— Не грусти, — сказал Сокол, убирая прядь волос с моего лица. — Это жизнь. Она вся состоит из встреч и расставаний. Особенно для таких, как мы.
— Но почему мы не можем как обычные люди? — воскликнула я, поднимая на него глаза. — Просто жить, как все?
— Потому что мы не как все, — спокойно ответил он. — Подумай, и ты поймешь, что не сможешь. Никогда не могла. Даже если твоя клетка будет золотой, ты всегда будешь тосковать по воле. Мы бродяги, и рано или поздно дорога поманит вновь.
— Это тоже особенность магов погоды?
— Да. Наше счастье и проклятье. Мы призываем ветер, а ветер зовет нас. Но другим людям лучше держаться от нас подальше.
Наверняка он Лилианну имел в виду. Мысленно одернув себя, я покосилась на Сокола. Он поймал взгляд, улыбнулся и положил руку мне на плечо.
— Но не стоит огорчаться, тигренок. Ты привыкнешь. В конце концов, любая магия накладывает отпечаток на того, кто ею наделен. Меняет его. Делает непохожим на простых смертных. Мы получаем огромные привилегии, долгую жизнь, силу и знания, но чем-то приходится жертвовать. В первую очередь, возможностью жить как все.
— Просто я не хочу вас потерять.
— Помнишь, что сказал Рэй? Все пути когда-нибудь пересекаются. И мы не расстанемся навечно, пока будем живы. Обязательно встретимся.
Я заставила себя улыбнуться. К чему, в самом деле, этот глупый разговор. Сегодня, сейчас, мы вместе. Ночь еще не кончилась, а когда наступит утро, Сокол тоже будет рядом. Зачем далеко загадывать. Я улеглась и смотрела на звездный дождь, и не ушла спать, пока не настало время будить Дарко, чтобы он сменил Сокола.
На другой день мы вернулись домой. Однообразие степей и холмов Мирославии сменилось милыми сердцу пейзажами. Лесами, полями, шелковой зеленью заливных лугов, садами и виноградниками, где в лучах солнца наливались сладостью плоды, заснеженными вершинами гор на горизонте, хрустальными реками, белеными домами уютных деревень. Даже воздух здесь был слаще. Крестьяне, что встречались по пути, снимали шапки и кланялись не со страхом, а с почтением. Дети выбегали на дорогу, чтобы посмотреть на путников или поиграть, а не за подаянием. Сытые, жизнерадостные детишки со шкодливыми и хитрыми мордашками.
— Можно мы никуда больше не будем отсюда уезжать? — сказала я, жмурясь на солнце.
— До осени точно не уедем, — успокоил Сокол. — А сейчас наступает пора сенокоса, у нас дел невпроворот. Придется много ездить, разгонять дождь.
— Здорово! — сказал Дарко, потягиваясь. Был вечер, зной спадал, но нас порядочно разморило за день. — Люблю сенокос. Красивая пора.
Это точно. В детстве я обожала это время и часто бегала смотреть, как работают крестьяне. Мерные взмахи косами, запах срезанной травы, душистые стога, в которых так здорово было играть в прятки. Интересно, играл ли кто-нибудь с Дарко, когда он был ребенком? Я мельком взглянула в его сторону. Он ехал расслабленный, сомлевший от жары. Волосы намокли от пота и прилипли к вискам.
Вдруг представилось, как бы все было, будь мы обычными людьми. Сенокос. Дарко в крестьянской рубахе расположился в тени большого стога на отдых. Я несу ему краюху хлеба и ледяное, из погреба, молоко. Мы вольны сами распоряжаться своей судьбой. Что дальше? Наверное, мы поженились бы. Построили хорошенький белый дом с садом и виноградником. Остались в нем навсегда. День за днем, год за годом, сенокос за сенокосом… Я пыталась себе это вообразить, но перед глазами возникала дорога, пробегающая мимо крыльца и уходящая в неизведанную даль. Дорога, по которой я никогда никуда не уехала бы. Черт. Сокол прав. Живя, как все, я никогда не смогу быть счастлива.
— …думаю, отдых нам не помешает, — закончил Сокол. Я прислушалась. Кажется, замечталась и упустила что-то важное. Вот зараза, надеюсь, я думала обо всех этих глупостях не слишком громко.
