столь сильный, что Рин чуть было не поцеловал доски пола, а остальная компания повернулась на громкий звук.
Оле, как и Каролина, бросил косой взгляд, но тут же потерял интерес, вернувшись к демонстрации документов проверяющим на закрывающихся на ночь воротах. Дор наградил сценку лёгкой заинтересованностью, Рия — неодобрением. Орк же озадаченно почесал макушку, понимая, что не подрассчитал силы после того, как какое то время не разминал мышцы в связи с ранениями.
— Кхм, так вот, — наконец продолжил Хштра, видя, как Рин поднимается из полулежачего положения, — Насчёт всех рас поголовно мне неизвестно, но, насколько я знаю, как минимум тёмные эльфы и орки здесь ориентируются более-менее.
— Почему?
— Знаешь, это я тебе как-нибудь попозже расскажу, — туманно ответил орк, протягивая проверяющему на воротах расписку за подписью Жана Дивитиа и отсыпая ему же плату за вход в город для Рина.
Наблюдателю, вздумавшему полюбоваться на Олианду снаружи, проникнуться высотой неприступных стен, вглядеться в мельчайшие трещинки, представляя себя исследователем древностей, по случаю набредшим на многовековой монумент человеческой истории, никогда не представить себе того что спрятано за этими стенами. Ведь недаром же ходит среди народов Эрго пословица: «чем прекраснее цветок, тем серьёзнее шипы». Для Олианды этими шипами стали стены. Возносясь на добрый десяток с лишком метров в высоту, они начисто отрезали город от тумана с реки, и над Сумеречной столицей всегда стояло чистое сумеречное небо, по ночам переходящее в ночное звёздное.
Едва вторая повозка въехала в город, ворота за спиной у отряда с грохотом захлопнулись, отрезая Олианду от внешнего мира. Но то, что открылось глазам Рина… как только мальчик обратил внимание на картину, раскинувшуюся впереди, даже грохот тяжёлых каменных створок, наверняка в своё время зачарованных на облегчение веса рунной магией гномов, не заставил его обернуться. Перед взором паренька лежал самый прекрасный город из всех, какие ему когда-либо доводилось видеть (хотя, учитывая, что и видел то он от силы города три, где Олианда была как раз третьей, удивить Рина было не так уж сложно).
Площадка, на которой они оказались, находилась на возвышении. Вниз вели ступеньки идущие по прямой и дорога для повозок, петляющая вокруг площадки, начиная свой путь слева от лестницы для пешеходов. Древние строители возвели каменные опоры пешеходного спуска наподобие античных акведуков нашего мира, и оттого идущая под уклон, но всё же основательно пологая дорога для повозок каждый раз заворачивая на новом витке-полукруге от стены, опускаясь на новый уровень насыпи, неизменно где-то посередине подныривала под очередную арку, пока, наконец, кучер, в обязанности которого здесь вменялось не гнать бездумно вперёд, чтобы на очередном повороте не допустить переворота телеги, не доводил свою повозку до конца спуска. Но архитектура дорожного полотна зрелище пусть и впечатляющее, но вряд ли настолько, чтобы те, кто в первый раз оказывается в Олианде, стояли, разинув рты, не в силах вымолвить ни слова. А ведь посмотреть действительно было на что!
Представьте себе огромный город, предстающий перед вами с высоты вашей смотровой площадки будто на картинке, двух-трёхэтажные домики старинной постройки, утопающие в зелени садов, разбитых вокруг прохладных звонких ручьёв, чьи истоки находятся неподалёку, исторгая из недр земли чистейшую питьевую воду, а впадают они все, как один, в Мерану, у самых стен уходя в обложенные камнем колодцы и снова вырываясь на волю уже в тумане.
Вообразите весь этот кажущийся игрушечным ландшафт, раскрывающий перед вами свои красоты-лепестки на фоне вечно вечереющего дня, временами переходящего в ночь, и всё предстанет перед вашими глазами столь же ясно сколь видится данное великолепие мне. А над этой величавой идиллией, будто корона на челе прекрасного в своей седине короля, высится старый королевский замок. Высокие башни его кажется стремятся пронзить небо, весь его облик, наполовину разрушенного, побитого временем, но не сломленного исполина внушает трепет и восхищение теми давними временами, когда он ещё сиял нерушимостью, одной тенью своей заставляя дрожать недругов древнего королевства, именовавшего Олианду своей столицей…
Две повозки, ведомые каждая одной единственной лошадкой, неспешно спускались по извилистой дороге в город, где их временные обитатели намеревались переночевать там, куда впустят, а затем, под утро, разойтись каждый своей дорогой. Хштра с Рином и, к вящему неудовольствию орка, Каролиной, устроились на ночь в достаточно неплохую комнатку среднего, по достатку его владельца, трактира. Тот сначала хотел содрать с зеленокожего варвара какую-то астрономическую сумму, но их снова выручил Жан, вызвавшийся оплатить ночёвку. Хозяин не решился наживать себе врагов среди торговцев, и потому сидел сейчас за своей стойкой, будучи в отвратительнейшем расположении духа, пока орк и два подростка, которых ему пришлось принять у себя по стандартным расценкам, поглощают ужин, приготовленный его женой.
Жана, как и компании авантюристов, которые уже попрощались с Хштра, здесь не было. Первый отбыл ночевать в здешнюю торговую гильдию, куда должен был доложиться о результатах поездки, авантюристы же закончили выполнение контракта и, скорее всего, отправились праздновать ещё одну победу над неотвратимым роком, которых наверняка было немало за их карьеру приключенцев. Только Рия успела выхватить Хштра до отправления вместе Дором и Оле куда глаза глядят. Внимательно глядя на орка вежливо ожидавшего раскрытия причин, заставивших тихую целительницу предпринять столь активные действия, она задала, пожалуй, единственный вопрос, могущий влёгкую спутать карты жителю степей:
— Рин знает, что твоя жизнь подходит к концу?
— Откуда ты…
— Когда ты перенапрягся в битве с Ситаном, маскирующая магия на несколько часов исчезла. Он не видел, — поспешила добавить девушка, видя напряжённость временного товарища, — Мы сразу перетащили тебя в повозку, как только проломили одну из стен твоей защитной техники. Потом не впускали его какое-то время, отговариваясь тем, что тебе нужен покой. Но я не это имела ввиду.
— Что же тогда? — спросил хмурый орк. Он не ожидал от этого разговора ничего хорошего. Знал, что к нему возникнут вопросы, но надеялся, что их никто не решится задать.
— Я не могу сказать, в чём именно проблема, — Рия стыдливо потупилась, — Мне не хватает опыта. Но ты умираешь. Я искала причину, однако её как будто бы и нет. Ты просто… угасаешь. Сначала я решила, что виноват твой возраст, но ты здоров как дракон, невзирая на прожитые годы. Мне уж было начало казаться, что я ошиблась с первоначальным диагнозом, но повторный осмотр всё подтвердил: жизнь уходит из тебя по крупицам, Хштра.
— Сколько мне осталось?
— Несколько лет от силы. Больше дать не могу…
***
— …Вот и не верь после этого пророчествам… —
