Я обошел полуразрушенное здание из красного кирпича и неожиданно столкнулся оказался как раз напротив группы из двенадцати человек стоящих вокруг настоящей виселицы, на которой висела жертва. Рядом с еще одной виселицей, с двумя веревками лежали связанные парень и девушка. Обоим около двадцати лет.
На раздумья времени не было. В толпе еще не успели осознать факт нашей встречи, а в полет отправились два стальных шарика. Минус два. Мгновенно беру с магнитного браслета новый стальной гостинец и еще один палач падает. Дальше я как в тире расстреливаю их до тех пор, пока они не приближаются слишком близко. Осталось пятеро. В ход идут трехсантиметровые стальные шары. Не менее весомый аргумент чем рогатка. До меня добегают двое, которые немедленно знакомятся с моей знаменитой тростью. Поле боя осталось за мной, иду к пленникам. По пути нахожу два пистолета, валяющиеся возле своих хозяев, подбираю оба. Возвращаюсь. И на всякий случай делаю контроль тростью. Несмертельный, но тут кому как повезет.
Проделав эту нехитрую операцию со всеми нападавшими иду к пленникам.
Чувствую за спиной движение и ухожу с перекатом направо с одновременным разворотом в сторону атаки. Мимо пролетает арбалетный болт.
Пятеро. Стрелок спешно перезаряжает арбалет. Все вооружены вразнобой самым экзотическим оружием. Мачете, копье у одного подобие ятагана. Одеты в совершенную дичь. Доспехи из старых автомобильных покрышек. На поясах кинжалы, наручи, поножи. На головах строительные каски, мотоциклетные шлемы. У стрелка шашка в ножнах за спиной. Идиот или у него телескопические руки. Выглядят как персонажи из фильмов про постапокалипсис. И все это в Москве 21 века. Полное логическое несоответствие режет сознание. Вновь не вовремя и не к месту мелькает мысль об иллюзорности окружающего мира.
Пять выстрелов, пять целей. Стреляю в разные части, ибо пять выстрелов и пять дырок во лбу это прямой след ко мне. Давлю жабу и три выстрела для имитации промахов. Готовы голубчики.
Повторно направляюсь к пленникам. Парень находится ближе, поэтому вначале иду к нему. По мере моего приближения его лицо все больше искажается в ужасе. Наклоняюсь к нему.
— Каратель… ты… — пуля обрывает его на полуслове.
