такой причина такой ладный молодец может иметь какие-то неприятности.
— А что ты? Ты целый, руки-ноги на месте.
— Мне бы как все стать… Можно? — Сдерживая бьющуюся под кадыком злость как мог спокойно спросил Гаврила.
— А это тебе самому решать.
— Что решать? — переспросил Масленников. От такого ответа злость куда-то улетучилась.
— Что дальше делать. Если подождешь до ближайшего полнолуния, то все это само собой пройдет…
Гаврила радостно улыбнулся, заранее радуясь, что от его беды задержки в пути не будет.
— Ну? — недоверчиво спросил он. — И ничего делать не нужно?
— Вот это тебе и решать.
Муря посмеиваясь, сорвал прутик и постукивал им себя по ноге, словно дразнил бесплотного здоровяка и подчеркивая свою плотность. Гаврила понял, что все не так просто. Он попытался вспомнить, какой была луна прошлой ночью, но как не тужился — не вспомнил. Не до луны вчера было как-то. Отвечая на невысказанный вопрос Муря разъяснил:
— Ежели без еды и питья двенадцать дней потерпиш, то так оно и будет.
— Двенадцать дней? — удивился Гаврила.
— Двенадцать, — подтвердил колдун. — У Картаги волшебство слабое… Да и не волшебство это, строго говоря, а так… Ничего его старички толком не умеют. Если б ты бы мне под горячую руку попался, я бы тебя года на три прозрачным сделал бы. А эти…
Он пренебрежительно махнул рукой.
— Ладно. Ты говори, да не заговаривайся… — мрачно сказал Избор. — Помог бы ему лучше. Ему и этих двенадцать дней много.
Потом он спохватился и переспросил.
— А почему это без еды и питья-то? Что ж тут пустыня, что ли? Или он куска себе не добудет?
— Не добудет! — ответил Муря, гнусно хихикая. — Тот-то и оно, что не добудет. Тебе теперь простую еду ни укусить, ни проглотить нечем.
Гаврила посидел немного, а потом его челюсть поехала вниз. Теперь и он понял, что его ждет. Богатырь чувствовал себя так, словно выпил медленно действующий яд. Покачавшись в раздумье из стороны в сторону, он сказал, наконец.
— Ну, без еды, я положим, 12 дней вытерплю. А вот без воды….
Он покачал головой.
— Нет. Это никому не по силам…
Исин слушая все это только сжимал кулаки. Талисман-то они добыли, но Картага оказался врагом куда как серьезнее, чем он ожидал.
— Конечно, если ты останешься тут, то все обойдется. — Продолжил колдун, оглядываю поляну. — Ты сможешь есть все то, что пройдет через зеркало. Двенадцать дней — не срок. Раз, два и кончились…
Исин встрепенулся, но, опережая его, два голоса одновременно произнесли — «Нет!» Гаврила с Избором переглянулись и воевода объяснил:
— Как раз нам-то отсюда подальше быть нужно. Сюда скоро столько доброхотов налетит по наши души, да и талисман еще найти нужно… Что-нибудь другое подскажи….
— Другое? — колдун задумался… — Есть и другое… Нужно пройти через Черное зеркало.
Старик замолчал. Богатыри переглянулись и Избор, ощущая неловкость, сказал за всех.
— Ну вот, объяснил и сразу стало все понятно.
Муря засмеялся. Приятно было сознавать, что все те, кто сидел вокруг имели силу, но он все же был сильнее их, ибо имел Знание.
— А чего же тут не понятного? Белое зеркало у Картаги вы уже видели, а Черное тоже где-то рядом должно быть. Так уж полагается… Они одно без другого не действуют.
— А где же такое?
— Не скажу.
— А почему? — на всякий случай спросил Избор, уже знавший, чем все это кончится. Дураком Муря не был.
— Потому что не хочу.
Колдун в одно мгновение стал серьезным. Перемена в его лице была настолько стремительной, что Избор, ждавший такого поворота, едва не открыл ковчежец с настоящим талисманом.
— Вот что, богатыри… — твердо сказал Муря. — Что нам вокруг, да около ходить? У вас свой интерес — у меня свой, а дело, как не верти, у нас общее. Мне талисман нужен и вам нужен. Только без меня вам ни Черного зеркала не найти, ни талисман добыть… Помогал вам я уже.
— Мы твое добро помним, — перебил колдуна Исин. — Но если у тебя память моей не хуже, то и ты наше забывать не должен.
— Это какое такое добро? — спросил, встрепенувшись от старой обиды, колдун. — Когда твой дружок меня по морде отхлестал? Не постеснялся старого человека обидеть.
— Тебя обидишь… — отозвался Избор, вспоминая лунную ночь, Мурину избушку, что в позапрошлую встречу едва не выжала из него душу и сжимая от этого кулаки. — Как же… Ты все больше сам норовишь… Да побольнее…
— А доброта наша в том, что рукой тебя хороший человек поучил, а вполне мог бы и мечом, — сказал Исин, ставя точку на старых обидах. — Ты с нами тоже не отечески обошелся…
Гаврила до сих пор молчаливо сидевший прочистил горло и сказал.
— Я так понимаю, у нас купеческий разговор пошел. Это хорошо, понятно…Каждый о своей выгоде печется. Что тебе нужно?
Колдун коротко вздохнул, словно собрался прыгнуть в холодную воду.
— Талисман на один день.
— У-у-у-у…
Колдун дождался, пока они закончат выть, и терпеливо переспросил.
— Талисман вам нужен?
— Нужен. Больше чем тебе…
— Ну. Кому больше, кому меньше мериться не будем. Другое важно. Без меня вам его не найти. Ни его, ни Черное Зеркало.
Исин отрицательно покачал головой с таким видом, словно отказ доставлял ему удовольствие.
— Я же вам его потом и отдам, — быстро сказал колдун, переводя глаза с одного на другое. — Целый и невредимый. Он и нужен-то мне всего на пол дня.
Избор поскреб голову. Посмотрел на Масленникова, на Исина, уже собиравшегося за всех сказать нет и решился.
— Ладно. Согласен.
Увидев как Гаврила раздувается от гнева он одним словом привел его в чувство.
— Сиди. Не дергайся, — и повернувшись к Муре делово сказал. — Отдать я его тебе не могу. Вот он загрызет.