— Я так рад сюда вернуться, что с удовольствием отдохну в любой из местных деревень, — ответил Дарко. Кажется, они думают, где остановиться на ночь. После ужасов Мирославии дома все было мило, и я готова была согласиться с любым решением.
— Вот и прекрасно. Тем более, что село большое, при нем даже постоялый двор имеется. А до помещиков доедем завтра.
Скоро мы добрались до постоялого двора, на удивление большого и опрятного. Узнав, кто мы, хозяин расстарался изо всех своих сил. Я уже забыла, как любят магов погоды в родном королевстве. Нам выделили прекрасную отдельную комнату, накрыли стол с вином и несколькими видами наливок и по моей просьбе пообещали приготовить к вечеру ванну.
Перед ужином Сокол отпустил нас с Дарко на местный рынок. Правда, в такое позднее время там почти ничего не продавали, но мы рады были возможности свободно разгуливать, где хотим, не рискуя при этом попасть в тюрьму. Побродив по деревне, мы выпили по стакану холодного кваса в трактире, купили кулек черешен и, не торопясь, возвращались на постоялый двор. По пути за нами увязался какой-то оборванный старик с неопрятной бородой до пояса.
Жалостливый Дарко дал ему несколько монеток. Старикашка деньги взял, сунул куда-то за пазуху, но не отстал, так и ковылял за нами по улице, опираясь на деревянную клюку. Мы прибавили шаг, но он оказался на удивление прытким для своих лет. Не отстал, даже не запыхался. В конце концов, я потеряла терпение.
— Что вам от нас нужно, дедушка? — спросила, стараясь, чтобы голос звучал вежливо. В ответ он смерил меня презрительным взглядом.
— А разве у тебя есть, что мне предложить, дерзкая девчонка? — я опешила. — Ну, что встали? Ноги к земле приросли? Ведите меня к своему наставнику!
— Но, отец, зачем вам господин Радомир? — растерянно спросил Дарко.
— Будь я твоим отцом, мигом бы научил слушаться старших без глупых вопросов. Веди и не болтай, а не то потеряю терпение!
С этими словами он с силой стукнул посохом о землю, чуть искры не полетели. На нас начали засматриваться прохожие, с любопытством ожидая, чем все это закончится, и я решила, что не стоит собирать толпу зевак.
— Пойдем, — шепнула я Дарко, пихнув его локтем в бок. — Не отгонять же старика молниями.
Мы поспешно двинулись дальше, стараясь не обращать внимания на странного нищего в надежде, что он отвяжется. Увы, когда мы подошли к постоялому двору, он был тут как тут.
— Вы подождите, мы скажем о вас наставнику, — предложил Дарко. Как бы не так. Нахальный старикашка ловко подскочил и взял его под руку, отчего Дарко аж присел, будто тщедушный дед весил как чугунная пушка.
— К чему церемонии, — елейным голоском проговорил он. Окончательно растерявшись, я первой зашла внутрь. Черт. Надо бы Радомира предупредить… — Мы уж так, по-простому. Отведи меня к нему, да и ступай себе.
«Господин Радомир, тут какой-то странный нищий вас разыскивает!»
«Вот как? Ну что же, приведите его. Я у себя».
Когда мы привели старика, Радомир повел себя совсем странно. Увидев нищего, он изменился в лице. Никогда еще я не видела столько искреннего уважения в его взгляде. Он подошел, опустился перед стариком на колено и почтительно склонил голову. Старик же в ответ перестал приглушать свою ауру.
— Простите, — пробормотала я еле слышно и поклонилась. Он был не просто магом. И даже не архимагом. Кажется, я на миг оглохла и ослепла от исходившей от него силы.
— Оставь эти ужимки, мой мальчик, — сказал он неожиданно помолодевшим голосом, помогая Соколу подняться. — Не люблю. Рад видеть тебя в добром здравии, Радомир.
29
Подогрев молоко, я влила в него вязкий липовый мед, размешала деревянной ложкой, пока не растворился без остатка. Бережно поставила чашку перед волшебником и вернулась на свое место, почтительно опустив глаза. Чувствуя, как Дарко косится удивленно, но спросить ни о чем не смеет. Мы сидели на веранде позади постоялого двора, за заботливо накрытым столом, и ни во дворе, ни рядом не было ни души. Прислуживать за ужином поручили мне — странный гость не желал видеть посторонних.
