Механизм развернулся боком и копьё пролетело по траектории мимо его лица на несколько сантиметров. Перед моментом пролета кукла произвела молниеносное движение, поймав копьё и разломав его, сжав в кулак. Обломки автоматон выбросил, и словно потерял интерес, не обратив в сторону Зенона больше никакого внимания.
«О чем оно думает?» — опомнился Зенон, заметив замешательство автоматона. Разве у машины может быть нечто подобное?
Не время думать, это шанс! Воспользовавшись моментом, офицер поднял с земли свою секиру, и одним рывком приблизился к механизму. Длинная секира нависла над головой куклы.
— Попался! — Зенон завершил атаку, опустив лезвие.
Металлический грохот, как землетрясение, прошедший по округе и содрогнувший кости, был отголоском механизма, схватившего секиру за рукоять, когда лезвие уже щекотало его шею. Он сжал металлическую рукоять своей неорганической рукой так сильно, что начал создавать вмятины, медленно уничтожая оружие. Зенон отказывался отпускать оружие, пытаясь прорезать шею куклы. Он смотрел на шею, и на то как его орудие было близко, но его глаза не могли сопротивляться интересу, и не смотреть на глаза механизма. Неживые, но такие яркие и с огромным количеством эмоций, будто в одном взгляде смешалось всё. Горящие зелёным и алым глаза выглядели как некий металл, богатый и драгоценный, но почему то такой живой на вид. Как живой. Как умеющий мыслить.
«Нет! Нет… это машина! Ничего другого!» — Зенон усилил натиск. Дрожащие лезвие вот вот коснется шеи!
Механизм сжал древко копья сильнее, но вообще не показал усилий. Казалось, что все это для него — сплошная шутка. Но он не собирался атаковать, неужели он даёт Зенону время и шанс убежать? Он предлагает ему сбежать и сохранить жизнь?
«Бежать?.. Вот уж точно нет! Мне ещё Хилари с Гвидо и Анисьей вытаскивать! Черта с два ты так легко уйдешь! Один из нас тут точно ляжет, железка ржавая!» — вошёл Зенон во вкус, сжимая зубы. Кости трещали, и тут же зарастали, но отпускать секиру или же ослаблять давление он отказывался, наоборот, только наращивая усилия.
— Да? — как звук из старой пластинки мимолётно донеслось из куклы.
— Кгх, — из рта Зенона рванула кровь. Он опустил голову. Механизм ковырялся в его груди, пробив грудную клетку и ребра. — Ч-чего?..
Кукла отдернула руку назад, вырвав из груди офицера истекающий кровью красный комочек — сердце. Он сделал маленький шаг назад, рассматривая новое "приобретение". Посмотрев его с разных сторон, автоматон словно довольно хмыкнул. Действительно, кому то на подобии химеры и правда очень понравилось бы сердце сивихата. Зенон пытался закрыть руками дыру в груди и остановить кровотечение, полностью забыв про секиру, откинутую куклой в сторону. Офицер упал на бок, тяжело дыша.
«Где регенерация? Где регенерация!?» — в страхе повторял Зенон, всё ожидая что его сердце, как и всегда, просто восстановится. Но этого не происходило. Тело холодело, а дыхание причиняло боль. Ещё никогда, с момента как он сбежал из дома ради приключений, как он бродил по холодным горам, и как его нашла и приютила Хилари, он не чувствовал, что Жизнь и Смерть насмехаются над ним, играют перед тем, как окончательно выбросить. Тоже самое произошло с Гвидо и Анисьей? В тусклое сознание начало приходить понимание что, возможно, эти двое уже не увидят солнечный свет. Как и сам Зенон.
«За что это мне?..» — сжался Белолицый, уткнувшись лицом в землю. Даже запах грязи был для него сейчас так ценен. Он не хотел прощаться с жизнью. — «Несправедливо… Несправедливо! Я ничего не сделал!»
Оставшись целовать землю, Зенон, затих, а его пульс больше не бился. Кукла присела рядом с холодным телом, положив на его спину ладонь. Со стороны могло показаться, что она жалеет его, сочувствует, но делает это без какой либо жалости и снисхождения. Наверное, посмотрев с другой стороны, можно было подумать, что автоматон интересуется его органами и частями тела.
