Номинорр фактически представлял собой центр города средней руки. Таким вырос бы Кирах, если бы ушлёпки Аюрра не пришли туда в компании степняков и не спалили всё к чертям собачьим. Ничего. Москва тоже выгорала, но отстраивалась.
Скорость и нахрапистость, с которой я действовал, напугала до икоты местного судью. Он напоминал монаха-инквизитора. Вздрогнул всем телом, увидев меня на пороге своего дома. Чёрная мантия висела на нём словно застиранная тряпка. Не удивлюсь, если в ней спит. А запах немытого тела – убойный! Такие готовы пойти на крест и на костёр ради идеалов, измождённые, с горящим праведным взглядом…
Этот прошёл в соседнюю комнату и вернулся оттуда с Камнем Правды и с печатью – заверить сделку.
- Положи руку на камень. Учитывая все… странные обстоятельства, говори правду: по-справедливости ли ты получил дарственную от маркглея Айюрра? Законно ли твоё приобретение?
- Абсолютно по-справедливости. А законность сделки ты сейчас удостоверишь.
Он вздохнул и трижды хлопнул печатью по сургучу: для меня, для своего архива, для короля. Затем вышел на балкон и прокричал, что Номинорр и маркглейство отныне принадлежат благородному господину Гошу… Едва было не добавил «купленные за честное серебро», но смолчал.
Если судья Мюррей взялся вводить меня в глейство собственноручно, этот даже не сопротивлялся, что я сам отвезу экземпляр в столицу. Многое изменилось. Теперь я сам кого хочешь введу. Или выведу нахрен.
От бочонка с ниром судейский не отказался, «заплатив» один медяк. Теперь, даже положив руку на тот же камень, не скажет, что взял взятку. Купил, а вы что подумали?
Потом за пару дуков застеклю его кабинет.
Но для этого надо перенести останки стеклозаводика в окрестности Номинорра. Наконец, дать возможность папе организовать флоатинг, чтобы окна «от Гоши» знал здесь весь белый свет. Само собой – мастерские, перегонный заводик. Лесопилку, и не одну. Обязательно – типографию! Последнее, что сделал Пахол под руководством Мюи – вырезал из меди формы для отливки литер. Эти формы выдержали пожар. Печатный пресс сделаем. Возможно, придётся наладить своё производство бумаги.
Пахол был уникум. Я решил объявить поиск мастеров по всему королевству. На любых разумных условиях! Хотя второго Пахола не найду. Хороший был парень. Этого за деньги не купишь.
Мама, помню, прижала к груди мясорубку, придя на кухню в Кирахе после той страшной ночи. Не только удобная штука, но теперь и память. Горькая.
Кирах я тоже не стал забрасывать. Производств там, конечно, больше не будет. Но торговый путь – нужен. Выработка зерновых, выращивание винограда. Пасека под липами для угощения Подгруна. Кодай, глава общины хрымов, обещал привлечь новых людей. Хотя, конечно, на место гибели стольких новые приходят неохотно, суеверны…
В Кирахе я оставил Нирага. Разлучать его с Саей надолго – это бесчеловечно даже по моим меркам, землевладельца-эксплуататора, угнетателя трудового народа.
Заботы растянулись до конца осени. Одному из неотложных дел я не уделил должного внимания. Может – зря. Но бесконечно откладывать нельзя.
В середине ноября я обнял Мюи и детей. Убедился, что высаженная роща Веруна растёт столь же стремительно, как и везде. И отправился в столицу.
Повезло или нет, не знаю, у короля гостил Фирух. Монарх принимал меня в том самом бывшем кабинете Караха, при его беспутном сыночке застеклённом за мой счёт. В общем, без особой помпы. Надо было обидеться, я же – маркглей? Да ну нафиг.
Коллега, теперь равный мне по титулу, выскочил навстречу при известии о моём появлении.
- Хочу первым тебе сообщить: я женюсь! Вскоре после Нового года.
- И кто она? – хотя этот вопрос интересовал меня в наименьшей степени.
- Чистокровная ант! Младшая дочь маркглея Пирраха.
- То есть пару тебе выбрали отец и политика. Сам вживую хоть раз её видел?
- Только портрет…
При здешнем уровне развития живописи этот портрет с равным успехом может изображать женщину, похожую на Мюи или Настю. Или Инну Чурикову в фильме «Тот самый Мюнхгаузен». А также Вупи Голдберг.
- Съездил бы, посмотрел.
