Властитель поднял руку, и в зале воцарилась гробовая тишина.
– Мы собрались здесь, чтобы исполнить наш священный долг, а не ради того, чтобы выть, как голодные псы в холодную ночь. Будем вести себя как цивилизованные люди. По крайней мере, Эльминстер хотел бы видеть нас такими.
Поднялся ропот, но сразу же стих, сменившись низким, резким смехом одного-единственного человека. Келемвар обернулся и что было сил пихнул Кайрика в бок.
– Заткнись, идиот! – прошептал воин.
Кайрик презрительно усмехнулся и тряхнул головой:
– Дождись завершения суда, Кел. Тогда мы послушаем, что ты скажешь об их претензиях на справедливость.
Кайрик вновь обернулся к помосту и обнаружил, что привлек внимание лорда Морнгрима. Сделав вид, что извиняется, Кайрик слегка поклонился. Из толпы послышались гневные выкрики, но Морнгрим воздел обе руки, чтобы успокоить народ, и кашлянул, чтобы прочистить горло.
– Миднайт из Глубоководья и Адон, жрец Сьюн Огневолосой, вы обвиняетесь в убийстве мудреца Эльминстера, – начал властитель.
Слова Морнгрима раскололи воцарившуюся тишину, словно хрупкий кристалл. Призывая к спокойствию, властитель извлек свой меч и поднял его высоко над головой. На клинке заиграли огни факелов, и на какой-то миг показалось, что меч превратился в некое мистическое оружие, искрящееся, тяжелое и непобедимое. Стража также обнажила мечи. Разгневанные крики смолкли.
– Справедливость восторжествует, – произнес Морнгрим. – Я клянусь в этом!
Раздались одобрительные возгласы, и Морнгриму снова пришлось успокаивать толпу.
– Это военный суд, – объявил он. – Поэтому здесь не будет присяжных. Являясь властителем этих земель, я беру вынесение приговора на себя. С тех пор как магия стала непредсказуемой, мы не смеем заглядывать в разум обвиняемых. Мой приговор будет основан лишь на фактах. – Морнгрим жестом указал на женщину с серебристыми волосами, стоявшую рядом с ним: – Предоставляю слово обвинению.
Сторм Сильверхэнд вышла вперед:
– У нас имеется два неоспоримых факта. Первый – тело было обнаружено в храме Летандера. По правде говоря, оно изуродовано до неузнаваемости, но рядом с ним мы нашли обрывки одежды Эльминстера и страницы одной из его магических книг. – Женщина-бард повернулась к толпе. – Поэтому я смею предположить, что наш защитник, великий мудрец Эльминстер, пропавший во время минувшей битвы, убит. – Обвинительница повернулась к пленникам и махнула рукой в их сторону: – Второй факт – эти двое выбежали из храма за несколько мгновений до того, как магические силы сровняли его с землей. Но они не пострадали.
Толпа заволновалась. Послышались угрозы в адрес пленников.
В отличие от Морнгрима Сторм не стала дожидаться, пока наступит тишина.
– По-моему, вполне очевидно, что эти двое являются истинными убийцами нашего доброго друга, – возвысив голос, прокричала она в толпу. Миднайт попыталась протестовать, но хорошо подогнанный кляп не позволил ей издать даже громкого стона.
– Стойте! – закричал Тербаль, взмахнув своим посохом. Старый воин обернулся к Морнгриму: – Мы не имеем права считать этих людей виновными заранее. Мы собрались здесь для того, чтобы выяснить истину, а не для того, чтобы вершить самосуд!
Толпа загудела, выражая явное недовольство речами Тербаля. Кайрик посмотрел на Келемвара, но воин был слишком поглощен созерцанием событий, происходящих на помосте. Тербаль покачал головой и вернулся на свое место. Морнгрим ударил рукоятью меча по столу.
– Если подобное повторится еще хоть раз, то суд пройдет за закрытыми дверями! – выкрикнул властитель. Толпа тотчас смолкла, а стражники с рвением принялись вылавливать крикунов, не пожелавших прекратить шум.
– Обвинение вызывает Рэймона из храма Летандера, – объявила Сторм, и вперед в сопровождении стражника выступил белокурый человек, облаченный в красные одеяния с золотой каймой. – Расскажи нам, когда ты в последний раз видел Эльминстера живым, – приказала Сторм.
Жрец нахмурился, словно вспоминая что-то, затем начал говорить:
– В день битвы за Долину Теней мне приказали охранять храм Летандера до появления Эльминстера.
– Охранять? От кого? – спросила Сторм. – Чего опасались твои собратья-жрецы?
Рэймон поморщился, словно ему задали абсолютно нелепый вопрос.
– В этот же день, чуть раньше, на храм Тайморы было совершено нападение. Мы все были потрясены до глубины души. Жрецов Тайморы жестоко умертвили, храм осквернили, а на стенах кровью жертв вывели символ Бэйна. Пропали и все целебные снадобья, хранившиеся в храме Тайморы.
– И вы опасались, что нечто подобное может произойти и с вашим храмом?
– Да, именно так, – произнес Рэймон. – Эльминстер сказал, что ему нужно сделать в храме нечто важное. Он пообещал, что защитит храм в наше отсутствие.
– Даже ценой своей жизни? – наклонилась к жрецу Сторм.
Тербаль шагнул вперед, жестом давая понять, что он протестует.
– Она заставляет его говорить то, что ей хочется услышать. Пусть он сам говорит за себя!
Глаза Морнгрима вспыхнули недобрым огоньком.
– Продолжай, Сторм.
Женщина-бард нахмурилась и отошла от Рэймона.
– Когда Эльминстер пришел к храму, он был один? – через некоторое время спросила она.
Жрец отрицательно покачал головой и указал в сторону заключенных:
– Нет. С ним были эти двое.
– Можешь ты попытаться описать настроение Эльминстера в тот момент?
Рэймон, казалось, не ожидал подобного вопроса.
– Ты серьезно? – почти беззвучно прошептал он.
– Можешь быть уверен, что здесь нет никого серьезнее меня, – мрачно произнесла Сторм.
Жрец шумно сглотнул:
– Он был слегка раздражен, но не более чем всегда. Вы ведь знаете Эльминстера.
В толпе раздалось несколько смешков, однако лицо Сторм оставалось непроницаемым.
– Можно ли сказать, что Эльминстер был чем-то взволнован? Не огорчало ли его присутствие подсудимых? – продолжала она.
Рэймон выглядел очень серьезным.
– Я не знаю, что его беспокоило. Одно могу сказать с уверенностью, – быстро произнес жрец, указывая на Адона, – когда я собрался уходить, тот, что со шрамом, остановил меня и сказал, что солдаты Бэйна заплатят за все, что они сделали со служителями Тайморы.
Сторм кивнула:
– И последний вопрос. Считаешь ли ты, что подсудимые убили Эльминстера?
Тербаль бросился к Морнгриму:
– Милорд, это уж слишком!
Лицо властителя потемнело.
– Решать, «слишком» или «не слишком», буду я! – прогремел он и повернулся к жрецу: – Отвечай на вопрос!
Жрец с явной ненавистью посмотрел на пленников:
– Если бы я мог, то убил бы их собственными руками прямо сейчас. Столько людей, многие из которых едва вышли из детского возраста, погибли, защищая свой город. И пока герои отдавали свои жизни, эти двое, словно насмехаясь, оскверняли их святыню!
