Даша кивает с понимание. Всё поняла. Поднимает голову и видит, как над водой загораются и сразу гаснут маленькие лампочки. Их сотни. Тысячи. То они загораются змейкой, то произвольно.
Начинается, подумала Даша. Будь она одна, разогналась бы сейчас что есть сил, и вынырнула бы из воды как дельфин, быстро залезла в каяк и умчалась бы в башни. Но, слава Богу, она не одна, иначе — тёк бы борщ по её жилам, а бедный дельфин стал бы кормом для местной живности.
Спустя пять минут они достигают поверхности.
Без приключений.
Без нападений.
Без удушения.
Да, просто всплыли, держась за трос. Каяк качался на волнах, ожидая хозяев.
Первое, что они видят — плотный туман. А возможно это облака упали с небес, сразу не разберешь. Но ощущение от увиденного — жуткое, как будто заблудился во влажном лесу в полнолуние. Во время дождя. А еще эти слепящие вспышки с раскатами грома. И безумно яркая луна; не такая, как мы привыкли видеть, а больше — раз в десять.
И вот этот яркий шар светит сквозь непроглядный туман, словно лампочка на занюханной кухне, где собралась громкая компания за игрой в дурака. Они курят одну за одной, затягивая потолок густым дымом, бранятся, и бьют опустевшей посудой о стол. Бью так, что слышат соседи. Так, что сигнализация за окном не может заткнуться и гудит шестой час подряд.
Бах! — кто-то простит добавки. Можно и пива, но, если есть что-то по крепче, я не откажусь. И выпускает из ноздрей свежий дым, пряча луну.
Бах! — козырная шестёрка накрывает туза червей. И кто-то пускает дюжину колец, сжав губы кольцом.
Бах! — и Даша испуганно оглядывается по сторонам, пытаясь найти горизонт. Найти башни.
Но видит только туман.
Смотав трос, Слава помогает Даше снять жилетку с баллоном. Затем закидывает её на центр каяка, цепляет к лебёдке. Пакет с овощами убирает в ноги своего места.
Яркие огоньки продолжают вспыхивать, создавая кольцо плотного света.
Крупные капли дождя бьют по макушке, по рукам.
Вспышка, и женские глаза шепчут:
— Начинается, — шепчут так, словно бояться накликать беду.
Вспышка, и мужские губы шепчут в ответ:
— Успеем! Не бойся, — губы шепчут настолько уверенно, что даже в самой безвыходной ситуации находится выход.
Вспышка. Где-то раздаётся хлопок. Капли дождя бьют по пластиковому каяку, издавая звук похожий на хруст костей, угодивших под колесо автомобиля.
Спустя сотню переломов, Слава говорит громче, и всё так же уверенно.
— Ты с этой стороны залезай в каяк, а я попробую с другой. Если будем действовать синхронно — не перевернёмся.
— Хорошо.
Слава огибает каяк, подплывает к борту. Хватается за края своего места и спрашивает:
— Готова?
— Готова, — Даша сжимает пальцами зелёный пластик, и когда слышит команду от Славы, начинает грести ногами что есть мочи. Показалась попа. Выпрямились руки. Еще рывок и правая нога заносится над каяк. Еще усилие — и боль в боку разливается по всему телу. Даша вскрикнула, но тут же замолчала, взяв себя в руки.
— Что с тобой? — Слава уже усаживался на своё место.
— Всё хорошо! — Стиснув зубы, она уселась на каяк, поджала ноги к груди и спокойно продела их в посадочное место. Выдохнув всю боль через ноздри, она наконец выпрямила спину и откинула голову, подставляя лицо каплям дождя.
— Я поведу, — настоял Слава, — ты только скажи куда.
Девушка взяла компас, висевший на шее. Открыла. Через плечо глянула на горизонт и произнесла:
— Туда! Против ветра!
Слава грёб что есть мочи, но каяк сопротивлялся, отказывался ускоряться. Стоило на секунду остановиться, перестать грести — и каяк разворачивался, уходя с маршрута. Даша всё видела. Сидеть сложа руки она не могла. Если она не поможет — они не успеют. Взяв весло, она начинает грести. Слава запротестовал, но был грубо осажен. Аргументы типа: я помогаю себе, а не тебе — имеют отрезвляющий эффект для мужчин. И вы уже думаете по-другому: да как скажешь, хоть обгребись себе на здоровье! Заткнувшись, Слава продолжил грести, гневно сверля Дашин затылок.
