— Ошибаешься. В нем есть сила, которая на первый взгляд, может быть, и незаметна. Испытай его.
— У меня другие дела.
— Можно узнать какие?
— Он изучает римское право, — встрял Филимон. — С сегодняшнего утра.
— Вот поучительный пример. — Мизифей кивнул на кровавое пятно на постели. — И помолимся богам, чтобы мы не опоздали с нашей учебой.
Владигор раздумывал. Доводам такого человека, как Мизифей, невозможно было противиться. Казалось, ритор опутывает его своими речами, как паук беспомощную муху паутиной. Владигор не ведал, как из этой паутины выбраться. Он уже почти был согласен. Можно сказать, против своего желания и против воли.
— Хорошо, пусть даже он подходит на эту роль, но кроме Хранителя времени нужен еще и ВЕЛИКИЙ ХРАНИТЕЛЬ. Вашего мира.
— Думаю, что боги позаботятся об этом, — загадочно улыбнулся Мизифей. — Про просьбе царя Ну- мы Помпилиума Юпитер сбросил ему на землю медный щит. Пока этот щит существует, Рим стоит неколебимо. Может быть, и на нашу просьбу Олимпийцы соизволят дать ответ.
В этот момент Владигор ясно почувствовал, что Мизифею заранее известен ответ богов и даже местонахождение камня.
В это утро Гордиан с равнодушием выслушивал речи евнухов. К чему вникать в смысл льстивых фраз, если сказанное не имеет никакого отношения к происходящему за стенами дворца? Его слова тоже не имели смысла, и он говорил лишь для того, чтобы насладиться красотой звучания отдельных фраз.
Он сказал, что хочет построить на Марсовом поле портик длиною в тысячу футов и точно такой же с противоположной стороны, так, чтобы между ними осталось расстояние в пятьсот шагов, и на этом пространстве разбить сады, где будут расти лавры, мирты, буковые деревья, а середину выложить мозаикой и украсить колоннами и статуями, чтобы там было место для гулянья. И еще построить базилику размером в пятьсот футов. А позади базилики — летние термы, которые будут носить имя Гордиана… Он знал, что ничего из задуманного никогда не будет построено, но трудно было удержаться от соблазна представить себе, что все его замыслы осуществлены.
Глядя на Сасония, он думал о несовершенстве власти и ее беспомощности. Это тем, кто бродит по улицам и, надрывая глотку, благодарит императора за подаренные пару сестерциев, кажется, что находящийся на вершине власти всемогущ. Но все его могущество — это возможность содрать живьем кожу с раба, который, наполняя чашу вином, пролил несколько капель на императорскую тунику…
…Раб побледнел и, задрожав, едва не уронил кувшин. Гордиан жестом отослал его — ему неприятно было видеть искаженное страхом лицо невольника. Возможно, завтра этого увальня просто удавят — если так повелит Сасоний. И воспротивиться этому никак нельзя. Получается, что даже над жизнью раба император невластен. Он хотел видеть Домиция. И вот милого остряка больше нет… Разве Домиций был в чем-нибудь виноват? Лишь в приязни к Гордианам.
— Сегодня послали справиться о здоровье Архмонта Меция Гордиана? — спросил Марк.
Ему нравилось называть друга своим именем — это создавало иллюзию, что он не одинок.
— К сожалению, Меций Гордиан умер, — сообщил Сасоний с грустной миной.
— Как?..
— Его сон и так походил на смерть, а сегодня он перестал дышать.
— А мне казалось…
Гордиан замолчал. Значит, он ошибся. И тем вечером в таверне мельком он видел вовсе не Архмонта… Векций предал его, Архмонт умер. Он остался один, окончательно один…
Гордиан в память об умершем выпил чашу до дна.
Тут отворилась дверь, и вольноотпущенник сообщил:
— Гордиан Август, явился учитель, присланный твоей матушкой…
Учитель? Зачем ему учитель? У него уже есть Сасоний, у которого он согласен учиться всему, чему тот прикажет. А в случае отказа одним прекрасным утром или вечером его тога вспыхнет сама собой. Разве у императора есть выбор?
— А как зовут учителя? — насторожился Сасоний.
— Ритор Гай Фурий Мизифей.
— Что?!
Сасоний переглянулся с двумя другими евнухами. На мгновение их лица сделались растерянными. Потом Сасоний улыбнулся, но уже без обычной сладости, и шагнул к Гордиану.
— С прискорбием сообщаю, что я не могу допустить к тебе этого человека. Надо приказать преторианцам немедленно его арестовать. О мой возлюбленный Август! Вдруг этот человек — наемный убийца… или просто безумен!
Ничего не говоря, Гордиан вскочил и, ухватив евнуха за рукав его драгоценной туники из далматинского шелка, дернул вниз со всей силы так, что Сасоний осел на покрытое золотой тканью императорское ложе.
— Я готов умереть, лишь бы защитить тебя, о Август!
— Я убью тебя! — воскликнул Гордиан. От ярости слезы брызнули у него из глаз.
Он вдруг понял, что в этой комнате нет оружия, ну разве что найдется нож у раба-разрезальщика. И он в самом деле кинулся к рабу, который в этот момент раскладывал в вазе фрукты, и заорал:
— Дай мне нож, дай нож!..
Тот ничего не понял, опрокинул вазу, финики рассыпались по ковру…
Гордиан выскочил в соседнюю комнату, служившую ему спальней, и, схватив меч, вернулся назад.
— Ты хочешь убить меня? — воскликнул Сасоний, заливаясь слезами и падая на колени. — Меня, который любит тебя как родного сына, меня…
Гордиан поднял меч. Лицо Сасония запрокинулось. Мокрое, залитое слезами, оно напоминало недозрелый сыр, истекающий соком. Гордиан ударил, но рука дрогнула, — лезвие рассекло лишь кожу над ключицей. Сасоний тихо вскрикнул и повалился к ногам императора.
В этот момент Мизифей вошел в кабинет. Это был человек лет сорока с темными густыми волосами, уже изрядно тронутыми сединой, в белой тоге. А за ним следом… Нет, этого не может быть — Архмонт собственной персоной.
— Приветствую тебя, Гордиан Август. — Мизифей поклонился. — Векций Савин сказал мне, что тебе нужен учитель риторики.
О боги, что он говорит! Как можно вот так в открытую упоминать имя Векция? Неужели он не знает, что случилось с Домицием?
— О нет!.. — застонал Сасоний и попытался подняться с пола, зажимая ладонью кровавый порез на плече.
— Этот человек нам будет мешать, — сказал Мизифей, бросив краткий взгляд на Сасония. — Почему бы тебе, Гордиан Август, не позвать центуриона, который командует сегодняшним караулом во дворце, и не повелеть ему вывести этих людей вон?
— Разве я могу? — пробормотал Гордиан, опешив.
— Ты — император. А преторианская гвардия — твоя охрана.
Неужели так просто? Велеть выйти — и все?
— Куда их вывести? — Гордиан никак не мог опомниться и уяснить происходящее.
