К Вячеславу вернулась способность мыслить, которая напрочь исчезла из его сознания от дикого животного ужаса и искреннего детского восторга, заполнивших весь его организм, во время всего происходящего. И он подумал, что еще пару секунд пройдет и его жизнь закончится, после того как сюда ворвутся кровожадные бестии. Но к его радости он ошибался, потому что незнакомка повернула к нему свое прекрасное молодое личико, и крикнула ему какое-то незнакомое слово:
— Баргелум!(Бежим).
Славик ничего не понял, но когда он перевел взгляд на стену, то обнаружил, что ее больше нет. Вместо нее был огромный, размытый тоннель, заполненный, словно вязким едва прозрачным воздухом. Реальность вокруг дрожала, а девушку трясло от перенапряжения, но она собрала силы в кулак и вскочила в направлении спасительного тоннеля. Ему ничего не оставалось, как последовать ее примеру и едва он вскочил в эту вязкую субстанцию, заполнившую таинственный тоннель, мир вокруг него побежал калейдоскопом.
* * *
Он двигался в непонятном направлении, почти не видя ничего перед собой. Тишина, царившая вокруг, напевала ему какие-то незнакомые мотивы, а в ушах свистел ветер, хотя Вячеслав мог поклясться, что вокруг нет ни единого звука. Его тело продиралось через вязкую жижу, похожую по своей консистенции на гель или желе. Субстанция сопротивлялась прорыву, пытаясь исторгнуть его из себя, и ему казалось, что своим вторжением, он, причиняет ей боль. Из-за чего на душе у него стало невыносимо тоскливо, а сердце словно сжали в тиски. Он начал плакать. От этой невыносимой пытки, которую он причинял этому месту, ему хотелось завыть и в отчаянном припадке забить кулаками по земле, но сил хватало лишь на то, чтобы двигаться вперед. Боль все нарастала и нарастала, и уже грудь его, словно жгло напалмом. Он попытался закричать, но субстанция набилась ему в рот, затрудняя возможность даже дышать. А боль только усиливалась по экспоненте. Он попытался нащупать руками область, где бушевал пожар и уже почти схватился за изящный белый кулон с красной искрой внутри, который ему подарили родители, как обнаружил, что его нет. Он обшарил ладонью грудь, превозмогая боль, но кулона не нашел и тут его грудь обдало таким жаром огня, а в мозг ударила такая страшная и острая боль, что он потерял сознание и упал, выпав на той стороне этого дьявольского прохода.
Огромное кроваво-красное поле, как живой организм переливалось, как будто двигаясь в пространстве. Это яркое покрывало стелилось частыми волнами, закрывая своим рубиновым сиянием другое такое же одеяло изумрудного цвета. Волны накатывали друг на друга, сменяя расцветку, и вновь возвращались в исходное положение. Это поле было прекрасно, но добрых эмоций оно не вызывало. Оно завораживало бескрайностью и пугало, неизмеримым охватом пространства, вселяя опасность. Это огненное море достигало до самого горизонта, окрашивая небо, граничащее с ним, в полу прозрачные гранатовые оттенки.
Сознание Вячеслава взмыло над этим удивительным и таким пугающим полем и полетело вдоль него. Казалось, что этому полю, не было ни конца, ни края, а приглядевшись внимательнее, он понял, что поле, которое так будоражит его воображение, полностью состоит из маков. Эти цветы дрожали на ветру, склоняя свои алые головы в разные стороны, описывая небосвод своими черными сердцевинами от одного края к другому. Сочные зеленые стебли этих маков, робко прятались под румяными шляпками не желая показывать небу свои утонченные формы. Небо же, словно злилось по этому поводу, клубилось серыми ватными барханами, разделенными между собой яркими солнечными трещинками, подсвечивая облака с обратной стороны. Облака все набирали свинцовой тяжести и серо-синяя чернеющая гамма, вскоре вытеснила из них хоть какое-нибудь дружелюбие, превращая изящные клубни облаков, так похожих на сигаретный дым, в мрачные темные тучи. Неоново-зеленые плети сорвались из трещин сквозь тучи и метнулись к потемневшему из-за отсутствия солнечного света, полю. Его сознание металось над этим маковым полем и трубило о смертельной опасности, разрывая напуганную душу на мелкие лоскуты, но он не мог понять, что происходит вокруг, и что все это значит. А сердитые тучи, так похожие на хмурые брови над глазами создателя, резко закружились в вихре и из них на его лицо начала капать влага. Мелкий теплый дождик оросил его лицо, и он обрел покой.
* * *
Глаза Славика постепенно начали открываться и через образовавшуюся щелочку между веками, проступила полоска очень яркого слепящего света. Губы прилипали друг к другу, а во рту сильно пересохло. Тело нещадно болело, а суставы словно выворачивало наизнанку. Внутренние органы тоже давали о себе знать. Ощущения были такими, словно их перемешали большой ложкой, перед тем как подать этот фарш к обеду. Перед глазами стояла пелена, а звуки вокруг были слегка приглушенными, но они стали для его ушей истинной усладой. Вокруг щебетали птицы, стрекотали насекомые, и шумела листва деревьев с кустами. Лицо приятно согревало теплыми солнечными лучами, хотя земля, на которой он лежал, была немного прохладной и влажной.
К лицу Вячеслава прикасались влажной тряпицей, которая напомнила резкой вспышкой воспоминания о пребывание на пугающем и прекрасном одновременно, маковом поле. Перед тем как его сознание провалилось в пустоту, на том поле пошел приятный мелкий дождик, который дарил живительную влагу уставшему лицу. Вот и сейчас, мокрая ткань, нежными движениями прикладывалась к разгоряченной коже, принося облегчение и удовольствие. Нежным прикосновением пальцев, кто-то разжал его потрескавшиеся губы и меж ними скользнули несколько капель прохладной воды. Он машинально их облизал и прильнул к горловине сосуда, которую бережно поднесли к его измученному жаждой рту.
Жадно глотая спасительную жидкость Славик, приоткрыл глаза, и перед его взором оказалось прекрасное личико юного создания. Это была та таинственная девушка, которая помогла ему избежать неминуемой гибели. Её раскосые глаза были посажены на небольшом удалении от идеально ровного носа, с немного припухшими ноздрями. Наливные губы были плотно сжаты между собой, но как только девушка заметила, что он приходит в себя, они разошлись в лучезарной улыбке, обнажая ровный ряд жемчужных, аккуратных зубов. Он улыбнулся ей в ответ и на ее заостренных скулах, появился игривый румянец, который запылал розовым цветом, затмевая веснушки, щедро рассыпанные по щекам и носу. Она смутилась и, приподняв левой рукой его голову, прислонила к его губам флягу с водой. Он еще раз испил из сосуда и попытался привстать, но в голове звонким шумом заиграли звуки, похожие на мелодию ударяющихся друг о друга бокалов. Он застонал, но все же, сделав усилие, сел, уперевшись руками в сырую землю позади себя.