Поначалу девушка взяла хороший темп; каяк заметно ускорился, несмотря на волны, но прошёл час — и появились паузы. А потом и вовсе весло замерло в воздухе.
— Что случилось? — спросил Слава, хотя и догадывался в чём причина.
— Всё нормально, — соврала Даша.
Она пытается грести, крутит торсом, делает всё, чтобы не сидеть сложа руки, и не смотреть на то, как всё катиться в тартарары. Но боль никуда не уходит. Сжав губы, она тихо постанывает. Ей кажется, что под её ребрами образовалась гигантская болячка, похожая на сморщенную кору дуба, и с каждым движением невидимые пальцы медленно срывают её. Медленно-медленно, стараясь оторвать большущий кусок.
— Не мучайся, — говорит Слава, — положи весло.
— Если я положу — мы можем не успеть!
Славино молчание Даша расценивает как согласие, но от этого ей не легче. Хуже. Она крепко сжимает черенок; пластиковая лопасть касается воды, и тут девушка слышит слова, которые мечтала услышать.
— Успеем, — но в голос закралось сомнение.
Она обернулась. Ей нужно заглянуть в Славины глаза, прочитать, что у него на уме.
Яркие вспышки освещают мужское лицо, словно они сейчас на какой-то крутой вечеринки, с фотографами, снующими исключительно возле самой красивой пары вечера. Свет затухал на мужском лице, подчёркивая глубокие шрамы. Крупные капли дождя вытекали из волос и проносились через всё лицо к уголкам губ. Слава напоминал манекен, выброшенный на помойку. Его волосы, его лоб, его губы. Всё пластиковое с искусственным блеском. Но глаза настоящие; блестящие и целеустремлённые. В них не было унылой пустоты или страха. Не было потерянности. Слава улыбнулся пластиковой улыбкой, и Даша прочла на его лице то, что хотела.
— Я хочу помочь тебе, — говорит она, — но не могу. Каждое движение…
— Не продолжай, я всё понимаю. И я не садист, заставляющий девушку испытывать постоянную боль.
Впереди громыхнуло так, что Даша резко дёрнулась от испуга.
Вспышка; яркий всполох освещает мужское пластиковое лицо залитое безмятежностью.
Он кивает головой снизу-вверх, указывая на невидимый горизонт.
— Следи за компасом, — говорит он, а затем спрашивает, — Куда плыть?
Даша отвернулась. Повесила весло и взяла компас. Её руки дрожат. Капли громко бьют о защитное стёклышко компаса, размывая картинку. Она подносит его ближе к лицу и накрывает ладонью.
Направление верное, но где сейчас они находятся — она понятия не имеет. И сколько еще плыть до башен — неизвестно. Тучи стёрли небо и горизонт, словно кто-то ластиком усердно стирал нарисованный карандашом пейзаж. Вспышки — белые кляксы — слёзы, оставленные художником в момент убийства своего шедевра.
— Может, вернёмся к Ларе? — спрашивает Даша.
— А ты знаешь куда плыть?
— Знаю. Примерно. Радиус поисков будет метров пятьсот.
— Я считаю, у нас больше шансов доплыть до башен, ежели искать точку входа на бурлящей воде.
Слава имел ввиду, что доплыть до Лары шансов практически нет. Лучше плыть вперёд, чем блуждать по лесу, пытаясь найти избушку на курьих ножках, ориентируясь на мох. Нужно всегда идти вперёд, не отступать от цели, и только так вы увидите лунный свет в конце туннеля.
— Что это? — воскликнула Даша. — На вспышки не похоже. Блестит! Слава, там что-то блестит, на небе!
Слава вытирает с лица капли дождя, прищуривается. Наконец-то пришло время для искренней улыбки.
— Не может быть, — воскликнул он, — вот ведь повезло!
Даша достала трофейный бинокль.
— Звезда! — кричит она. — Звезда! Это МГУ!
И что с того, промелькнуло у неё в голове. Чему она обрадовалась? Посчитав, Даша поняла, что они прошли только полпути, а времени потратили часа три.
Башни.
Они не успеют. Уже точно.
Слава давно всё понял, и прекрасно понимал, что может блестеть в облаках, возвышаясь над невидимым горизонтом.
— Это наш шанс! — заявляет он.
