В результате библиотекари, отвечавшие за заправку фонарей, не пропускали ни одного оставленного фонаря, где бы он ни находился. Большой колокол к работе был не готов — хотя Джагу пришлось признать, что не было надежных способов испытывать его готовность, — но зато фонарь был полон.
Колокол висел в двадцати футах над двеллером. Он вцепился носками ног в веревку и с помощью свободной руки быстро полез вверх. Джаг столько времени провел на «Ветрогоне», что влезть по веревке не составило ему труда. Но гриммлинг полез за ним с такой же легкостью; мелкая тварь, несущая смерть, яростно преследовала его, крепко зажав нож в зубах.
Добравшись до конца веревки, двеллер подтянулся, ухватившись за край колокола, уперся ногами в стену и прошел вверх к колоколу, прижимая к нему руки, а ногами упираясь в стену. Фонарь он нес в зубах.
У гриммлинга были недостаточно сильные руки, чтобы лезть дальше. Он так и остался шипеть и жужжать где-то внизу.
На минуту оказавшись в безопасности, Джаг крепче вцепился в верхушку колокола, зная, что, если он упадет, тварь немедленно на него набросится. Упершись локтями, напрягшись до предела, он открыл резервуар со светлячковым соком и полил им стержень, удерживавший колокол, а потом, через отверстие, еще и место крепления языка.
Светлячковый сок не только горел чистым холодным пламенем, при этом, как правило, не поджигая другие материалы — хитиновое покрытие гриммлингов тут оказалось счастливым исключением, — но еще и отлично справлялся с ржавчиной. Не успел двеллер снова ухватиться понадежнее за верхушку, как от его веса освобожденный колокол тронулся с места.
Джаг упал, кувыркаясь и крича от ужаса, размахивая обеими руками, пока не ухватился за колокольную веревку. Но только успел в нее вцепиться, задержав падение, как язык колокола ударил в его металлическую стенку, издавая такой непередаваемо громкий звон, что двеллер у показалось, будто у него все расплавилось внутри. Он не удержал веревку и снова полетел вниз.
От удара о каменный пол Джаг едва не потерял сознание, и у него окончательно отшибло дух. Не успел он прийти в себя, как на грудь ему что-то плюхнулось. Прямо на него не мигая глядели злобные черные глазки гриммлинга.
Тварь ухмыльнулась, хотя было заметно, что звон и ее слегка оглушил. Намерения у нее явно по-прежнему были решительные — в кулаке она сжимала кристаллический нож.
Потом колокол снова зазвенел, наполняя башню еще более сильным грохотом, чем в прошлый раз. Джага от вибрации затрясло, а вот гриммлинга она окончательно дезориентировала.
Пользуясь растерянностью противника, двеллер ударил его ладонью в лицо и столкнул с себя прежде, чем тот успел погрузить нож ему в сердце или вцепиться зубами в глотку. Гриммлинг откатился назад, но снова вскочил на ноги, и Джаг тоже.
Гриммлинг взлетел в воздух, выполнив один из невероятных прыжков, на которые способны эти твари. Двеллер присел, ударив рукой ему в живот, чтобы отпихнуть подальше, но при этом противник успел задеть его своим клинком, и по тыльной стороне ладони Джага потекла кровь.
Он повернулся, полагая, что тварь отскочит от стены сзади и снова бросится на него. Но гриммлинг попал не в стену; он угодил прямо в витраж.
Хрупкий и изящный витраж, собранный из сотен кусочков стекла в тонкой раме, разбился мгновенно. Луч лунного света пробежался по мириадам осколков, превращая их в рассыпанные цветными брызгами сверкающие драгоценности.
Гриммлинг исчез из виду; лететь вдоль северной стороны гор Костяшек было долго.
Дрожа от слабости, еле держась на ногах от страха, усталости и потери крови, Джаг подошел к окну и выглянул наружу. Внизу на безжалостных камнях он увидел неподвижное тело гриммлинга, на котором все еще плясали кое-где язычки пламени.
Не успел двеллер вдохнуть свежего ночного воздуха, от которого ему свело легкие, как колокольную башню заполнил свет. Он повернулся, прикрывая глаза рукой от ярких лучей.
Колокол по-прежнему глухо звонил, так что другие звуки расслышать было невозможно.
Сначала Джаг боялся худшего — что какие-то другие твари последовали за ним из научного зала, в котором открылись магические врата. Потом тот, кто держал фонарь, отвел его в сторону, и стало видно его лицо.
— Варроуин! — воскликнул двеллер, но тут же понял, что гном его не слышал. Из-за звона колокола он и сам своих слов не слышал.
Гном взял Джага за руку, повернул и осмотрел ее при свете фонаря. Потом он снова посмотрел на двеллер а, и его губы зашевелились.
Джаг ничего не слышал и не мог читать по губам гнома, поскольку те заросли буйной бородой, так что он указал через разбитое окно на тело гриммлинга. Он сильно сомневался, что гном знает, что это за тварь, но Варроуин наверняка должен был понять — в Хранилище Всех Известных Знаний ей было не место.
Варроуин что-то прорычал и сплюнул. Потом он крепко сжал рукой предплечье Джага, так крепко, что оно онемело, и повел его вниз по тем самым ступеням, по которым он поднимался с таким трудом, преследуемый наступавшим ему на пятки гриммлингом.
Поначалу двеллер возмутился таким обращением — от хватки гнома у него сильно заныла рука, а он и без того испытывал боль во всем теле. Но тут он вспомнил, что, когда последний раз видел Великого магистра Фонарщика и Крафа, дела у них тоже обстояли не слишком весело; оставалось только надеяться, что они еще живы.
Джага снова оглушил звон колокола; оглянувшись, он увидел, что один из воинов Варроуина изо всех сил дергает колокольную веревку. Еще четыре десятка гномов, все в доспехах, с боевыми топорами и пиками, последовали за своим командиром.
Сначала двеллер не понял, что делает Варроуин, но потом заметил, что командир гномов не отрывает глаз от ступеней. Тут он понял, что Варроуин, как опытный охотник, идет по следу крови в коридоре.
У подножия лестницы и дальше по коридору, до того как гриммлинг прыгнул на Джага и укусил его, капли крови отстояли друг от друга подальше, но след все равно был. Варроуин зашагал быстрее, и двеллер поспешил за ним, отчаянно стараясь не отставать.
Так врата все еще распахнуты? Джаг беспомощно покачал головой.
— Не знаю, Варроуин. Может, Краф их уже закрыл. — Но он не слишком-то в это верил. Если бы волшебник был в состоянии захлопнуть врата, то сделал бы это сразу. Во всяком случае, двеллеру так казалось. Он все-таки волшебником не был и не представлял себе, на что мог быть способен маг в сложившихся обстоятельствах.
Следуя указаниям Джага, они спешили к научному залу; Варроуин по-прежнему крепко держал двеллера за левую руку. Впрочем, особенных объяснений и не требовалось — глаза у гнома были острые, а светлячковый сок в его фонаре горел ярко. След крови протянулся далеко.
