— Я начинаю смутно вспоминать…
— Но это не все. Дело в том, что в домах – я исключаю многоквартирные, где живут новые граждане – в каждом втором доме на стене висит арбалет. Как правило, над камином, на самом видном месте. Так что убивать из арбалета – это наш местный колорит.
— Как интересно. Значит, это кто‑то… не, вы меня не поймаете, — Беретка хитро улыбнулась.
— Вы тоже все сразу поняли. Да, это мог быть кто угодно, кто знал, что в нашем Городке принято держать на стене арбалет.
— А какие еще особенности у этого кого‑то?
— Еще есть талант делать необъяснимые вещи.
— Как это? – Беретка улыбнулась.
— Маньяк встретил свою жертву каким‑то очень странным, необъяснимым образом. Он шел к ней, она шла к нему. Поле. В поле засада. Каким образом жертва выходила на засаду – все Управление сломало голову. На засаду. Через поле. Вас ведь тоже спрашивали – те полицейские из города.
— Да, помню. «Будьте аккуратнее, если убьют, звоните».
— Так всегда говорится… Большинство людей этого не понимает, не следует этим советам, не носит, — Полицейский дернул автомат, чтобы тот висел поудобнее, — оружия.
— Нам нужно сделать привал, — сказала Беретка, — и перекусить. В корзинке замечательные пирожные. Их сделал… их я сделала сама.
— А давайте зайдем к Волку! Конечно, крюк, но небольшой.
— Волк
Они встретили волка именно там, где ожидали его найти. Волк лежал и грелся в лучах осеннего солнца около огромного валуна, с которого он обычно высматривал зайцев.
— Я почувствовал вас издалека, — сказал Волк, — ваши шаги я хорошо помню.
— Привет, Волк, — сказала Красная Беретка.
— Мы решили сделать здесь привал, сказал Полицейский.
— Как хорошо, что мы тебя застали здесь, — сказала Беретка.
— Как хорошо, что я вас издалека почувствовал и сюда прибежал, — сказал Волк.
— Ешьте пирожные, — сказала Красная Беретка, — только будьте осторожнее, под ними граната.
— Может, сразу гранату вытащить, — предложил полицейский.
— Нет, — ответила Беретка, — пирожные хрупкие и могут рассыпаться.
— Но вы куда‑то идете, — спросил Волк.
— Красная Беретка идет убивать бабушку. Вот из этого автомата, — кивнул Полицейский.
— Очень серьезное решение, — Волк слегка задумался, — наверняка у этого решения была серьезная предыстория.
— Я не скрываю своих намерений, — я предложил Беретке дойти до вас, чтобы вы ее отговорили.
— А Беретка, как я понимаю, не раскрывает всех деталей, — сказал Волк.
— Я не могу раскрыть их все, потому что всех деталей у меня нет.
— Но хотя бы с чем это связано?
— Это связано с иллюзиями. Я рассчитала, что Бабушки не существует, и потому ее убийство восстановит некоторые равновесия в этом мире.
— Я очень часто думал – кто я. А именно, какая часть меня – сущность, а какая – иллюзия. Думая об иллюзиях как части меня, я думаю, какая часть их моя, а какая часть их мне приписана окружающими. Я начал об этом думать, когда был пластическим хирургом…
— Волк, вы немножко запутались! Вы в прошлый раз говорили, что были пластическим хирургом в прошлой жизни! И вот говорите – в этой.
— Понимаете, раньше я помнил, что в прошлой жизни, сейчас помню – что в этой. В данном случае важно только ощущение прошлого. Мы выходим из иллюзии, оставляя иллюзорное прошлое, и мы идем в еще более иллюзорное будущее. Согласитесь, будущее гораздо более иллюзорно, чем реальность.
— Мне рассказывали, что сознание само создает ложную память… – сказала Беретка.
— Да, весьма популярная концепция. Ресурсы мозга ограничены, и, чтобы не думать о чем‑то неприятном, или о чем‑то слишком сложном, чтобы не тратить на это слишком много ресурсов – подсознание начинает формировать простые и приятные ложные воспоминания и заменять ими сложные или неприятные истинные. Как правило, при этом общее состояние человека улучшается. Правда, это редко бывает у взрослых, обычно у детей.
— А я вот почему‑то не хочу, чтобы у меня была какая‑то ложная память. Не хочу.
— Вы прекрасны и совершенны, и таким людям, как вы, это просто не нужно. Но для выявления истинной картины мира вам не помешает знать, что бывает с другими, не столь совершенными людьми.
— Да, я с таким встречался… – сказал Полицейский, — бывает, люди сами не знают, совершали они преступление или нет. Действительно не знают. Приму к сведению.
— Беретка, еще раз скажите, у вас действительно серьезный повод убить бабушку, — Волк сделал ударение на слове «серьезный».
— Действительно серьезный: я ее никогда не видела. Я так думаю теперь.
— Но вы не отнеслись к делу серьезно, — сказал Волк, — это касается и Красной Беретки, и Полицейского. Вот вы, Красная Беретка. Вы идете убивать бабушку. Вы взяли автомат. Взяли и пошли. Вы не подумали, что бабушка может ждать вас с пулеметом. Причем не в домике, а в засаде. Вы не взяли бронежилет. Вы не взяли бинокль.
— А почему я не отнесся к делу серьезно? – спросил Полицейский.
— А вы не заметили у Беретки отсутствия этих весьма необходимых вещей.
Полицейский перестал жевать пирожное и приоткрыл рот.
— Я долго искал свою сущность. Моя сущность – это Волк. Я всегда хотел иметь свой мир. И мой мир требует, чтобы я был очень внимателен и осторожен. Я вижу простые вещи, которых почему‑то никто почти не замечает. У людей есть такое свойство – видеть, видеть всегда, видеть в упор и не замечать. Беретка, вы действительно идете убивать бабушку? Я в это не особо верю.
— Я действительно иду убивать бабушку… – медленно сказала Беретка, после чего немного задумалась, — Но я в это… действительно… не особо верю.
— Потому я и подумал, что у вашей миссии есть иной, какой‑то особый смысл, — сказал Волк, — смысл, ради которого, если бабушка попадется, ее будет просто не жалко.
— Может, вернемся, и получше подготовимся? — скромно сказал Полицейский.
— Я ничего не буду советовать, — сказал Волк, — я уже все высказал.
— Похоже, бабушке не повезло, — сказал Полицейский. Потом грустно улыбнулся и откусил пирожное.
Возникла пауза. По лицу Полицейского было видно, насколько трудный мысленный процесс он переживал. Он собрался с силами и выдал:
— Процесс обретения сущности может привести к замене одной ложной памяти на другую ложную память.
— Может, — просто сказала Беретка, — если процесс обретения сущности пойдет не в ту сторону. А именно, – мимо обретения сущности.
Полицейский вздохнул и безнадежно махнул рукой.
— Людям свойственно считать себя кем‑то, кем они не являются. Это касается и прошлого, и настоящего, и будущего. Невежество переходит в иллюзии. Пребывание в иллюзиях есть невежество. А про то, что людям свойственно считать других людей кем‑то, кем эти люди не являются – это уже общее место, — сказал Волк.
