— Варрасту рассказал мне, что они с Манатаркой однажды сражались с существами из плоти и металла.
Но не успела она договорить, как раздался страшный взрыв, сбивший ее с ног. Казалось, горит сам воздух, опаляя легкие девушки.
А потом ей захотелось спать, да так сильно, что не было сил сопротивляться.
— Нет! — слышала она крик Мироходца откуда-то издалека, но ей было вовсе неинтересно, против чего он протестовал.
Сознание ее разделилось на две совершенно самостоятельные части. Ксанча как будто видела себя со стороны, лежащей в просторном белом шатре на кровати, покрытой шкурами. Она видела, как Урза трясет ее за плечи, а потом обнимает и прижимает к себе. Видела, что тело ее сплошь залито кровью, но отнеслась к этому со странным равнодушием и будто отдалялась от своего тела, поднимаясь все выше и выше, пока слепящий белый свет не охватил ее всю…
— Теперь поспи. — Голос Мироходца зазвучал внезапно, вызвав приступ головной боли.
Ксанча открыла глаза. «Что произошло?» — спросила она не разжимая губ.
— Смерть, — спокойно ответил вслух Урза.
Девушка вспомнила огненный шквал, холодную пустоту и яркий всепоглощающий свет.
— Мы должны вернуться. Варрасту и Манатарка…
— Знаю, знаю. Они встречались с фирексийцами. Манатарка погибла на Гастале.
Ксанча села на кровати.
— Давно?
— Два года назад. — Урза смотрел на нее непривычно ласково.
— Два года? — Девушка покачала головой и только теперь заметила, что волосы, которые она всегда стригла как можно короче, плывут шелковыми волнами по ее плечам.
— Все в порядке. Ты выздоровела. Я так боялся тебя потерять… — Мироходец замолчал, опустив глаза.
Ксанча попыталась встать, но ноги все еще не слушались ее.
— Скоро ты захочешь есть. Я принесу тебе еды. А завтра мы отправимся в Эквилор.
Мироходец исчез, а девушка осталась лежать на кровати, с трудом вспоминая, что с ней произошло на Гастале. Вскоре она заснула, а когда проснулась, увидела Урзу, сидящего напротив нее, и стол, на котором стояли блюдо с жареным мясом, фрукты и вино.
— У нас сегодня праздник, — торжественно объявил он. — Ешь и ни о чем не думай.
— Что случилось с Манатаркой?
— Она была молодым мироходцем. Я не знаю, зачем она заманила нас в эту ловушку, превратившись в павильон, где мы собирались. Понятно одно: она сошла с ума и стала хищницей.
— А что стало с остальными?
— Думаю, они спаслись, как и мы…
— Зачем ты встречался с ними, ведь ты никогда не общался с мироходцами?
— Я надеялся узнать, как добраться до Эквилора.
— Узнал?
— Да. — Урза очистил яблоко и подал его Ксанче. — Прости, я не думал, что все так получится. Когда ты умирала, я понял, что во всей вселенной у меня никого нет ближе и роднее, чем ты…
Впервые за многие столетия Ксанча увидела краску смущения на его лице.
— Я стал молиться богам…
Девушка представила Мироходца стоящим на коленях перед алтарем и улыбнулась.
На следующее утро они отправились в Эквилор.
* * *
— А вот и край времени, — проговорил Урза, когда они опустились на вымощенную серым истертым камнем дорожку.
Ксанча огляделась. Тяжелые сумерки скрывали почти весь пейзаж.
— Что ты думаешь об этом месте? — спросил Мироходец.
Девушка втянула в легкие воздух и сказала:
— Старое. Как будто здесь все давным-давно закончилось. Даже горы, — она кивнула на пологие холмы на горизонте, — такие низкие, будто стерлись от времени.
Урза кивнул. Они пошли по серой дороге к свету, мерцающему у подножия холмов. Стая летучих мышей, шелестя крыльями, пронеслась над их головами. Откуда-то со стороны послышались унылые завывания, перешедшие в тоскливый лай. Ксанча дрожала от холода и страха. Небо казалось чужим, из-за малого количества звезд, горящих тускло и неприветливо.
— Странное место, — прошептала девушка, все теснее прижимаясь к Мироходцу. — Не опасное, но таящее множество тайн.
— Если одна из них — Фирексия, то я не уйду отсюда, пока не разгадаю ее, — решительно ответил Урза.
Дорога привела путешественников в небольшую деревушку. Мироходец отстранил цепляющуюся за его рукав спутницу и поднялся в воздух, чтобы осмотреть селение с высоты.
— Ничего необычного, — пожал он плечами, приземлившись через несколько минут. — Обыкновенная деревня.
Ксанча улыбнулась. Если Мироходец позволил себе обыкновенные человеческие жесты и ничего не смог сказать об увиденном, то деревня не могла быть «обыкновенной». Но ее размышления прервал мужчина, внезапно появившийся из ворот ближайшего дома. Он спокойно приближался к гостям, радушно раскинув руки, и улыбался.
— Добро пожаловать в Эквилор, Урза, — произнес незнакомец, прищурив ярко-синие глаза. — Мы ждали тебя.
Как ни странно, Ксанча поняла все, что сказал мужчина. Такое случалось крайне редко в новых для нее мирах. Покопавшись в памяти, она определила, что незнакомец говорит на аргивском, на языке детства Урзы и ее фирексийских снов.
Прежде чем обнять Мироходца, мужчина коснулся своего лба, губ и сердца. В ответ Урза приветствовал его так, как приветствовал только самых близких.
— А ты… Ксанча, — обернулся незнакомец к девушке. По тому, что ее имя он назвал не сразу, фирексийка заключила, что он читал в ее сознании. «Если так, то делает он это гораздо лучше Урзы. По крайней мере безболезненно». Коснувшись себя трижды, он обнял девушку.
— Вы ждали нас? — спросил Урза.
— Да, — настаивал незнакомец, одной рукой поддерживая Ксанчу под локоть, а другой направляя Мироходца к одному из домов. — Вы шли через миры, и мы давно знали о вашем приближении.
Ксанча оглянулась. Урза поймал ее встревоженный взгляд и сделал ей знак, что все в порядке.
Через высокие каменные ворота они прошли во двор, посередине которого располагался прямоугольный бассейн. На другой стороне двора, около очага, сидела женщина и помешивала что-то в горшке. Две женщины и мужчина стояли рядом. Все они были похожи друг на друга, как могут быть похожи только близкие родственники.
Чуть поодаль в высоком плетеном кресле сидел древний старик: морщинистая белая кожа, плотно сжатый беззубый рот. Ксанча не могла бы с уверенностью сказать, кто перед ней, мужчина или женщина.
За креслом двое подростков, мальчик и девочка, играли с котенком. Из-за перил крыльца за гостями пристально наблюдал малыш лет пяти, круглолицый, с большими широко открытыми синими глазами.
Ксанча смотрела на эту идиллическую семейную картину и удивлялась царящему во дворе спокойствию. У нее на поясе имелся меч, а от Мироходца можно было ожидать чего угодно, но тем не менее все члены семьи продолжали спокойно заниматься своими делами.
