— Нельзя, нельзя, — испуганно возразил уроборос. — Если уровень подземных вод понизится, роща погибнет! Погодите, я все перекрою как следует, а потом нам лучше перейти на другое место, подальше отсюда. Надо и другим дать возможность напиться хорошей водички.
Брат Лэльдо не стал спрашивать, кто эти «другие». Ясно было, что уроборос говорит о местных природных духах и просто живых тварях, обитающих в роще.
Уроборос, не обращая внимания на бьющую воду, нырнул в дыру — и фонтан тут же иссяк. Но на то, чтобы восстановить покой земли, у малыша Дзз времени ушло раза в два больше, чем на добычу воды. Наконец он, пятясь хвостом вперед, выбрался из колодца. Впрочем, никакого колодца уже не было, уроборос оставил за собой плотно утрамбованную почву. Потом он собрал куски дерна и уложил их на место. Поблагодарив местных духов, малыш сообщил:
— Готово! — и тут же добавил: — Пошли отсюда, поскорей.
Маленький отряд перебрался на другую сторону рощи.
Вокруг быстро темнело, и путники принялись устраиваться на ночлег, радуясь тому, что выбрались наконец в живые земли. Где-то неподалеку изредка чирикала невидимая птаха, в траве шелестели чьи-то торопливые лапки… не то, что в голых скалах или безжизненной степи, над которой только и летают, что ракши да птервусы! Впрочем, там тоже была жизнь, только невидимая и неслышимая… и чаще всего недобрая.
А здесь ни брат Лэльдо, ни степная колдунья не ощущали большого зла. Конечно, местные звери не были воплощенной невинностью. Одни охотились на других, как это было везде и всегда. Но охотились они только ради пропитания, только для того, чтобы поддержать жизнь — свою и своего потомства.
Первым в караул встал, как обычно, брат Лэльдо. Середина ночи оставалась Лэсе, поскольку она принадлежала к племени ночных охотников. А к утру ее снова сменит эливенер.
Укладываясь на мягкую траву, Лэса вдруг спросила, обращаясь к уроборосу:
— А куда ты деваешь вынутую почву?
Малыш Дзз хихикнул и загадочным тоном ответил:
— Это великая тайна нашего народа. Не скажу.
И тут же безмятежно заснул.
Брат Лэльдо тоже хихикнул.
— Вот так, — сказал он. — Догадайся сама. Если сумеешь.
— Ну, тут может быть несколько вариантов, — с улыбкой предположила иир'ова. — Он может просто уплотнять землю, заодно укрепляя стенки колодца…
— Это если он копается в земле, — перебил ее эливенер. — А если он буравит ход в камне?
— Да, с камнем этот номер не пройдет, — признала Лэса. — Но мы ведь и не видели, как он проникает в камень. Может быть, там-то и видно, куда все девается. Выбрасывает наружу, например.
— Может, конечно, — кивнул брат Лэльдо. — Ты давай спи, а я тут погуляю немножко.
Иир'ова не стала спорить и, свернувшись клубком, задремала. Но эливенер знал, что сон Лэсы чуток, как ни у кого другого. Случись что — она первой проснется и встретит любую неожиданность так, словно и не спала вовсе.
Брат Лэльдо, оставшись в тишине ночной рощи, стал прислушиваться, пытаясь уловить мысли и чувства живых существ. Но поблизости явно не было ни малейших признаков разума… зато почти сразу молодой эливенер уловил тихий плач. Какой-то маленький зверек неподалеку от путников страдал от боли…
Эливенер встал и отправился на поиски. Через две-три минуты он наклонился над затаившимся в траве существом. Лэльдо послал в сознание малыша волну утешения и покоя, а потом осторожно поднял затихшего зверька.
Это был зайчонок… да нет, не зайчонок, а взрослый заяц… надо же, подумал брат Лэльдо, какой маленький! На их континенте зайцы были раз в шесть крупнее, но имели четыре ноги, а этот клоп обзавелся шестью, добавив к ним голый, закрученный спиралью хвостик. Но уши у него были что надо, уж такие заячьи, что дальше некуда. Длинные-предлинные. И вдобавок к ним — роскошные усы.
Заяц скосил на Лэльдо желтовато-зеленый глаз и вроде бы окончательно успокоился, хотя по-прежнему страдал от боли. У него была сильно поранена передняя лапка. Кто-то вознамерился схарчить косоглазого, но малышу на этот раз удалось уйти.
— Сейчас я тебя вылечу, — пообещал молодой эливенер, возвращаясь к месту ночевки. Он уселся под деревом, прислонившись к спиной к стволу, и осторожно уложил зайчишку на колени. Потом подтянул поближе свой заплечный мешок и порылся в боковых карманах. Спасибо милой огороднице Бенет, она обеспечила беглецов немалым запасом целебных трав, антисептических средств, бинтов и прочего необходимого в пути. Ведь когда путешественники попали в лапы птиц ракши, а затем в руки курдалагов, у них отобрали все до последней нитки.
Выбрав пакетик с нужным порошком, брат Лэльдо осторожно присыпал рану на лапке зайца и прикрыл ее зеленым листком. Мягко сжав маленькую лапу в ладони, эливенер сосредоточился, передавая в тельце ослабевшего зверька теплую энергию жизни. Заяц сначала подозрительно скосился на брата Лэльдо, но уже через минуту уронил уши и мирно заснул, посапывая черным носом и изредка шевеля усами.
Лэльдо, улыбнувшись, снова начал прислушиваться к окружавшему его миру.
В ветвях деревьев спали птицы. В норках под корнями дремали маленькие ящерки, толстые уховертки… под влажными от ночной росы листками трав прилипли к стеблям ленивые слизни и улитки… Аромат ночных цветов, раскрывших лепестки навстречу лунному свету, слегка кружил голову. Тени ночных бабочек, треща крыльями, порхали над лужайками…
И никаких признаков опасности не ощущалось вокруг.
Но все-таки хищники здесь водились. Кто-то ведь чуть не отгрыз лапу зайцу, спавшему сейчас на коленях североамериканского целителя.
Однако это были простые и безыскусные хищники, охотившиеся по старинке, добывавшие пищу с помощью когтей и клыков… никаких следов ментальной агрессии брат Лэльдо не находил поблизости, как ни старался.
И чего это все народы на юге Европы так боятся севера, недоумевал молодой эливенер, чем им не угодили Другие, что дурного в этих краях?
А потом он вдруг поймал далекую, едва ощутимую ниточку злобы… нет, не просто злобы, а патологической ненависти ко всему миру…
Эливенер вздрогнул. Ниточка тянулась с севера.
Где-то там, на пути их троицы, простой и понятный мир кончался…
Распахнув огромные зеленые глаза, иир'ова молча уставилась на брата Лэльдо. В ответ на вопрос, светившийся во взгляде Лэсы, эливенер тихо сказал:
— Там, впереди… что-то не так. Если бы нам удалось свернуть…
