— Гермиона, малышка, — к нам подкралась миссис Забини, накрашенная до степени полной неузнаваемости и слегка навеселе, — позволь мне украсть твоего милого мужа на минутку!
Я наплевала на правила приличия.
— Не позволю!
На её лице, несмотря на толстый слой грима, проступила растерянность.
— Но его министр зовет, на минутку всего…
Люциус не выдержал, кивком отослал женщину обратно, а наклонившись ко мне, тихо сказал:
— В том конце зала, как раз там, куда ты упорно не хочешь идти и даже смотреть, в самом углу стоит Гарри Поттер. Позирует, для фотографов. Туда же я сейчас пришлю Беллу, если не её, то кого-нибудь еще, так что можешь пойти и поговорить с ним, если хочешь. Минут пятнадцать, пока я не побеседую с министром, — расцепила руки я не от большого желания встретиться с Гарри, а от пронзившей меня жалости. Да, я еще его жалела, представляла, каково ему играть роль обезьянки на поводке, возле которой все толпятся и показывают пальцем, и жалела. То, что Гарри частенько приглашают на подобные мероприятия в качестве занятного трофея, я знала, но мы еще никогда не пересекались, а вот теперь я шла к нему, по пути раскланиваясь с чиновниками и Пожирателями, и не знала, что же буду говорить…
В нескольких шагах от цели я остановилась и рассмотрела своего уже бывшего лучшего друга. Да все тот же Гарри, только вот смотрит в пол. Прийти то его заставили, но приодеться — ни за какие коврижки! Парень был одет в коричневую толстовку с капюшоном, серые джинсы и светлые кеды. Будто и не было никакого проигранного сражения, не было никаких бед, не было моего замужества, да ничего плохого не было! Но обо всем выше описанном напомнило резкое и болезненное шевеление внутри моего организма, и я еле слышно ойкнула. Гарри поднял на меня свои грустные зеленые глаза, по старой привычке поправил очки и поздоровался, несмело улыбнувшись.
— Здравствуй, Гермиона, давно не виделись! Уизли говорили, что ты приходила, но что-то там не заладилось… — на последних словах он слегка отвел взгляд.
— Не заладилось, — я вздохнула. — Ну да ладно, Гарри, давай о другом!
— Герми, если ты хочешь говорить о чем-то веселом или о погоде, то это не ко мне. Теперь не ко мне! Расскажи лучше, как живешь, что-ли…
Я замялась и принялась расправлять платье. Странная и ненужная встреча, ведь рассказать по-настоящему, как я живу, невозможно. И зачем ему еще и этот камень на шею — моя жизнь? По легкой полуулыбке и тщательно скрываемому торжествующему блеску в глазах, легко мной узнаваемому, я понимала, что Поттер знает и о задуманном на сегодня, и еще не потерял надежды на то, что я открою ворота, не зря мы с Беллой днем секретные штампы проставляли, да и вообще… Я любила того прежнего Гарри — открытого, честного и доброго. Этот был отголоском моего прошлого, а не другом. Он мне не нравился, просто не нравился…
К нам никто не осмеливался приближаться и парня это задело.
— Они что, боятся тебя? Пока ты не подошла, тут толпа кружила!
— Эээ… ну я беременная, может не хотят… — люди просто старались вести себя сдержанно, по разным причинам, а многие из них были еще и в курсе происходящего, потому опасались выдать себя взглядами и жестами.
— Я вижу, Гермиона, что ты беременная…
— У меня двойня! — я хваталась за любую тему разговора, пусть и такую ненадежную.
Гарри повернулся и пристально изучил меня с головы до ног, но того, что хотел сказать, явно не сказал.
— Это хорошо, я так думаю, когда в семье много детей. Или вообще, когда она есть.
— Кто есть?
— Семья!
Провалиться сквозь пол или остаться стоять? А может, стоит завопить: «Белла, где же ты, разве не видишь, с кем я тут стою! Забери меня отсюда!» Но откуда ни возьмись, меня переполнила решимость и злость, настоящая крепкая злость, и оставалось только надеяться, что я её надежно скрыла.
