есть шанс, что на маленький счастливый островок с белым песочком, бутылочкой шампанского и сочным бургером? Хотя, честно говоря, ни то, ни другое Марту особо не привлекало. Хотелось лишь одного — вернуться в свою привычную размеренную жизнь.
Марта вновь посмотрела на Коула, который в этот момент так же сверлил её взглядом. Был ли он такой же жертвой обстоятельств? Может, отец прав и стоило попытаться хотя бы понять его?
Марта встала и вышла из комнаты. На книжных полках рядом с томиком «Молота Ведьм» лежал старый альбом Мегги. Марта взяла его, а затем отыскала шариковую ручку. Со своей добычей она вернулась к Коулу, полная решимости вывести его на разговор.
Марта вновь заняла кресло и, уложив альбом на коленях, принялась выводить буквы своим не самым каллиграфическим почерком. Точнее, своим абсолютно неразборчивым смазанным почерком, который вполне мог принадлежать напившемуся вдрызг алкашу с трясущимися руками, пальцы на которых скорее всего были сломаны, и подслеповатыми глазами, но никак не учителю рисования. Для Марты всегда была большая разница между «писать буквы» и «рисовать слова».
Убедившись в том, что её писанину всё-таки можно разобрать, она развернула альбом к Коулу. На белом листе было несколько фраз:
«Может, поговорим? Я не буду тебе приказывать. Буду молчать. Честно!»
Пока Коул читал, щёки Марты начали гореть. До неё начало доходить, что слова на листе были не свойственны ей. Они были криком о помощи. Криком, за который ей было стыдно.
Марта резко опустила альбом надписями вниз и буркнула:
— Забудь. Неудачная была идея, — она встала с кресла. — Ешь, пока совсем не остыло.
Девушка размашистым шагом вышла из гостевой, но спуститься по лестнице так и не решилась, застыв на месте с занесённой над ступенькой ногой.
Чего ради она ведёт себя так? Она самой себе начала казаться абсурдным недоразумением: психует и обижается, как маленький избалованный ребёнок, с которым ребята постарше отказываются играть на детской площадке, и уповает на то, что придёт «большой и грозный папа» и всё решит.
Вот только что-то Марте подсказывало, что с этими ребятами играть не стоит, потому как игры далеко не детские и никакой «грозный папа» не сможет ей помочь. Нужно было решать проблему, а не строить из себя кисейную барышню, застеснявшуюся из-за тона записки — вдруг принц её не так поймёт?
Вот только Коул никакой не принц, а никудышный охотник на ведьм. А Марта — та самая ведьма. Давно пора было смириться со своей участью и научиться пользоваться своими силами. Видит бог, возможностей было предостаточно. Да, мать запрещала ей колдовать, буквально вбила в голову мысль о том, насколько ворожба чужеродна и отвратительна. Хотя сама, похоже, колдовала направо и налево, нисколько этого не стыдясь — кто, если не мать, поставил защитный купол над их домом?
Марта настолько сроднилась с тем, что её мама была «обычной», что осознание своей полной неправоты едко кололо в сердце. Было в этом нечто обидное: поймать свою, казалось бы, непогрешимую мать на лжи. На долгой и выверенной лжи. Чувство было такое, будто Марту чуть ли не каждое утро кормили с ложечки сахарными хлопьями вперемешку с ложью.
Марта проглотила липкий комок недовольства и, развернувшись, вновь пошла в спальню Коула. Войти «как королева» у неё не получилось — она зацепилась рубашкой за ручку двери и чуть не проделала в одежде дыру. Что, конечно, немного подпортило и без того не самое радужное расположение духа.
Стараясь не подавать виду, Марта вновь взяла альбом и, найдя там ещё одну чистую страницу, принялась писать, не особо заботясь о красоте своего почерка. Легко поймёт Коул её каракули или нет, Марту мало интересовало. Пусть сам запаривается.
Девушка просунула руку с альбомом сквозь границу тувротов и бросила тот на кровать рядом с подносом. Затем ещё раз смерила своего пленника недовольным взглядом и, тяжело вздохнув, вышла из спальни.
Пожалуй, сегодня был один из тех дней, когда находиться дома совсем не хотелось. А тихое перешёптывание Мегги и отца на кухне, которое услышала Марта, проходя мимо, ещё больше упрочило её желание уйти… уйти хоть куда-нибудь. Вот только проблема была в том, что за все годы жизни Марта так и не обзавелась друзьями, с которыми можно было поделиться своими секретами и без утайки раскрыть душу, не боясь, что это смогут использовать против неё.
Сестра с отцом были настолько поглощены разговором о школьных планах Мегги на Рождество, что даже не заметили, как Марта тихо оделась в прихожей и, захватив пузырёк с зельем, выскочила из дома.
Идти ей было некуда — в Рупи просто не было мест, где девушка вроде неё могла бы посидеть в одиночестве и просто подумать, попытавшись сложить пазл из раздробленных маленьких кусочков. В таких маленьких городках иногда достаточно было просто перейти дорогу в неположенном месте или «не так» посмотреть на кассиршу в магазине, чтобы стать предметом слухов.
Так что Марта понимала, чем может обернуться для неё очередной поход в «Ведьмину обитель», но всё же направилась туда в надежде провести пару часов в тишине, чтобы просто подумать.
В бывшую церковь Марта проскользнула через чёрный ход. Было нечто боязное в том, чтобы вновь открывать старую скрипучую дверь, через которую пару часов назад её выпроводила Джуди. Задний вход вёл на склад, где на полу хранились кеги с пивом, а на полках бутылки рома и неначатые пачки кофе вперемешку с фруктами, овощами и старыми магическими артефактами. Их назначения Марта не знала, но ощущала слабое магическое свечение от каждого предмета. Здесь были и навязанные узлы из корабельных тросов, и, казалось бы, пустые бутылки странных форм и размеров. На одной из полок Марта углядела деревянные бусы, покрытые инеем, а рядом аккуратно примостилась обычная медная пластинка, на магический след которой без солнцезащитных очков было больно смотреть.
До этого в полумраке Марта не разглядела магических кругов, что украшали обе двери. Девушка достала телефон из кармана и, включив фонарик, направила его на ту дверь, что вела на улицу. Круг, нанесённый на древесину чем-то вроде масляной краски, был скорее квадратом с зигзагами на углах, которые расходились книзу, как кисточки на диванных подушках. А круг на двери, что вела в бар, оказался вполне себе нормальным кругом, от контура которого к центру тянулись замысловатые узоры, похожие на лианы, оплетённые листьями. Назначения этих кругов, как и всех артефактов на полках Кеторин, Марта не знала, но в этот момент в ней что-то всколыхнулось. И