В какой то из моментов, с крыши соседнего здания посыпались камни и послышался тихий, короткий свист. Подняв взгляд, автоматон только успел увидеть огромный, каменный обломок здания над собой, в момент смешавший ее с землёй. Под многочисленными обломками, оставшаяся механическая рука механизма, выглядывающая из под завала, дёргалась несколько минут, после чего остановилась, похоже, смирившись. Грохот с поднявшейся пеленой пыли были слышны с самого порта, но никого это не заинтересовало.
На площади, наконец, наступила тишина. Трупы на дорогах оставались гнить на улицах несколько дней, огонь уничтожил всё, до чего мог дотянуться, и со временем альмдруирцы, не найдя того, что искали, отступили назад, уничтожив или захватив в плен множество людей. Правительство Юхвенстейна в страхе не смело вводить солдат и встречаться с альмдруирцами, просто позволив им сделать с городом то, что они хотели сделать. Город, в конце концов, был уничтожен и завален мертвыми телами, которые по чуть-чуть растаскивали вороны. И над всей этой картиной, стоя на сгибающихся ногах на холме и придерживая плечо, с ужасом смотрела выжившая девушка, шедшая сюда всю ночь.
— Чт-что здесь произошло?.. — с мокрыми глазами спросила Анисья.
Эпилог
Проваливший задание, потеряв товарищей, наемник в тряпочной накидке и крестьянской рубахе под вечер пришел в назначенное место, постоялый двор "Путь", не очень престижное заведение Твескории, но самое спокойное и чистое, среди остальных столичных заведений. Анвиль перешагнул порог, тут же почувствовав запах алкоголя и слабое тепло, идущее изнутри вместе с тусклым светом. Последние два с половиной года он был слишком занят поисками Душегуба, и совсем забыл какого это, снова очутиться в простой, мирной обстановке. Когда они с Ялмиром и его учениками часто здесь бывали, Анвиль легко мог пропить все свои деньги, а Гриф в это время собирал информацию у напившихся постояльцев, поучая своих ребят развязывать другим языки, и это было отличное время, которое, к сожалению, позабылось Анвилю. Постоялый двор был заполнен чуть менее чем на половину, но в нем кипела жизнь, в одном углу парни играли в карты, в другом кто-то что то праздновал, а один парнишка в одиночестве оплакивал кого-то за кружкой алкоголя.
— А у нас то, говорят, магистр повесился. — донеслись с другого конца зала слова одного из пьянчуг.
— Это какой? Тобирон который? — переспросил его собеседник. — Это чего он?
— Да вот говорят, что последние пару лет Король слежку за магистром этим устроил, жить ему не давал, какой то проступок этот Тобирон совершил, ну вот он под давлением и повесился, в своем же кабинете. Ну, это то, что нам официально сказали. А дочка его, кстати, сейчас в темнице сидит. Говорят, будто фрилдийцы к этому руку приложили.
Анвиль на секунду заслушался, по привычке, но после махнул на них всех рукой, пройдя по скрипучим доскам до своего места, где его уже ждали. Мужчина престижного возраста, морщинистым лицом с частой сединой в волосах, в темно-красном пальто и рубахе с пышными рукавами, переплетя пальцы кивком поприветствовал Анвиля, откладывая свою трость в сторону.
— Привет, старик. Извини что так поздно, работать в одиночку стало намного сложнее, не всегда получается справиться вовремя. — поздоровался Анвиль, устало упав на стул перед своим собеседником.
— Бывает. Можешь так не надрываться, мне то спешить некуда, особенно после того как Ялмиран взорвал алхимический институт. Да… Не скажу, что мне доставляло удовольствие преподавать там, но в этом явно был свой… — старик почесал свою бороду, с ухмылкой глядя вверх, — Шарм? Да, наверное именно он. Все же, я не могу оправдать такую трагедию. Остается только ждать реставрации института.
— Официальная версия говорит, что Ялмир мог быть причастен к взрыву в алхимическом институте, но это еще не окончательная версия, — заступился за Грифа Анвиль, снимая свою тряпочную накидку. — Наемник не обязательно является маньяком, наемную силу могут использовать и для мирных целей. Помнишь ведь Фальнта? Он часто промышлял мирными и спокойными делами, хоть и был наемником и первоклассным мечником в одном лице.