- И тем самым проявил неуважение и недоверие? На такое способен только такой нахал как ты, Гош. За что тебя и люблю. Пойдём к отцу. Не скрою, он очень встревожен историей с Номинорром.
- Ты встревожен историей с Номинорром? – спросил я короля после формальных приветствий. Протянул его копию дарственной грамоты с судейской сургучной печатью. – Тогда давай начнём с вассальной присяги. Я клялся тебе как глей Кираха, но не маркглей Номинорра.
- Моему предшественнику ты тоже присягал, - проворчал мой сюзерен. – Что не помешало его прикончить.
- Сам Моуи освободил меня от той клятвы. Поэтому не покарал.
Король поднялся с кресла и приблизился вплотную, чтобы глянуть в упор. Это любимый психологический приём в Мульде, на меня не действующий. Из-за роста. На расстоянии вытянутой руки монарх слишком мелкий. Приходится глядеть снизу вверх. Если дальше стоит – не так заметно.
- Налёт на Кирах – разве не божья кара?
- Нет. Банальная попытка грабежа. Айюрру я отплатил той же монетой.
- Он купил брентство на севере. На границе с Кароссой. И присягнул мне.
- Рад за тебя, король. Ты обзавёлся новым брентом. Мне остаётся лишь кусать локти, что не раздел их донага и не обыскал, выгоняя из дворца.
- Вот об этом я и хотел сказать! – бросил он, уходя от меня к окну, чтоб разница в росте не лупила по глазам. – Знаю, что сын мерзавца, захватив Кирах, настаивал на том же: отдай глейство, не то убью заложников.
- Именно!
- Но так не должно быть. Я сегодня же подпишу закон, признающий незаконными любые сделки, совершённые под угрозой.
- Мудрое решение, государь. Смею напомнить об уложении короля Караха. Ты же знаешь. Законы, ущемляющие чьи-то права, не имеют обратной силы. Вы давали клятву хранить созданное Карахом. Клятву перед Моуи. Значит, на Номинорр новый закон не распространяется. Так вы примите присягу нового маркглея?
- Мне нужно посоветоваться, - пропыхтел тот после минутной паузы.
- Даже так? Давай советоваться со мной. Допустим, я перепишу Кирах, например, на старшего сына. И уже не буду связан с тобой вассальной клятвой глея Кираха. А новую ты не принял. Мне останется объявить о выходе из Мульда? Да здравствует независимое королевство «Гошляндия»!
Глаза Маерра вспыхнули злобой. Таким своего протеже я ни разу не видел.
- Вот ты и проболтался, Гош! На трон метишь?!
- Нет. Я хочу жить тихо, гнать нир, плавить стекло. С державными делами ты уж сам разберись. Второй и последний раз спрашиваю: примешь клятву маркглея? Или мне принести её соседнему королю? Тогда за текущий год налоги платить не надо…
- Даже не думай! С Кираха и с Номинорра… Это же где-то пятая часть всех поступлений в казну!
- Развернусь в Номинорре, будет и четверть. Отдавать налоги тебе? Или нет?
- Да! Будь ты проклят – да!!!
Я преклонил колено и прочёл стандартный текст. Мол, готов порваться на благо короля как грелка в зубах Тузика. Вместо пышных ритуалов и похлопывания мечом по плечу, как в фильмах Земли про средневековье, Маерр сделал по-местному. То есть возложил длань мне на макушку. Обещал, что будет меня защищать, а если нагружать – то не чрезмерно. Моуи свидетель. Аминь. Ну, хоть так. Моё герцогство узаконено.
На сём аудиенция и закончилась. Провожая меня, будущий женишок заложил, что Айюрр, когда принёс подобную клятву как брент, просил короля разобраться с захватом Номинорра, обещал щедрый взнос в казну… Наш великий кормчий колебался до последнего. Ну а коль сегодня мы обменялись клятвами, уже никак. Айюрр теперь в пролёте с надеждами на возврат глейства. Единственно, по новому закону, который отец подпишет, я не могу приехать к клыкастой скотиняке домой и отобрать у него последнее брентство, снова пустив по миру. А стоило бы. Из вредности. Хай не лезет.
В общем, жизнь налаживалась. Заработали оба торговых пути из Мармерриха – через Кирах и через Номинорр. В моей нынешней столице появился первый нир местной перегонки. Маме удалось вырастить новую грибковую культуру взамен погибшей на пожаре дрожжевого заводика.