— Гарри, я нормально живу, и Малфои нормальные, когда с ними не воюешь, а живешь! Хватит на меня так смотреть, словно я тебе судьбу сломала! Прекрати, кому говорю! — кулаком я ударила по подоконнику позади нас.
Парень опешил от такого напора и посмотрел на меня по-новому.
— Да ладно, Герми, это же я, что ты так… — на мгновение показалось, что где-то в уголке глаза у него появилась и моментально исчезла маленькая слезинка.
— Где ты сейчас живешь, Гарри?
— На Гриммо, где ж еще? Пока не отобрали, я там, — он сел на подоконник и тоскливо посмотрел в окно, на яркий закат, словно написанный щедрыми и сочными мазками талантливого художника.
И я поступила так же необдуманно, как и Драко, не поднявший руку на Невилла, пока была такая возможность.
— У моих детей будет отец, — Гарри посмотрел на меня пораженно и слегка пренебрежительно, а я молилась. За него. Я знала всего одну молитву и ту не полностью, но произносила про себя слова и чуть не плакала.
«Ну пожалей меня, ну скажи, скажи! А не можешь сказать, намекни! Ты же смотришь на меня и знаешь, что не будет у моих сыновей отца, не будет! И у тебя его не было. Разве это легко? Как же ты можешь так со мной… Я знаю, что так можно и нужно с Люциусом, но ведь это я! Ты же думаешь еще, что я не предам, так спаси хотя бы одного — отца моих детей, ну пожалуйста… Я всё сделаю, я Уизли вытащу из ямы, мной выкопанной! Не молчи, не молчи…» — но Гарри смотрел и молчал, а слова моей молитвы за его душу так никто и не услышал.
Собрав всю свою волю в кулак, я улыбнулась, сжала на прощание его холодную ладонь и пошла прочь, краем глаза заметив, что за мной следом идет Белла. Выходит, рядом была, но не вмешивалась. Причин, сподвигнувших её скрывать своё присутствие от Гарри, лишив себя тем самым моря удовольствия от его мучений, я не знала, но даже если бы она и не была Беллатрикс Лестрейндж, то все равно благодарностей бы не дождалась. Встреча оказалось бесполезной и разбила во мне самые ничтожные остатки иллюзий…
Не успела я дойти до Люциуса, как вокруг раздались крики, видимо и яд, и те, кто его доставил, были обнаружены. Я успела всего несколько раз вдохнуть, а все уже было кончено. Парочка связанных юнцов лежала у ног министра, одному из них муж давил туфлей на запястье, словно окурок от сигареты тушил, и я явственно слышала хруст костей. Поверженные были настолько юными, что я поняла, гнев мужа объяснялся еще и тем, что подростки — обычное мясо на убой.
— Г-е-р-м-и-о-н-а… — то был почти неслышный шепот, показавшийся мне настолько безумным, что я поспешила найти взглядом Беллу, а когда нашла, удивилась еще больше, ведь женщина уже отошла от меня на приличное расстояние.
— Г-е-р-м-и-о-н-а… — такой перелив звуков мог раздаваться только сверху, из-под свода, и я подняла голову. Не так далеко от меня, но на возвышении, окруженном белыми мраморными колоннами, стоял он, Майкл Корнер, и смотрел прямо на меня. Никогда не понимала, отчего за ним в школе девчонки вились стайками? Маленькие глазки, толстый нос, разве что тело крепкое, но все какое-то одутловатое и неприятное. Какими точно качествами он обладал мне неизвестно, но животное чутье и хитрость — это его. Парень смотрел вопросительно, и я потерпела полное поражение. Ну не могла я улыбаться, глядя на него, и катись вся конспирация! Эта глупая затея с ядом, все эти мальчишки, которых не сегодня-завтра привселюдно заавадят, всё из-за меня! Майкл вынюхивал — стоит ли рисковать завтра в полночь, нащупывал бреши в своем плане, хотел быть на шаг впереди, а трупы так — вечный попутчик войны…
