– Не забудь пригласить нас на открытие.
Он отошел в сторону, чтобы не мешать нам.
– Всегда ненавидела такие места, – сообщила Франсуаз. – Что тут надо нажимать, Майкл, чтобы спустить вниз этого борова?
– Этот рычаг вниз, – пояснил я.
Франсуаз кивнула и потянула другой рычаг.
– Сильно не любишь? – спросил я.
– Моя младшая сестра их обожает.
Металлический кран устремился вверх, ускоряясь по мере того, как девушка придавливала рычаг книзу. Вик вертел головой, и по тому, как двигались его плечи, я понял, что он пытается нажимать на кнопки своего пульта.
– Габи каждый вечер пропадала на таких дискотеках… Черт, Майкл, ты что-то напутал – стрела идет не туда.
Громкий вскрик Вика не был слышен никому, кроме ползавших по потолку тараканов.
Он кричал так, словно между ним и потолком еще не оставалось добрых полутора десятка футов.
– Я думал, он проломит головой крышу, – заметил я, мягко отстраняя девушку от пульта и нажимая правильные рычаги. – И что же Гэйб?
– Потолок у нас бетонный, – пояснил сержант в кожаной куртке.
Он уже раздумывал, не взять ли в свои руки управление танцульками.
– Конечно, это были более приличные дискотеки, – пояснила девушка. – Но света и громкой музыки там тоже хватало. Каждый вечер я должна была возвращать Гэйб домой.
– Я всегда радовался, что я единственный ребенок в семье, – сказал я.
Стрела разворачивалась и возвращалась, как порванная пружина. Вик раскачивался на своей платформе из стороны в сторону, и мне хотелось верить, что он не теряет при этом мозги.
– Потом меня же еще и ругали, – продолжала Франсуаз.
– За дискотеки?
– Нет, за то, что Гэйб назначает там свидания.
– Моя голова! – проорал Вик. – Еще чуть-чуть, и я врезался бы головой в крышу. Какой придурок балуется там с пультом?
– Свидания? – спросил я. – Твоим тетушкам не нравилось, что Гейб встречалась с парнями? Сколько же ей было лет?
– Шестнадцать, – фыркнула моя партнерша. – И мои тетушки были бы совсем не против, если бы моя сестричка встречалась с парнями. Но она встречалась с девочками.
Судя по выражению того, что служило Вику лицом, наше горячее желание срочно поговорить с ним вовсе не привело его в восторг.
– Что вам нужно? – спросил он. Что до него самого, то ему определенно нужен был дантист, а еще хорошая пластическая операция.
– Я тоже рад тебя видеть, Вик, – ответил я.
Заметив, что я не удерживаю рычаг в нижнем положении, Вик Манкузо напряг свои короткие пальцы, но это были не те конечности, которые могли унести его тело, избавив от необходимости говорить правду.
Я вынул пульт из его рук и вставил его в предназначенную для этого выемку с внутренней стороны платформы.
– Ты потом поиграешь в космонавта, Вик, – сказал я.
– Если захочешь, я сделаю так, что ты увидишь звезды, – добавила Франсуаз.
Он засуетился, вытирая ладони о майку. Майка была белой – то есть когда-то была; по цвету пятен мне так и не удалось определить, от чего он пытается очистить руки.
– Три человека два дня назад приехали в город, – сказал я. – Из Аспоники.
– Да вы понимаете, что говорите? – воскликнул толстяк. – Это же вам не Асгард. Хей – это город Темных Эльфов. Сотня людей, гномов, эльфов, негров ежедневно приезжает и уезжает отсюда. Про дворфов я уж и не говорю. Как среди них отличишь троих любителей путешествий?
– Эти трое любителей путешествий этим вечером убили человека.
Я не повышал голоса, не желая привлекать внимание праздной толпы.
– Они растерзали его горло зубами, притом заживо. Ты все еще ничего не хочешь сказать?
Лицо содержателя дискотеки стало пепельно-серым; по всей видимости, у него имелись иные представления о хорошей гастрономии.
Он воровато оглянулся и поднес руки к щекам.
– Здесь в самом деле появились двое новеньких, – сказал он, округляя рот в маленькую трубочку. – Дикого вида. Они были странными.
– Странными? – спросил я.
– Они не танцевали. Только стояли у входа, вон там, чтобы быть подальше от других. Я-то подумал, что они наркоманы.
Музыка изменилась, словно сломанная резким ударом. Барабанный разрыв накрыл Вика, заставив его испуганно присесть.
– Позволь, я угадаю, чем они занимались, – произнес я. – Они смотрели на свет – я прав?
Вик попятился.
– Вы уже видели их, мистер Эм? – спросил он. – Не приведи господь. К нам тут всякие забредают – наркоманы, шваль, шантрапа. Потому я и держу тут таких ребят, как сержант. Но эти – один раз я на них взглянул, и больше всю ночь в ту сторону ни глазком.
– Ты всегда мыслил здраво, Вик, – подтвердил я. – Дай-ка я прокачусь на твоем самокате.
Я перешагнул через край выкрашенного в желтый цвет ограждения, не дожидаясь, пока Вик раскроет мне вырезанную в нем дверцу.
– Хочешь полетать со мной? – спросил я у него.
Вик Манкузо еще не составил себе определенного мнения по этому вопросу, но оставаться на земле, где из-за любой спины могли показаться застывшие глаза аспониканца, этого Вик точно не хотел.
Я вынул из внутреннего кармана мобильный телефон и раскрыл крышку.
– Готова бежать, кэнди? – спросил я. Кончик язычка девушки пробежался по ровному краю зубов.
– Только скажи куда.
– Тогда поехали вверх, Вик.
Платформа не предназначалась для двоих, однако мой попутчик был далек от того, чтобы жаловаться на тесноту.
– Это что, какие-то сумасшедшие? – спросил он, хватая меня за пиджак и наверняка оставляя на нем пятна, которые потом будет трудно вывести. – Те, что едят людей?
Майор Рокуэлл из отряда темных разведчиков очень не хотел отдавать мне военный бинокль, который теперь я держал в руках. Он говорил, что модель поступит на вооружение только через восемь лет, а до тех пор штатские не могут даже осматривать ее.
Вот почему мне пришлось его уговорить.
– Не думаю, Вик, – отвечал я, осматривая то, что находилось теперь далеко под моими ногами. – Они никого не едят; они пьют кровь.
Сложно сказать, что больше препятствует наблюдению: полутьма или полная темнота, которую время от времени прорезают ослепительные вспышки света, слишком быстро и слишком непредсказуемо.
В плоской прямоугольной картинке, в которую складывали изображение два окуляра бинокля, все выглядело иначе – освещение было почти ровным и даже почти естественным.
Я мог без труда различать лица и даже читать надписи на спинах людей.
Вот почему мне нравится этот бинокль.
– Тогда, наверно, это какая-то секта? – спросил Вик, волнуясь больше за сохранность собственного горла, нежели за правильность предположения. – Я читал про такие. Они собираются на ритуалы, поют там песни всякие, а потом кровь пьют.
