Но я хотел жить. Я хотел быть кучером, а если я убью себя, то покончу и со всеми своими мечтами. Я отправился в путь, чтобы найти новый мир, я нашел и потерял его, так мне нужно искать его вновь. Обретенное однажды надежда на обретение в будущем. Причиной для отчаяния может быть лишь то, чего ты не нашел ни разу. А этот мир существовал, и однажды я уже был его частью. Разве я не могу стать его частью снова?
Все ключи были в руках у Леди Света. Она смогла превратить меня, и если я найду ее, то снова смогу стать тем, кем уже был однажды. Но где искать ее? Конечно, в доме Амадеи. Отправившись туда, я ничего не потеряю, а если поиски окажутся бесплодными, то что ж… всегда найдется убивающая ловушка.
И я направился к дому Амадеи. Его было просто найти, и было просто проникнуть внутрь. Еще раз я пробрался в кладовую, но Амадеи там не было. Я услышал удаленные голоса и крался по лестнице, пока не дошел до комнаты, откуда они доносились. Два голоса я узнал сразу — грубые женские голоса, командовавшие Амадеей. Третий был таким же грубым, но старше, может быть, это была их мать. Дверь была немного приоткрыта, и я прислушался к разговору.
— Что значит — вы не узнали ее? — сердито спрашивала мать.
— Да как же ее узнаешь, такую разодетую?
— Если б мы только знали заранее, мы бы подрезали тебе пальцы, и туфелька подошла бы.
— Мама! Я никогда не натянула бы ее, даже если бы мне подрезали пальцы!
— Черт знает что! Как это не обратить внимания на таких красивых девиц, как вы? И все из-за маленьких ножек. Что это за повод для свадьбы? Не знаю, не знаю, куда мы катимся?
— Он просто влюбился в нее, мама, вот и все. У нас тоже была такая возможность, но ведь тут не только туфелька не подошла, но и…
— Да уж, оправдание вы найдете, конечно. А что мне прикажете делать с вами?
— Наверное, то же, что и раньше, матушка.
— А ну-ка, не умничай, доченька. В этом городе не так уж и много таких блестящих партий.
Я понимал слова этого разговора, но их значение совершенно ускользало от меня. Конечно, существовали человеческие обычаи, о которых я ничего не знал, но события, о которых они спорили, явно не имели ничего общего ни с Амадеей, ни со Леди Света. Единственное, на что я надеялся сейчас — что они подскажут мне, где сейчас Амадея. Но тут мать захотела чашечку чаю, и одна из сестер пошла к двери. Я еле успел шмыгнуть в соседнюю комнату, прежде чем она вышла в коридор.
Сестра спустилась вниз по лестнице на кухню, и это яснее всего доказывало, что Амадеи здесь нет. Иначе сестрица непременно рявкнула бы на нее. Задним умом, я, конечно, понимаю, что из этого разговора мог бы почерпнуть куда больше полезных сведений, но тогда это казалось мне бессмысленным и неважным. Я послушал еще немножко, но разговор и дальше шел о туфельках, свадьбе, подходящих и неподходящих партиях — все это ничего для меня не значило. Как только путь стал свободен, я сбежал вниз по лестнице и покинул этот дом. Теперь я собирался спрятаться возле парадной двери и дождаться возвращения Амадеи.
Я ждал весь вечер, всю ночь и весь следующий день. Приходили и уходили люди, но Амадея не показывалась. Я попытался вспомнить события той полночи на ступеньках дворца. Я видел, как она сбежала вниз по ступенькам, но что случилось с ней дальше — неизвестно. Могло ли быть, что люди гнались за ней, схватили ее и… убили? И разве мой отец не говорил, что они безжалостно убивают друг друга? Они были мне такими славными товарищами, что я совсем позабыл про их репутацию, но потом своими глазами увидел, как перебили всех мышей. И разве сестры не относились к Амадее, как к какому-то низшему существу? Когда Амадея бежала вниз по лестнице, на ней были ее кухонные обноски. Может быть, обитатели дворца догадались, что она чужая, так же как и я с мышами? Может быть, это в обычае людей убивать чужаков.
Я должен спросить у кого-нибудь, что случилось. Но если открыть им, кто я такой, меня смогут легко убить. Возможно ли задавать вопросы, не открывая, кто ты такой? Может быть, мне повезет в ночной тьме?
Когда наступили сумерки, я выбрался наружу и побрел по улицам. С наступлением темноты на улицах всегда было мало людей, поэтому и наши вылазки за пропитанием мы предпочитали совершать ночью. Но я помнил, что иногда мы встречали людей и прятались от них. В этом и была моя надежда.
Через несколько часов я дошел до парка. Раньше я никогда не обращал внимания на такие места, потому что люди не работали и не жили здесь, а значит, и ловушек не ставили. Но мне пришла в голову мысль, что люди могут здесь отдыхать, и может быть, даже ночью. Я протиснулся сквозь ограду и побежал по траве. Вскоре я увидел то, на что надеялся — человека, растянувшегося на скамейке. Рядом со скамейкой росло дерево, и я спрятался за ним, чтобы он не понял, где я нахожусь.
— Прошу прощения! — окликнул я его.
Человек пошевелился.
— Извините, что побеспокоил, — продолжал я. — Интересно, не сможете ли вы мне кое о чем рассказать?
Мужчина уселся.
— Рас-сказать. А кто это? Где ты?
— Говорит ли вам о чем-нибудь имя «Амадея»? — спросил я.
— Да где ты? — повторил он, и даже в темноте я увидел, как он крутит головой по сторонам.
— Я здесь. Неважно, где. Я просто хочу знать, что случилось с Амадеей.
— А кто такая Амадея? — спросил он.
— Если вы не слышали об Амадее, то может быть, вы слышали о Леди Света?
— Леди Света? — воскликнул мужчина. — Ты меня разыгрываешь, да? Выходи, где ты? Покажись!
Он встал со скамьи.
— Ну хоть подскажи, где ты!
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался я.
Он подошел к дереву.
— Ты на дереве, а? Слезай, чтобы я тебя видел.
Мне стало ясно, что от него я не узнаю ничего. Единственное, чего он хотел — найти меня, и хотя я понимал его чувство нетерпения, когда ищешь и не находишь, все же я не собирался выдавать себя. Я уже собрался бежать, когда он снова заговорил.
— Эти твои Амадея и Леди Света — я, вообще-то, знаю, где они. Но только если и ты хочешь узнать это, тебе придется показаться. Я не собираюсь давать такие сведения тем, кого я не вижу. Так ведь?
Я не побежал.
— Я не могу показать вам себя, — ответил я. — Если я покажусь, то вы не поверите собственным глазам.
— Ну, не покажешься, не скажу. Как хочешь, приятель.
Он вернулся к скамейке и снова улегся. Я вышел из-за дерева, все еще не зная, что мне делать. Я знал, что ему нельзя доверять, но кому я вообще мог сейчас доверять? Если он знал что-то про Амадею, я должен был вытянуть это у него.
— Я здесь, — позвал я. — Здесь, у дерева.
Он повернулся и выглянул из-за спинки скамейки.
